Сладкий сон молодых родителей Рустемовых прерывают стуки в их дверь в звуковом сопровождении их экономки, сообщившей, что один из стражников закончил свою службу досрочно по причине насильственной смерти. Какой уж тут сон, когда вокруг все визжит и грохочет, рустемова теща тоже подскочила с кровати.
Бросившись на место инцидента, Рустем обнаруживает, помимо трупа стражника, не подающее громких признаков жизни тело молочной няньки и пустую люльку своей дочери.
Хюррем пытается успокоить Михримах тем, что найдут ляльку, все будет хорошо. Тут и деда Сулейман появился и узнал, что Рустем кинулся по горячим следам киднепперов. Включивший следователя Усатико показывает им улику, найденную и опознанную рустемовой экономкой на месте преступления. Это сережка (или кулон, хз) Нигяр, на которую обратила внимание экономка, как всякая женщина, любящая заценить вещи другой женщины. Хюррем удивлена, как так, вроде Нигяр давно пропала без вести, а тут ее вещицы всплывают. Михримах плачет, что все пропало, все пропало, бывшая ее мужа наверняка мстит, и мстя ее страшна. Дедушка похищенной велит пустить двуногих ищеек по следу мстительницы, чтобы обыскали каждую щель, куда могла юркнуть проворная киднепперша, и непременно доставили его внучку живой и невредимой, а, чтобы не тащить лишний груз, похитительницу велено доставить в сокращенном виде, достаточно одной головы.
Базар. Заглянув в каждый пучок петрушки, янычары доложили Рустему, что нет нигде предмета их поисков. Велев не расслабляться и искать лучше, Рустем замечает неподалеку вышедшего за утренней бутылкой пива Матракчи. Найдя того, на кого можно спустить накопленный негатив, а при удаче, и в морду засветить, Рустем, поведав неудачно вышедшему прогуляться Матракчи о случившемся, велит быстренько расколоться и признаться, куда Насух спрятал его кровиночку.
Тем временем в порту Нигяр с малышкой на руках пытается договориться с лодочником о переброске ее на другой берег. Поначалу лодочник отказывает клиентке, мол, занят я, заказов много, иди вон к другим таксистам, но Нигяр отказов-то не понимает, откуда гонят, туда и липнет. Воспользовавшись тем, что малышка заплакала, «мамаша» умолила-таки перевезти ее на другой берег.
Матракчи, выпавший в осадок от предъявленных Рустемом претензий, отнекивается, ни при чём тут я, говорит. Да ладно, отвечает Рустем, ты тут каждый закуток знаешь, под каждым кустиком по пьяни спал, наверно, говори, куда могли Султаншу припрятать! Применить физические меры воздействия к ответчику Рустему помешал Усатико, присоединившийся к поискам и озвучивший имя киднепперши – Нигяр. Откуда, я вас спрашиваю, вновь всплыло это хм.. создание, поинтересовался Рустем, когда ее не слыхать-не видать уже давно. Насух тут и ляпнул, что видел их общую бышую, даже денег дал и закуток нашел. Отматракчить Матракчи Рустему помешал Усатико, велев обоим разойтись по разным углам ринга, пока не найдут предмет их спора.
Тем временем в своей резиденции за утренней чашкой шербета Династии ждут сладостных вестей о скоропостижной смерти Рустема. Лютфи, присутствующий тут же, интересуется, чего супруга такая нервная, али ждет кого (на время отсутствие супруга на работе)? Как-то с утра признаваться о заказанном убийстве не комильфо, посему, вспомнив, что есть еще и дочь где-то там наверху, Шах сокрушается, что ее рыбонька совсем грустная стала, депрессия, не иначе. Лютфи предлагает выдать грустняшку замуж, чтобы узнала, что такое на самом деле счастье, да уж поздно будет. Психея не упускает возможности уколоть супругов тем, что Михримах - ровесница их дочери - уж замуж выскочила и ребенка родила, но сестрица никак не может найти подходящую жертву в качестве зятя, хотя в свое время проявляла большее усердие, стремясь выдать замуж Психею. Ну и что, что ты замужем, ответила Шах, твой Хюсрев – самый несчастный мужик во всей Османии. Да-да, ответила Психея, так же, как и твой Лютфи. Лютфи чуть не поперхнулся шербетом, совсем распоясались сестры Османовы, троллят друг друга в присутствии своих ничтожных рабов.
Развить тему качества межличностных и супружеских отношений в клане Психоза Ностра помешала ворвавшаяся в качестве десерта к завтраку Хюррем, заявившая сходу, что это Династии провели в сарай Михримах Нигяр, похитившей малышку по их приказу. Династии в шоке от такого поворота событий, запахло жареным, Лютфи мысленно сплюнул и выразил выражением лица «Ну дуры-бабы, хоть и Династия!».
Янычары добрались до порта и развили бурную деятельность по опросу возможных свидетелей. Лодочник, велевший сыну переправить Нигяр, интересуется у прохожих, чегой-то деется, люди добрые. Прохожие рассказывает, что одна бабенка украла новорожденную и все янычары встали на уши, видать, семейка родителей похищенной богатенькая. Лодочник призадумался.
Увидев Рыжую, Династии отбросили взаимные придирки и заняли любимую позу наездницы. Напомнив, что не обязаны спрашивать разрешения ни у кого, а уже тем более, у Рыжей, чтобы проникнуть в любой сарай во всей Османии, да чего уж мелочиться, Вселенной, тем не менее, свое участие в похищении их внучатой племянницы Династии отказались признать, а чтобы «да кто ты такая» узнала свое место, Психея кликнула стражу. Заявив, что дело о похищении находится под личным присмотром всевидящего ока СамогО Мухтешемства, и поймать и разговорить Нигяр – всего лишь дело техники, а посему головам присутствующих, включая Лютфи, вовремя не ушедшего на работу утром, грозит немедленная ампутация, Хюррем покинула вражескую территорию.
Лютфи, воздев глаза к небу, выразил надежду, что его супруга не причастна к произошедшему. Пожав плечиками, супруга мило призналась, что хотела, чтобы Нигяр всего лишь убила Рустема. Покачав головой, окончательно уверившись в падении уровня интеллекта у Династий, Лютфи ушел-таки на работу.
Рустем допрашивает лодочника и узнает, что Нигяр переправилась на тот берег с его помощью, потому как он не смог отказать бедной матери с плачущим ребенком по имени Эсманур на руках. Насух комментирует, что у Нигяр, очевидно, снесло башню окончательно. Прихватив лодочника с обещанием его ликвидации в случае, если с ребенком что-то случится, Рустем в компании Матракчи, Усатико и толпой из массовки направился по следам улетевшей.
В покоях Хюррем Михримах казнит себя за то, что не оставила дочку рядом с собой, и плачет, что дочь, наверно, хочет кушать, а мамы рядом нет. Гюльфем и Афифе пытаются как-то ее успокоить, отправляя поспать. Какой сон, девки, вы чего? Для молодой матери такая ситуация – самый большой кошмар ее жизни. Пришедшая Хюррем вливается в компанию успокаивающих и говорит, что Нигяр и ребенка непременно найдут. Михримах велит Гюльфем передать Династиям, что если с ее дочерью что-то случится, Династиям придет кабздец лично от самой Михримах. Гюльфем заметалась, кому ж служить-то? Хюррем ловит падающую в обморок дочь и велит всей обслуге быстренько уложить Михримах в постель и вызвать неотложку.
А тем временем Нигяр мчится через лес с плачущей Айше на руках, успокаивая ее тем, что она (мама) ее накормит.
Хюррем, идя по коридору с Сюмбюлем, говорит тому, что явно тут замешана Шах. Тот не согласен, ведь в таком случае Нигяр уделала бы или Хюррем, или Рустема. На пути попадается Мрачный, пасущийся у президентского люкса. Аха, иди сюда, голубчик, счас я тебя расчленю, подумала Хюррем и начала допрос с вопроса, куда они спрятали Нигяр? Мрачный пошел в полный отказ от причастности к киднеппингу, поклявшись, что он династии честно служит и прятать вражину не рискнул бы. Ключевое слово – Династия. Пообещав отрезать ему оставшуюся голову, Хюррем однако ж не добивается от Мрачного чистосердечного признания. Сюмбюль не упускает возможности погрозить пальчиком зарвавшемуся Куда-Хочу-Туда-Хожу и пообещать ему реки крови, когда пойманная Нигяр запоет как соловей.
А в президентском люксе чета Адамс выражает сочувствие горюющему дедушке Сулейману. Шах удивляется, как так, что за охрана у Рустема, раз к нему в сарай проникла персона, которую знают даже все бродячие псы Османии. Сулейман выражает здравую мысль, что это и означает, что Нигяр действовала не одна, а посему, все выявленные падут от рук лично самого горюющего деда. Чтобы развитие темы о пособниках не привело Сулеймана к закономерному ответу, Лютфи уверяет, что нет-нет, явно тут Нигяр действовала в одиночку, так как надо быть полной дурой, чтобы воровать внучку у СамогО Мухтешемства. Шах перехватывает эстафетную палочку, говоря, что Нигяр как многолетняя калфа знает все ходы и выходы в сараях. Видимо, все сараи в Османии строятся по типовым проектам, привет, 3-я улица Строителей! А идите вы, все равно правда всплывет, отвечает Сулейман.
Пришедшая Хюррем докладывает, Что Михримах напоили-усыпили. Шах желает ей, чтобы все утряслось лучшим образом, малышка вернулась и Михримах успокоилась. Хюррем остается лишь вслух аминькнуть, мысленно размазывая Династию по мрамору.
Лес. Ребенок плачет, Нигяр, включив мать, уверяет ее, что они уедут, и никто их не найдет. Проходящий неподалеку мужичок с дровишками берет ситуацию на заметку. Нигяр, увидев, что засветилась, убегает.
Тем временем шпионка под кодовым названием «Кормилица» приходит к Шах и плачет, что ее во время произошедшего ударили по кумполу и ее астральное тело покинуло тело физическое на какое-то время. Велев оставаться на месте своей шпионской деятельности, заклеить рот и не вздумать делать ноги, потому как от Династии можно убежать только на тот свет, Шах отправила ее назад. Мрачный включает «Я же говорил» и выражает мнение, что найденная полоумная Нигяр может рассказать много чего интересного, а посему пора бы ее упокоить, наконец.
Рустем и Ко приходят на место, показанное лесным свидетелем. Усатико велит рассыпаться всем по лесу и начать прочесывание. Рустем велит привезти ему помимо невредимой дочери еще и живую Нигяр, потому как жаждет окончательно расставить все точки над ё. Матракчи говорит Усатику, что надо убить Нигяр раньше, чем ее убьет Рустем, потому как тот тиран ее не пощадит. Я рыдаю, просто гениальная логика, доказывающая, что многолетнее употребление алкоголя вредит мозгу.
Нигяр слышит лай собак, видимо, османские мухтары напали на ее след. В результате погони по лесу Нигяр оказывается на краю высокого обрыва, а вся королевская рать во главе с ее вторым бывшим мужем уже ее догнали и вот-вот начнут суд Линча. Нигяр велит оставаться всем на своих местах.
Психея мечется по своему бывшему сараю. Пришедшая Шах говорит, что Нигяр вот-вот найдут. Психея отвечает, что та красотка молчать не станет и выдаст свою приказодательницу Шах, и вот тогдааа, о-о-о, тебе, сестра, будет чок-чок ата-та. Шах разочаровывает размечтавшуюся Психею, что Мрачный дал задание одному из янычарской массовки убрать Нигяр прежде, чем она заговорит.
Матракчи пытается вразумить свою бывшую, что ребенок-то не виноват в ее проблемах. Нигяр отвечает, что и ее дочь не была виновата, но ее же забрали и наверняка убили, как ее Великага папаню. Насух клянется, что не было такого, он лично найдет дочь и принесет. Вот угораздило мужика, то женись, то разведись, то унеси, то принеси, и так всю жизнь. Рустем подключается к переговорам и велит отдать ему его дочь и валить подальше живой и невредимой. Но Нигяр отвечает, что все, финита, жизнь ее кончена уж давно, а пришла она в сарай, чтобы прикончить и его, и Хюррем, а потом, как и положено истинной камикадзе, покинуть этот грешный мир. А увидев малышку, решила ситуацию переиграть, увезти ребенка в дальние дали, растить как свою дочь по имени Эсманур.
Пока Нигяр произносила свое последнее слово приговоренной, а тайный агент-янычар натягивал стрелу, чтобы прервать в нужный момент этот словесный поток, Рустем и сопровождение подкрались к Нигяр поближе. Заметив, что они уже очень рядом, Нигяр заистерила и чуть не сиганула с обрыва. Усатико упросил Рустема отойти и призвал Насуха на помощь. Ну правильно, алкоголики любят поговорить о смысле жизни. Произнеся проникновенную речь о том, что сама ты дура, Нигяр, сама и виновата во всем, а не невинные младенцы, что эта, что та, которую я увез и забыл куда, неужели ж ты ребенка лишишь жизни, дурная баба?
Проникнувшись, находящаяся под прицелом янычарской стрелы Нигяр протянула ребенка подошедшему на ватных ногах Рустему и, раскинув руки, как птица Бутимар крылья, полетела с обрыва прямиком в свою новую загробную жизнь, вспоминая свое недолгое счастье с всемогущим Визирем, становившимся с ней простым мужичком из греческой деревушки, и их дочь. Прощай, Нигяр.
Рустем возвращает дочь плачущей Михримах и получает наказ от Сулеймана отныне не сводить глаз с них обеих.
Хюррем говорит Сулейману, что Нигяр получила по заслугам, но плохо, что она умерла, не сказав, от кого получила приказ. Сулейман уверен, что не было никакого приказа, она сама решила так отомстить. Хюррем не согласна, ведь Нигяр призналась, что пришла убить ее и Рустема, хотя и так понятно, кто стоит за всем этим.
Династии с мужьями обсуждают смерть Нигяр. Психея рада, что вот так все вышло, намекая, что для некоторых смерть – это единственное спасение, всем рано или поздно придется расплачиваться за грехи, да же, Лютфи? Ага, Султаным, ответил Лютфи, вот и Нигяр нашла свой конец, у нее тоже не будет могилы, как и у Великага. Шах решила закрыть тему взаимного троллинга на сегодня, выразив мнение, что Хюррем и Рустем не оставят все это без последствий, а значит, их мстя не замедлит себя ждать. Хюсрев предлагает Психее вернуться домой, спать пора уж, хватит, посидели.
Сулейман говорит Усатику, что раз Нигяр призналась в намерении убрать Хюррем и Рустема, надо выяснить, кто за всем этим стоит. Усатико отвечает, что все чисто, а самоубийца была явно психически невменяема, он определил это на глаз, безо всяких психолого-психиатрических экспертиз. И что, не согласен Сулейман, теперь все безумные будут творить, чего хотят, с кем-то же общалась эта дама. Ой, беда с вашими царскими паранойями, подумал Усатико, ну давайте повторим расследование, хотя это напрасная трата моего усатого времени и денег налогоплательщиков.
Шах делает выговор муженьку за троллинг ее бедной чувствительной сестры. Лютфи оправдывается тем, что эта бедная сама не прочь поглумиться над ним. Шах напоминает, что все равно, ты – никто и звать тебя никак, а она – Султанша. Да где уж мне забыть, раз вы мне, милая, весь мозг изнасиловали своими династийными разговорами, ответил Лютфи. Пришедший докладчик заявляет, что очередной рейд полиции нравов к выходу готов. Шах выражает мнение, что борьба с проститутками по значимости для Лютфи стоит на первом месте вместо борьбы с врагами. Да какая помощь тебе нужна, если ты сама вытворяешь все, что только захотела твоя левая династийная нога, отмазался Лютфи. Шах уверяет, что Хюррем – враг № 1, и пока она не заменила Лютфи Рустемом, надо срочно что-нибудь замутить.
Рустем уверяет Хюррем, что пора, пора уже Лютфи накрыться медным тазом, чтобы эта Шах не лезла куда ни попадя, и раз не получилось разбить этот исключительно платонический альянс с помощью красивой любовницы, значит, надо поискать политический способ. Хюррем предлагает влезть в отношения Лютфи с Мустафой, а посему Рустем должен любым способом выкурить Львеночка из Манисы, чтобы освободить место для Мехмета.
Маниса. Тошни успокаивает нервишки Мустафы мнением, что если бы тот попал в черный список Его Мухтешемства, то не сидел бы в санджаке, прямой путь из которого на трон заведомо обеспечен. Пришедшая Махидевран торжествующе объявляет, что согласно полученным разведданным, все остальные шехзадишки отправляются в санджаки, среди которых нет Манисы. Львеночек доволен, даже малость улыбнулся. Фух, можно выдохнуть и вслух порадоваться за Мехмета, получающего наконец путевку в самостоятельную жизнь в Амасье, а не в Манисе. Махидевран радуется, что Рыжая, наконец, свалит из сарая и потеряет вдалеке влияние на Мухтешемство. Львеночек уверяет, что такие злыдни даже с Луны будут пакостить и пакостить. Узнав, что ко всему прочему еще и поход намечается, Львеночек горестно вздыхает, ах, что папенька на этот раз решит.
Мехмет успокаивает Джихангира, что хоть они все и разъезжаются, транспорт еще никто не отменял, посему будут ездить в гости друг к другу.
Лютфи не принимает австрийского посла, надоели, шляются и шляются, посол, да посол ты. Получив такое известие, посол посол, но на пути возник Рустем и выслушав дипломатические просьбы посла, намекнул, что такие сведения передавать он, Рустем, не правомочен, а вот Шехзадище Мустафа - вполне.
Лютфи докладывает, что посла послал. Сулейман согласен и добавляет, что не хочет, чтобы кто-нибудь с послом этим вообще беседовал.
Лютфи велит Хюсреву приглядывать за Рустемом, тот в ответ предлагает установить мир с ним, сколько можно уже. Лютфи категорически против, какой мир, с дуба рухнул, Хюсрев? В это время Лютфи получает доклад от полиции нравов, что обнаружена еще парочка борделей. Лютфи распоряжается устроить облаву. Хюсрев говорит, что много-много жалоб на такие действия, потому как не каждый закрытый кабак был подпольным борделем, но Лютфи высокопарно клянется покончить с пороком.
Рустем приходит домой, Михримах, как истинная жена, интересуется, как дела на работе. Враги, дорогая, завистники и недоброжелатели окружают нас, но Рустему такой расклад не страшен, потому как его волнует только она.
На ковер к Лютфи притащили сына Эбу-сууда, попался, маленький гаденыш, в постели с бабой нетяжелого поведения. Вах-вах, какой порочный сын у достойного отца вырос. Ученый недоросль клянется, что бес попутал, секаса оченно не хватает. Тут и папа пришел за великовозрастным сыночком. Поблагодарив Лютфи и посетовав на главную ошибку своей жизни – своего сына, Эбу-сууд отвергает предложение В-Азама ограничиться словесным внушением, потому как ребенок вроде как раскаялся, и выносит приговор собственному сыну в виде 100 ударов палками. Сын в шоке, Лютфи удовлетворен, да будет так. Так ему, похотливому козлу.
Рустему доносят, что Лютфи все еще инспектирует бордели и бросает людей в тюрьму десятками, потому как у В-Азама, видимо, других дел в государстве нет, только проститутки портят всю лепоту. Рустем велит начать черную PR-кампанию по дискредитации Лютфи среди простого населения путем слухов и сплетен.
Жена Эбу-сууда встречает приползшего после палочного наказания сына и узнает, что это папаня вынес ему такой вердикт, хотя В-Азам его помиловал. Она в шоке и спрашивает у мужа, как так можно с родным сыном, но тот, встав на стезю законника, твердит, что все законно, нечего строить из себя мажора, уповая на то, что у него отец – шишка, и если такое повторится, сынок поедет на пожизненный лесоповал, отдал бы сразу в евнухи, чего мелочиться.
Маниса. Тошни объявляет Львеночку, рассуждающему о предстоящем походе на Вену, что как раз-таки оттуда прибыл посол и жаждет получить аудиенцию, хотя принимать его Львеночку нельзя. Нет, зови, раз приехал, поговорю, решил Львеночек. - Шехз… - Зови, я сказал!
Сулейман узнает, что Фердинанд, сволочь такая, осадил королеву Изабеллу, и велит Лютфи начать подготовку к походу. Рустем докладывает, что в это же время вражеский посол уехал встречаться с Мустафой в Манисе.
Посол приветствует султана (?) Мустафу от имени врага державы и предлагает угоститься подарками. Отвергнув подношения, Львеночек рычит, как посмели вы проникнуть в мои владения? Посол сообщил, что раз вверху не принимают, решил зайти сбоку, через Манису, и предложить оставить ему Кемску волость, то бишь, Венгрию, а не ходить с войной. Наконец-то, Львеночку выдалась возможность применить на практике любимую фразу его Великага учителя «да кто ты такой» и закончить ее не менее известным продолжением «давай, до свиданья!». И стоило принимать посла, чтобы послать посла на?
Сулейман рычит, как посмел Львеночек принимать персону нон-грата, вообще страх потерял? Лютфи пытается сгладить ситуацию, что посол сам посол, везде пролезет, сволочь австрийская, при этом глядя на Рустема как бык на красную тряпку, интересуется у него, откуда дровишки? Дак из лесу вестимо, народец, приглядывающий за послом, доложил.
Покинув царское помещение, Лютфи в ярости грозит Рустему, но тот отвечает, что это его долг, в отличие от самого Лютфи, который вместо решения государственных вопросах, бегает за проститутками. Присутствующий Барбаросса перехватывает В-Азамский кулак и пытается успокоить разбушевавшегося Лютфи.
Хюррем приходит к Сулейману, рассказывая о внучке, видит загруженность благоверного и говорит, что все знает о проделках Мустафы. Вызвав на разговор о сокровенном, Хюррем слышит, что Мустафа оборзел, прямо скажем, и принимает вражеского посла в преддверии войны. Хюррем пытается указать, ну чего такого, подумаешь, не чай-кофе же с ним пил, наверняка послал посла, но Сулейман отправляет ее спать, не будет джохан-похан, голова болит.
Лютфи, до сих пор кипя как чайник, докладывает Шах, что Рустем мутит воду. Шах уверяет, что раз Хюррем замахнулась на Львеночка, не видать им всем покоя.
К Рустему приводят дервиша, который получает определенное задание.
Базар. Люфти, решивший прошвырнуться по торговым рядам, слышит мнение народа, что он импотент, потому и цепляется к проституткам, бесится, что чужое удовольствие ему жить мешает. Не выдержав такой молвы, самой жестокой для любого мужика, Лютфи почесал, наконец, кулак об морду последнего говорившего. Да, надо разграничивать свободу слова и клевету, основанную на неподтверждённых данных. Мужик возмутился, пошто морду бьешь, боярин? В качестве причины Лютфи громко представился.
Сулейман, прихватив младшеньких, в сопровождении охраны и Усатико лично, прогуливается в лесном массиве. Баязид интересуется у Усатого, возьмут ли его в этот поход и не мог бы ББ составить ему протекцию перед Сулейманом. Усатико советует терпеливо ждать и не косячить.
Велев бросить клеветника в зиндан, Лютфи громогласно заявляет базарному люду, что все это ложь, физдеж и провокация, он МУЖИК, а проституток на лесоповал гонит, потому что нечего сводить правоверных с истинного пути, и зло должно быть наказано. Народ проникнулся и добавил, что немусульманки-шлюхи – это понятно (???), а вот есть тут недалеко притон, в котором развратничает мусульманка. Лютфи, кипя праведным гневом, велит доставить ее.
Джихангир дает советы (!) папане по поводу предстоящих военных действий, показывая высокий интеллект в свои 10 лет.
На пути процессии появляется старик в белом, с палкой, но без косы. Эй, султан, сказать чего-то хочу! Подпустив дервиша поближе, Сулейман слышит, что скоро он идет в поход, а вернувшись, потеряет всех, кого любит, и остерегаться надо своей же крови. Бросив головной убор под ноги Мухтешемства, старичок с сознанием выполненного долга удалился.
Детишки, не понявшие, почему взрослые внезапно замерзли, интересуются, что сие означает. Усатико поясняет, что у того, перед кем дервиш бросил свой чепчик, в доме будет большая беда. Сулейман закатывает глаза, началоооось.
К Лютфи приводят подозреваемую в проститутстве, которая отрицает, что она плохая. Прочитав ей проповедь о том, что должна и чего не должна делать мусульманка, Лютфи приказывает увести ее к кадиям, чтобы наказать по закону. Но баба – она и в Африке баба, вовремя заткнуться не может, а посему кричит, что Лютфи – импотент, потому и ненавидит всех женщин. Засветив по морде подсудимой, Лютфи приходит в ярость и велит заклеймить ей ее рабочее место каленым железом, чтобы больше этот офис никто посетить не смог. Баба в ужасе. На глазах у янычар и в присутствии самого Лютфи, громогласно объявившего факт клеймения как назидание всем остальным распутным бабам, независимо от вероисповедания, женщину клеймят.
Джихангир докладывает о случившемся на прогулке, и что папа расстроен.
Шах приходит к Михримах выразить свое сочувствие, и интересуется, как у племянницы с Рустемом, ведь она его не любит и замуж не хотела. Добрая тетя, давит на болевые точки оптом. Михримах уверяет, что счастлива и всем довольна. Но Шах твердит, что муж не муж, а подданный, посему обязан служить и ублажать. Зомбировать Михримах своей философией на тему позиции Султанши в супружеских отношений Шах помешал пришедший с важным сообщением Мрачный.
Рустем докладывает Сулейману о проделках Лютфи. Сулейман бросает свои книжки и несется к Адамсам.
Шах в шоке от того, что ей рассказал Мрачный. Придя домой и застав супруга в гостиной, Шах интересуется, правда ли то, что она слышала. Услышав, что правда, она орет, что он не имел права принимать такие решения без разрешения судьи. Лютфи, во взгляде которого читается, что на месте той несчастной должна быть совсем другая, уверил, что иногда нужно принимать такие решения, дабы другим было неповадно. Но Шах заорала, что он оголил бабе хм.. ее самую, а сам стоял и смотрел. Лютфи взглядом дал понять, что давно мечтал увидеть то самое место, которое не видел никогда.
До Хюррем доходят вести, она уверена, что причиной злости Лютфи стала Шах, а несчастная жертва просто подвернулась под руку. Сюмбюль выражает мнение, что Лютфи простят и замнут это дело. Ну ладно, подождем, решила Хюррем.
Шах обвиняет мужа в жестокости, Лютфи советует ей выбирать слова, а то… А то что? – вошла во вкус Шах, и меня накажешь? Да ты кто такой вообще, мать твою!!! Я – ВЕЛИКИЙ ВИЗИРЬ, заорал Лютфи, а не последний бомж, и нечего мне тыкать и указывать, что мне делать!! Ну все, полилось династийное омно по трубам. Ты – никто, звать тебя никак, и без меня ты полное чмо, я тебя предупреждала, ты сам напросился. Пошел! Пошел! По…. ХРЯЯЯЯСЬ!!! На те, дорогая, за все 20 лет унижений, оскорблений и приказаний!
Окончательно задушить стерву Лютфи помешали Мрачный и остальные из массовки, помогшие выволочь горячего османского парня на свежий воздух, пока Шах пыталась осознать тот факт, что и ее династийную морду настигла горячая рука нечлена династии. Отмудохали царевну, как простую Зинку с фермы, вай-вай, какая психологическая травма на всю жизнь. Теперь у сестриц стало еще больше общего.
Сулейман приходит в сад к Адамсам и видит чудную картину: Мрачный в рабочее время не на рабочем месте пытается уберечь свое мурло от посягательств В-Азама, схватив того за руки. Увидев, что Мухтешемство стал свидетелем их борьбы нанайских мальчиков, пацаны присмирели и разняли объятия. Лютфи попытался начать объясняться, но Мрачный опередил его и сообщил, что Шах получила по морде от В-Азама и вообще осталась в живых благодаря вовремя подоспевшей челяди.
Сулейман поспешил к сестре, ошарашенно сидящей на ближайшем диванчике. Что ж за семейка у меня такая, вечно сестрам морды бьют, подумал Сулейман. Услышав, что все, что сказал Мрачный - правда, Сулейман выскочил в сад и объявил Лютфи, что отправляет его в отставку и велит закрыть его в КПЗ.
Чета Сулеймановых и чета Рустемовых обсуждают последнюю сенсацию. Михримах интересуется, что теперь будет с Лютфи. Сулейман объявляет, что башку отрубят, делов-то.
Шах все еще в шоке, плачет, горе-то како, «как жить, баб Шур, как жить?». Эсмахан приходит к матери и умоляет ее простить отца и уговорить Сулеймана его помиловать.
Хюсрев навещает Лютфи в карцере и получает от того эстафетую палочку по борьбе с подлым Рустемом и напутствие не оставлять Львеночка-ягненочка среди волков.
Гюльфем плачет, жалко Шах. Психея говорит, что это она прокляла всех, кто выжил ее из дома, посему это и случилось, да почему ж сестры Селимовы такие несчастные? Гюльфем тут же, не сходя с места, говорит, что Психея теперь опять станет В-Азамшей, потому как Лютфи казнят, а Хюсрев займет его место. Но Психея, войдя в роль безумной Кассандры, предрекает смерть всей династии и всей империи, вместе взятым, от рук альянса Хюстем.
Сулейман вызывает Усатико для душевной беседы и интересуется, куда катится его сулейманов мир, когда все вокруг него - злобные тролли и гоблины, и не он ли сам - причина всего этого? Усатико успокаивает, что СС ни при чем, просто жизнь такая, гордыня обуяла всех.
Позже, в то время как Мухтешемство спит, Сулейманова оболочка выходит из физического тела и начинает шляться по коридорам Топкапы, слыша голоса своих детей, зовущих его. Войдя в покои Хюррем, Сулейман видит поочередно Мехмета, Селима, Баязида, Джихангира, Михримах мертвыми, завернутыми в саван. Услышав голос Хюррем, зовущей его по имени, он поворачивается в сторону ее кровати и видит ее мертвой в саване. В шоке Сулейман орет и размахивает мечом. Прибежав в собственные покои, он видит Мустафу, сидящего на его троне, с окровавленным мечом. В ярости Сулейман бросается на него с мечом и…. просыпается.
Шах приходит к Сулейману и просит его помиловать Лютфи, потому как у них есть дочь, и в случае казни отца, она будет винить мать всю свою жизнь.
Рустем и Хюррем готовятся к перестановкам в правительстве. Рустем уверен, что Хюсрев не будет назначен, так как Сулейман не захочет травмировать тонкую душевную организацию Психеи, учитывая предыдущий опыт ее покойного В-Азамствования.
Лютфи приводят к Сулейману. Сулейман эмоционально выражает ему свое «фи», суть которого состоит в том, что Лютфи оскорбил его сестру, и, кроме того, посмел считать себя выше закона, назначив наказание, которого нет в своде законов. Лютфи склоняет голову и согласен ампутировать себе голову. Сулейман объявляет, что Шах упросила его о помиловании Лютфи по просьбе дочери, а потому вместо секир-башка бывший В-Азам отправляется в далекую ссылку, пожизненно.
Диван. Эбу-сууд говорит, что поступок Лютфи немыслим. Хюсрев отвечает, что в гневе был Лютфи. Барбаросса вставляет свои 5 копеек и говорит, что горе-горе, как же государство будет жить без такого деятеля. Рустем успокаивает, что нету незаменимых, паша ушел – паша пришел, делов-то, не оскудела талантами османская земля. Да-да, встревает Сулейман Египетский, вот Хюсрева и назначат, как положено по штатному расписанию. Пришедший Сулейман зовет Рустема прогуляться, явно вызывая смуту в умах Диванных членов.
Сулейман интересуется вестями из Манисы, принял ли посла его Львеночек? Принял, но о чем говорили, неизвестно пока, отвечает Рустем. А скажи-ка мне, друг мой ситный Рустем, что ты думаешь о Мустафе? А я думаю, что пока тот в Манисе, не будет вам спокойствия, ведь Маниса рядышком, все в поход, а Мустафа шасть и на трон, ответил Рустем.
Почуяв новые веяния, Сулейман Египетский выражает вслух, что Звездой Дивана станет, судя по всему, Рустем. Эбу-сууд поддакивает, что Сулейман в последнее время частенько с Рустемом шушукается, видимо, доверяет сокровенное. Хюсрев, мысленно уже примеривший В-Азамское кресло, высказывается, что есть табель о рангах. Эбу-сууд парирует, что табель табелем, а как Царь захочет, так и будет.
Хюррем встречает в Топкапы Шах и выражает ей свое сочувствие. Шах советует не радоваться раньше времени, потому как Шах-то тут все еще. Хюррем удивляется, как так, лишилась мужа, а переживает по поводу утраты власти. Шах напоминает, что, чтобы избавиться от Хюррем, Лютфи не нужен. Ой-ёй, да слышала-переслышала я угроз, ответила Хюррем. Шах уверяет, что Рустем не станет ВВизирем, потому как это право Хюсрева, но Хюррем отвечает, что не в интересах их обеих, чтобы так случилось, потому как возвысившаяся снова Психея не нужна им обеим.
Сулейман открывает Диван, объявляет, что Лютфи услали на вечную зимовку, и отныне новым В-Азамом будет… Внимание, туш! Сулейман Египетский. Рустем и Хюсрев охренели одновременно, а египтянин, обслюнявив халат Сулеймана, поклялся служить и защищать. Далее следует традиционная церемония надевания балахона с воротником из мексиканского тушкана (и нашли же ведь в запасниках размерчик ХХХХХХХХL).
Отправив Диванных членов за дверь, Сулейманы остаются тет-а-тет. Главный Сулейман объявляет тезке что его первое задание будет связано с Мустафой, потому как насчет него у Сулеймана Главного припасено важное решение.

Содержание 101 серии для НЕСЕРЬЕЗНЫХ
Маниса. Мустафа пуляет из лука. Главный психологический тролль ХХ века дедушка Фрейд с удовольствием порассуждал бы на тему его стрелы и мишени. В самый разгар процесса сублимации подавленного либидо, несмотря на переполненный штат постельных ублажительниц, Мустафу почтил своим визитом Барбаросса. Мустафа предлагает морскому волку полюбоваться на наконечник своей стрелы, шалунишка. Барбаросса согласен, наконечник что надо, вот только враги опять же не будут ждать, стоя на месте, пока шехзадинская стрела их настигнет.
Сюмбюль докладывает Рустему, что Барбаросса смазал лыжи в сторону Манисы, вроде как по приказу Светлейшего. Рустем предполагает, что целью поездки является известие о занесенном в сторону Манисы после. Сюмбюль озвучивает вслух эмоциональное состояние Хюррем, переживающей за наличие у Мустафы такой мощной поддержки, как бы намекая о присутствии Султанши, невидимой для обывателей. Рустем успокаивает, да все нормуль, был уже один такой сильный, ключевое слово – был, а пока ясно одно, что Мустафа потерял еще кругленькое количество лайков в глазах Главнейшего.
Мустафа интересуется, чего там с походом, не пора ли собирать свой походный сидорок. Барбаросса сообщает, что поход не за горами и сидорок Мустафе собирать пора, только не в сторону Европы, потому как Барбаросса в качестве конвоя обязан сопроводить шехзаду в столицу. Напряженная работа скорбным шехзадинским лицом, выдающая мыслительный процесс, завершает этот эпизод.
Сулейман в печали, разглядывая кинжальчик и вспоминая, как Мустафа, будучи еще Мустафашечкой, заявлял Ибрахиму о своих правах на главное кресло Османии, пытаясь откосить от учебы, потому как зачем учиться, если прямая дорога в падишахи безо всяких конкурсов на замещение должности. Прервавший ход горестных сулеймановых мыслей Джихангир интересуется, правда ли, что братец вот-вот приедет с визитом, потому как соскучился очень, ну прямо жизни нету без сводного по отцу брата, что навязчиво впихивает в зрительское сознание сценаристская братия.
Династии совещаются, Махидевран вот-вот войдет в дверь, а у них нет для нее объяснительной на предмет вызова Манисы в Стамбул, потому как Лютфи теперича не служит на побегушках у Династий, а сам султан почему-то не отчитался перед сестрами. Решили импровизировать, каак пойдет. И вот манисская Хасеки (???) (хасеков развелось как мух летом) с короной из общей костюмерной всея Османии прибыла в сарай Шах. Не зная причины вызова Мустафы, на всякий случай сделала скорбное лицо, ведь встреча отца с сыном – это тако горе, тако горе, явно не к добру.
Диван. Хюсрев, выполняя волю сошедшего с дистанции Лютфи, пытается троллить Рустема вопросами о после, к которому тот проявляет живой интерес в последнее время. Но Рустем отбивает кинутый в него теннисный мячик обратно, упоминая, что посол усол и не присол, видимо, кто-то его того.. Хюсрев возмущается, чего это Рустем его обвиняет (?). Не, не тот уровень троллинга, не тянет Хюсрев. Сулейман В-Азамович на правах старшего пытается поставить подчиненных на место. Не, все не то. Мрачный, выполняющий функции то ли домофона, то ли вахтера, находясь здесь же, объявляет, что Наследный принц пожаловали, в воздух чепчики бросайте. Шехзадище приветствует собравшихся в коридорчике, Сулеймана В-Азамовича поздравить с назначением, Хюсрева тоже одарить барственной заботой, на Рустема плюнуть. Всем пашам по серьгам. Диванные члены довольны, что шехзадище Рустему прилюдно высказал свое «фи», как дети малые, ей-Богу.
Джихангир папане полощет мозг, все уедут, а я останусь тут с тобой, старым тоскливым пердуном. А давайте, папаня, кататься туда-сюда, можно кольцевую автостраду запустить, вырубить все парки-деревья нафиг да бетоном залить. Иди, детонька неугомонный, папане не до тебя, ему надо думать, как бы старшенького выпороть. Папа, а папа, а чего у тебя такая тоскливая морда, интересуется чадо. Так чего ж радоваться, когда неизвестно, с какой Хюррем придется доживать оставшиеся сезоны, поневоле загрустишь.
Махидевран поражена, что за шехзадой прислали Барбароссу, видимо, «с бумагой в стране напряженка» (с), что просто не прислали фирман с уведомлением, вот ведь Рыжая с Вшивым подсуетились и тут, сначала Люфти заставили отмудохать супругу, теперь и до Манисы добрались. Хатидже тут чего-то решила Рыжую не винить, это Шах, говорит, сама супруга слила, нечего рыженькой приписывать лишнего. Все равно, Рыжая виновата, виновата и все тут, нету Лютфика в Диване, хана всем теперича. Шах уверяет, что Лютфи вообще жив благодаря дочке, которая, к слову говоря, уехала к папке погостить. Ну правильно, че, родители в разводе, ребенок будет теперь мотаться на два дома. Отказавшись от предложенного койко-места, Махидевран направляется в Топкапы.
Мустафа тем временем направляется на ковер. Вышедший от тоскливого папки Джихангир радуется, что хоть братец не меняется, все такой же 40-летний юноша. Братья бурно приветствуют друг друга.
Сюмбюль прибегает в апартаменты Хюррем, и узнав, что хозяйка в бане (забанили за плохое поведение), передает ей через Диану, что Шехзадище прибыл.
Когда Мустафа вошел к Сулейману, тот вдруг вспомнил, что давно ничего не писал, так и навык выведения букв может потеряться, а посему срочно-срочно имитируем деятельность, пока сын интересуется, почему он тут. Хотя догадывается, почему – посол, чтоб его. Объясняя, что с послом контрреволюционных разговоров не вел, все запротоколировано и подшито, можете осведомиться, будь на это великая падишахская воля. Но Сулейману интересен сам факт принятия посла вражеской державы, а не содержание разговора, потому как прав-то на это рандеву у шехзады нет и не было.
Тем временем суровые османские вояки: Барбаросса, Усатико и особенно Матракчи, обсуждают ситуацию со сбежавшим послом, прибывшим Мустафой и явным следом Рустема в этой истории. Решили подождать, чем закончится.
Мустафа уверяет, что принял посла, чтобы лично послать посла на. Сулейман в очередной раз напоминает, что нечего переть против установленных правил, и он уже устал предупреждать об этом. Но это так, к слову, а причина, по которой «все мы здесь сегодня собрались» (с) – это предстоящий поход, в котором место Мустафы традиционно отводится на стамбульской печи. Видя, что сын взгрустнул от того, что опять не удастся помахать мечом на полях сражений, Сулейман решил добить его окончательно заявлением о том, что после похода место работы Мустафы переезжает в Амасью. Шехзада в шоке.
Манисская Хасека пришла в Топкапский гарем. Гюльфем радостно приветствует ту, которая в молодости выпила не один литр ее крови. Налицо «стокгольмский синдром» у чихуахуа.
Мустафа пытается добиться причины своего наказания, но Сулейман уверяет, что это не наказание – назначение в Муходрищенск, а наоборот – премия, потому как в Манисе все дела переделал, пора и в Амасье пошурудить, а Мехмет, а что Мехмет – сопляк зеленый, опыта никакого, нужен опытный управленец, такой, который принимает управленческие решения помимо Генерального. В общем, награда нашла героя.
Махидевран добирается до сулеймановых апартаментов, вышедший Мустафа велит ей послать за вещичками в Манису, а то в столице не купишь ничего, как-то надо жить, пока другие воюют, а после того, как навоюются, придется переехать в Амасью, вот такой вот сюрприз от папки. Махидевран чуть не слегла на мраморе с инфарктом, така трагедь, така трагедь, но чихуахуа поддержала бывшую своего бывшего за локоток.
В расстроенных чуЙствах Мустафа прошел по газонам Топкапского парка, отослав бросившегося навстречу Тошни мановением руки.
Махидевран рвется в апартаменты Хюррем, но Сюмбюль велит ей прийти позже, потому как хозяйка принять не может, немецкие доктора запретили контакты, отобрали все средства связи и пичкают психотерапией с утра до ночи. Но Махидевран пытается достучаться до не подающей признаков своего присутствия Хюррем, отбивая руками смски по закрытой на замок двери и сопровождая добрыми пожеланиями. Гюльфем поддерживает бывшую своего бывшего. Бросив напоследок обещание скорого конца Рыжей и ее команде, Махидевран покидает место действия.
Сулейман В-Азамович объявляет Диванной публике, что Шехзадище поменял место работы по приказу Главнюка. Фууу, че за решение, первым высказался Барбаросса. Рустем пояснил, что как бэ обсуждать приказы Главнокомандующего, мягко говоря, не стоит. Барбаросса тоже стал жертвой ветрянки «Кто ты такой», напомнив ему, что, пока тот чистил конюшни от навоза, морской волк владел всем Средиземноморьем. Рустем ответил, что было – то уплыло, теперь-то перед ним Диванный член и Падишахов зять, так что неча тут трясти своими архивными подвигами. Барбаросса уверяет, что хоть В-Азамом стань, один КОЧЕРЫЖКА, ты никто, звать тебя никак, пробился за счет баб. Усатико предлагает Барбароссе пойти проветриться. Тот выходит, напоследок утверждая, что Шехзадище Мустафа, где бы он ни был, – самый шехзадатый шехзаде среди всех шехзадатых шехзаде, и никакие другие шехзадатые шехзаде не перешехзадят самого шехзадатого шехзаде.
Мустафа приходит в сарай Шах. В саду он вспоминает слова своего Великага няньки о том, что трон после смерти папеньки должен занять Львеночек, иначе Османами будет править Рыжая, а это, видимо, беда-беда. Мустафа вслух подтверждает свое несогласие с таким раскладом.
Хатидже выражает озабоченность напряженностью Махидевран. Шах советует сестре не науськивать ее еще больше, иначе та наломает дров. Психея высказывается, что и Шах боится Рыжей. Та ей возвращает камень в свой огород, заявляя, что пока рядом с Шах такие лузеры, как все они, Рыжая всегда будет на коне. Психея не успела толком ответить, кто из них тут лузер на самом деле, потому как увидела в саду Мустафу, застывшего вместо ликвидированных статуй.
Сулейман собирает других своих шехзадят и объявляет им свою царску волю: Мехмет поедет с папаней в поход, Селим в этот раз не едет, ну и Баязид тоже, потому как погодки отправляются на волю, в санджаки, каждый в свой уголок. Мехмету папаня объяснил, что в свой уголок он направится после похода, причем не в тот, который был озвучен ранее.
Тетушки выходят в сад. Хатидже удивлена, что племянник не расстилается перед ней в приветствиях, а застыл на месте как Аполлон, только в одежде. Мустафа, находясь под впечатлением от захвата его памяти Великим, повествует о тяжкой доле своего няньки, который служил верой и правдой Хозяину, а злые люди (естественно, рыжие) привели его к печальному концу, и все из-за того, что нянька очень любил своего подопечного. Более того, сам подопечный узрел свою участь, аналогичную участи своего бородатого няня, потому как Османское Божество прогнало его из Рая-Манисы в Ад-Амасью. Как это типично для старшего отростка сулейманова дерева – прийти поплакаться бабскому обществу, переложив на их плечи решение собственных проблем.
Сюмбюль на кухне рассказывает Шекеру о рокировке шехзадей, теперь ясно, кто является наследником поролонового торшера со стразами и вышарканного кресла для царской задницы. Сюмбюль возносит похвалы Великой Рыжей, которая способна взглядом все сжечь и разнести по камушкам. Подкравшийся Мрачный делает выговор Сюмбюлю, который не работает, а только жрет и языком трепет. Тот в ответ советует подумать о себе, потому как его хозяева один за другим сходят с дистанции. Мрачный говорит, что он не некоторые, чтобы менять направление в зависимости от ветра. Ну правильно, «тут у него любовь с интересом, тут у него лежбище» (с).
В гареме раздают сладости в честь Рыжих шехзадей. Девки обсуждают последние вести с полей шехзадинских сражений, жалея Мустафу. Диана прекращает этот словесный КОРИЧНЕВОЕ ИЗВЕРЖЕНИЕ, веля заткнуться, ибо неча обсуждать великих мира сего простым уборщицам.
Мехмет недоволен перестановками, ибо его больше волнует, как же теперь смотреть Мустафе в глаза, а не то, как тот может поступить с братьями, когда придет к власти. Михримах уговаривает его снять розовые очки и представить перспективы восхождения на трон старшего братца: тот – на троне, братья – в могиле, а сестра и ненавистная мачеха - в ссылке (как минимум). Мехмет не верит, нет, нет, ах, что вы, Мустафа не такой. Михримах уверяет, сейчас, может, и не такой, а вот завтра, кто знает? Мехмет не хочет слушать правду и говорит, что сестра несет такой же бред, как и маман, которая, по слухам, и стоит за этой рокировкой. Сестра отвечает, что теперь она и сама мать, потому понимает, что мать просто хочет защитить их всех. Мехмет уходит обиженный, ну вас, бабы.
Махидевран пытается утешить сына. Мустафа говорит, что потерял не Манису, а отца. Махидевран не согласна, Хюррем и только Хюррем, вот кто виноват, это она управляет мозгом, языком и другими частями тела Главнюка. Да сколько можно, маман, полоскать мне мозг своим собственным бабским фиаско в борьбе за мужика, разуйте глаза, Царь на то и Царь, если б он сам ее не слушал, так и она бы не достигла цели, так что виновата не она одна, – витиевато обвинил в своих собственных проступках и отца, и мачеху Мустафа. МамА клянет всех Династий, все безрукие, никто не помогает, придется самим и только самим покончить с Рыжей в очередной 100500-й раз.
Рустем докладывает Сулейману, помимо неинтересных военных вестей, что Барбаросса в Диване недоволен царским решением насчет Шехзадище, и высказался, что Шехзадище Мустафа, где бы он не был, – самый шехзадатый шехзаде среди всех шехзадатых шехзаде, и никакие другие шехзадатые шехзаде не перешехзадят самого шехзадатого шехзаде. Не, ну прально, че, так и есть, ответил Сулейман, куда б я его не послал, наследник-то он. Пока Рустем силился понять царскую логику, Михримах принесла дедке внучку и тот начал с ней тетешкаться.
Хатидже истерит, усё пропало, усё пропало, Мустафе скоро кабздец, Рыжая окружила по всем флангам, а мы ничего не смогли сделать, всёёёё, теперь всем кранты. Истерику прерывает Хюсрев, подумавший про себя, что вот бы такую энергию да в постельное русло перевести, и советует малость отступить, а потом опять в бой, на баррикады, на этот раз к числу заведомо проигравших присоединится Барбаросса, которому в море без интриг скучно, сошел на сушу и заразился Династийной ветрянкой. В разгар беседы, направленной против его матери, пришел наивный Мехмет с желанием увидеть Мустафу.
Топкапы. Михримах с ребенком на руках сталкивается в коридоре с Усатико, который толком ничего успел сказать, как вышедший следом Рустем засек сцену и поинтересовался, откуда возвращается Усатый, небось, опять все кабаки отбалибеил. Попрощавшись, Усы пошел в свою каморку, а Михримах увела семейство до своей хаты.
Махидевран продолжает успокаивать расклеившегося сына тем, что туча по имени Хюррем рассеется рано или поздно, лишь бы он вытерпел, потому как он – будущее государства и бла-бла-бла. Пришедший Мехмет печалится, что папА определил его в Манису. Мустафа в шоке, что в Манису, а Махидевран, подслушивающая за дверью, в полном ах.. ах-ах-ах, каком состоянии. Мустафа поздравляет брата с Манисой, Мехмет просит прощения, как будто это его вина, и напоминает, что Мустафа говорил о том, что никто не встанет между ними, но Мустафа отсылает братца к маме, а то та начнет волноваться (и прибежит выжигать напалмом семейство Махидеврановых).
Сарай Рустемовых. Мустафа приходит проведать племяшку и интересуется у сестры, как она поживает, потому как на свадьбе она была несчастней, чем Сюмбюль, которому перекрыли доступ на кухню. Михримах уверяет, что все течет, все меняется, это еще Гераклит придумал, а все остальные подхватили. Пришедший Рустем приветствует Шехзадище.
Михримах говорит брату, что рада тому, что он остается в столице, пока другие воюют, а то кто ж защитит мирное население Топкапы от посягательств вражеских демонов? Сам и.о. Хранителя покоя гражданского населения недоволен, хотелось бы саблей помахать, снести пару тысяч венгерских голов. Рустем присоединяется к радости супруги, ведь он сам-то пойдет на войну и не будет волноваться за своих любимых женщин, когда такой грозный вояка, как Мустафа, будет их охранять.
Махидевран велит доложить Мрачному, который отирается у дверей покоев Сулеймана (без комментариев), что она желает царской аудиенции. Получив приглашение пройти, Махидевран на формальный вопрос бывшего о том, как она себя чувствует, заявляет, что из рук вон плохо, потому как ее сЫночку сослали (на лесоповал, судя по реакции на назначение).
Сулейман поражен наглым речам супруги, которая посмела выразить сомнение в правильности его решения. Махидевран пытается воззвать к отцовским чувствам и напоминает, что и сам Сулико косячил в молодости будь здоров, а вот теперь сына так огорчился, так огорчился, думая, что папа его не любит. Ну чисто детский сад, злой папка у ребенка солдатиков отобрал и из игрушечного домика выгнал. Сулейман уверяет, что нету никакого наказания и никакой ссылки, Амасья – это не Колыма, а стратегически важный объект, на котором в свое время служил их великий предок Баязид, (хз, который именно, мало ли в Бразилии Педров). Махидевран просит еще раз подумать.
Рустем провожает Шехзадище, который заявляет, что ему известно, что это Рустем стоит за всей этой кутерьмой с послом и последствиями. Рустем отнекивается, знать ничего не знаю, да и «кто ты такой», сами же говорили, Шезадам. Мустафа угрожает ему расправой и велит передать своей Хозяйке, что ей тоже придет кабздец. Иди и сам выскажи, а то развели тут принеси-подай-передай, буржуи недорезанные, Ленина со Сталиным на вас нету, подумал Рустем.
Сулейман объявляет, что его решение око чательно и обжалованию не подлежит, иди, Махидевран, вышивай крестиком и не путайся под ногами. Но лошадка уже закусила удила и понесла, высказав, что ей сбоку видно все, ты так и знай, это Хюррем держала 20 лет Мехметку у своей юбки, чтобы отправить его именно в Манису, и вот свершилось, тем самым как бэ намекнув Царю, что он тюфяк и размазня, зиц-председатель Османии, подкаблучник, психически недееспособный и… Кыш, сгинь с глаз моих, вяло выставил тетку с претензиями Падишах, пожалев голосовые связки для митинга в центре Стамбула.
Выйдя от Сулеймана, Махидевран пытается упасть в обморок, но Мрачный тут как тут, следит за чистотой мраморных полов и не дает ей это сделать.
Барбаросса высказывает Мустафе, что все в расстройстве, но не конец же света (вот здравая мысль, наконец, среди всего этого буйства выпущенных из-под контроля сумасшедших). Мустафа трагично заявляет, что ничего хорошего, нечего тут пытаться разогнать величайший трагизм ситуации. Барбаросса читает стишок, точно, заразился, пора объявлять карантин.
Сарай Шах. Махидевран говорит Династиям, что Хюррем повсюду (!!!!!!!) и следит за ней (!!!!!!), не давая встретиться с Сулейманом наедине (!!!!). Санитары, чего вы ждете?? Хатидже говорит, что Хюррем с Рустемом с двух сторон обрабатывают Сулеймана. Прямо османское порно какое-то. Шах мягко намекает, что Махидевран сама ИНТЕРЕСНАЯ, вот и результат. Махидевран напоминает, кто такой Мустафа, а посему пошевелите задницами и делайте что-нибудь. Шах говорит, что скоро поход, ну и по династийной традиции можно заняться уничтожением Рыжей, а до тех пор сидеть на попе ровно.
Дождавшись, пока считающая себя главнее всех их Шах выйдет, Махидевран наседает на Психею с тем, что Шах наобещала реки крови и тонны мести за смерть Великага, а ее старания обернулись пшиком, а после того, как Лютфи покинул проект «Во всем виновата Хюррем» (в новой редакции – «Во всем виновата Хюррем-Мерьем»), Шах и вовсе того, уравновесилась, никого не убивает, скоро и того гляди, вообще в монастырь уйдет. В то время как кровь Великага взывает к совести из каждого уголочка этого сарая, а в памяти Психеи еще свежи воспоминания о ее блуждании по лесу с адским гримом на лице, страдания дорогого сердцу Династий Мустафы, которого пересилили из любимой детской комнаты в чулан под лестницей, не позволяют Махидевран опустить руки, а посему вперед, Хатидже Селимовна, вперед!
Диван. Сулейман интересуется у Барбароссы насчет похода и советует ему следить за базаром, когда он говорит о Мустафе. Тот выкрутился, я хороший, не говорю, что Мустафа в опале, а вот остальным рот не зашьешь. Мустафа мрачно-трагично наблюдает эту сцену.
Венгрия. Подчиненный докладывает королеве Изабелле (славатехоспади, что не той), что ее осадили, и вот-вот стены падут. Изабелла велит выстоять, пока турки не подоспеют на помощь. Да где там, не до тебя туркам, они выясняют, у кого из наследников стрела длиннее и томагавк толще.
Усатико приходит в сад Рустемовых, где сидит Михримах с дочей. Рустем велит своей экономке не спускать глаз с Михримах и протоколировать все ее действия. Выглянув в окно, Рустем видит, как Михримах ведет светскую беседу с Усатым собеседником. Срочно присоединившись к собеседникам, Рустем получает военные указания Сулеймана, переданные через Усатого посредника. Воспользовавшись тем, что Михримах со свитой ушла из сада, Рустем велит Усатому не ошиваться тут и держаться подальше от семейства Рустемовых. ББ, как обычно, намек не понял, он понимает только прямые приказы, четко сформулированные, безо всяких произвольных толкований. Типично армейское мышление.
Хюсрев уходит на войну и прощается с супругой, заклиная ее не идти на поводу у эмоций и не делать ничего такого, за что, в крайнем случае, ее могут всего лишь отправить подышать воздухом. Хатидже намерена гостить у Шах до его возвращения. Хюсрев предлагает ей пользоваться его слугой, который предан как собака, и сделает все, о чем попросишь. Ну вот, исполнитель найден, подумала Психея.
Гарем, суматоха. Идет сортировка перезревших теток и вещей по гаремам шехзадят. Сюмбюль эмоционально руководит процессом. Пришедшая Афифе рассказывает, что Хюррем (позаимствовав мантию-невидимку у Гарри Поттера) прошла к Сулейману с сыновьями на церемонию прощания. Сюмбюль интересуется у Афифе, в Топкапах ли останутся МахМусты. Да, конечно, куда ж им идти, ответила Афифе, но ты не ссы, мы Хюррем и вообще всех защитим в отсутствие Хозяина.
Эбу-сууд обсуждает с В-Азамом меры предосторожности на время похода, затрагивая вопрос распоясавшихся после отъезда Главного борца с проституцией злачных заведений. Беспокоится папашка, что его озабоченный сынок, пока папка уедет из дома, опять начнет бухать и хальветиться напропалую. В-Азам уверяет, что Шехзадище-то остается за главного, а посему порядок в Османском доме обеспечен. Хюсрев, у которого В-Азамское кресло вытащили прямо из-под задницы, вставляет В-Азаму, что в казармах остается 3000 янычар, и если им вожжа под хвост попадет, и они начнут бунтовать, Шехзадище может не справиться, где ж столько золота взять, они ж в столице, это только в Манисе текут золотые реки, растут конопляные поля, приносящие безлимитные доходы. Но Барбаросса обещает, как только, так сразу примчаться с моря на выручку его любимому шехзадатому шехзаде в случае необходимости. Сколько нянек сразу, везет же. Тошни получает наказ от Барбароссы не покидать Шехзадище (как будто тот собирался) и маякать в случае чего, а также держать Махидевран на привязи, чтобы не косячила. Вот все понимают, что Махидевран способна начудесить, а виновата все равно будет Рыжая.
Церемония бабского прощания прошла за кадром. Отправив Джихангира к невидимой Валиде, Михримах узнает, что Махидевран будет жить в Топкапы, а не у Шах. Хатидже интересуется у племяшки, а в чем дело, чем-то недовольна, милая? Да нет, переезжайте все, приглядывать за всеми вами в куче мне будет удобнее, потому как и я тут поселюсь, дабы проследить, чтобы с маман не случилось всяких бытовых неприятностей, в виде пищевых отравлений, ударов током, свалившихся на голову многотонных конструкций, мокрого пола в хаммаме и прочее-прочее, сами продолжите список, тетушки, ответила Михримах. Так-с, почуяв повод поскандалить, участницы подтянулись поближе. Хатидже возмущенно выразила всеобщее мнение, не от них ли племяшка собралась оберегать свою маман? Да мне пофиг, но в случае чего под замес попадут все, кто стоят сейчас в этой комнате, и чистокровные и подлизывающие чистокровным, все – мило попрощалась Михримах и ушла. Психея возмущена, эта малолетка смеет угрожать им, пожилым женщинам! Шах уводит ее в свой сарай, наказывая Афифе следить за порядком.
Мустафа прощается с папА, тот вверяет ему столицу и уходит на войну.
Венгрия. Турки подоспели, Изабелла рада.
Где-то на войне. Вечерняя планерка в палатке СС. Раздав указания, Сулейман замечает, что Мехмет грустит. Мехмет делится с ним тем, что в Манисе все обожают Мустафу, а он чувствует, что сместил брата. Сулейман уверяет, что и Мехмет преуспеет, и вообще в государственных делах не должно быть эмоций, это не кухня и не детская, будешь чувствовать вину – станешь слабым, и тогда тебя сожрут те, к кому и чувствуешь вину.
Сюмбюль врывается в покои Хюррем, где Михримах сидит с дочерью и вручает ей письмо, из которого та узнает, что Селим в Кемской волости приболел и просит маму срочно приехать к нему поставить градусник, сварить морс и обтереть спиртом.
Михримах говорит Сюмбюлю, чтоб запрягали лошадей: мамА едет к Селиму рано утром. Сюмбюль уверяет, что Шехзадище не позволит ей уехать. Михримах берет его на себя.
Ночь, военный лагерь. Один из янычар подмазывается к Мехмету, говоря, что очень рад его назначению в Манису, потому как сам оттуда, и все жители будут рады. Мехмет польщен, повелся, наивный, на развод. Обратив на себя внимание, янычар «случайно» роняет незавершенную картинку лошади. Мехмет, заинтересовавшись, просит показать ему ее по завершении работы.
Раннее утро. Человек, со спины напоминающий Хюррем, проследовал в карету. Михримах удивлена, что Диана осталась тут, а не поехала вместе с Хюррем. Та отвечает, что таков был ее приказ.
Тошни докладывает Мустафе, что Хюррем рано утром слиняла из сарая, предположительно, в Кемску волость к Селиму, который предположительно заболел. Мустафа возмущается, как посмела свободная женщина Востока и законная жена Султана покинуть сарай без его разрешения, когда только всяким шалашовкам позволено шастать туда-сюда.
Мрачный, оставив ворота нараспашку, докладывает Династиям, что Хюррем уехала к заболевшему Селиму. Сочувствуют. Махидевран возмущена, что та уехала без разрешения пасынка. Гюльфем неожиданно для всех присутствующих выказывает мнение, что матери негоже сидеть на месте, когда ребенок болеет. Шах высказывается, что тоже не прочь была бы поехать, если б знала, и велит Мрачному пригнать карету, чтобы поехать в Топкапы.
Мустафа велит Тошни притащить Хюррем силой обратно, потому как папА три шкуры с него спустит, если с ненавистной мачехой случится то, о чем мечтают его тетушки и маман. Михримах приходит и сообщает о ситуации с поездкой, прося оставить мать в покое, потому как Селиму очень тяжко и мама нужна там.
Усатико получает письмо из столицы, Рустем видит этот процесс и требует объяснить, от кого это письмо. Усатико отвечает, что это личное. Матракчи отвлекает Рустема сообщением о вызове к СС. Усатико доволен, что Рустем ревнует, думая, что это письмо от Михримах, хотя письмо от брата.
Янычар дарит законченную картинку с лошадью Мехмету и делает тому комплименты.
Планерка у СС. Сулейман узнает, что крепость Изабеллы освобождена и велит привезти ее к нему на аудиенцию.
Ночь. Шатер. Мухибби строчит вирши. Суть:
«Не нужна мне малина,
Не страшна мне ангина,
Не боюсь я вообще ничего!
Лишь бы только Мальвина,
Лишь бы только Мальвина,
Лишь бы только Мальвина
Обожала меня одного» (с)
Утро. Пожаловала Изабелла с младенцем, благодарит Сулеймана за помощь. Тот интересуется, почему его солдат не пустили внутрь крепости. Та отвечает, что народ боится, потому как считает, что турки не возвращают обратно земли, на которые наступила их нога. Темные люди, епт. Тут ребенок заплакал, сисю просит. Сулейман вместо сиси провозглашает его преемником отца Сигизмунда, но поскольку тот еще недееспособен, потому Венгрия включается в состав ОИ, а сам король будет принцем Трансильвании, той самой, где живет до сих пор граф Дракула.
Михримах приходит к Мустафе и показывает письмо от Селима, живого-здорового, который и не болел ничем, что означает, что Хюррем не доехала туда, а посему подать немедля мою мамА!!!!! Пришедшая Махидевран интересуется, чего тут такое творится? Мустафа объявляет, что Хюррем пропала, а письмо Селима – утка.
Шах приходит к Хатидже и интересуется, где Хюррем, она пропала. Психея уверяет, что не в курсе.
В покоях Хюррем Михримах не находит себе места и приказывает организовать поисковую операцию. Сюмбюль советует Михримах пойти потребовать отчета у тех, кто неоднократно покушался на Хюррем.
Мустафа требует, чтобы мамА рассказала ему правду, кто причастен к пропаже Рыжей. Махидевран уверяет, что она тут ни при чем, когда у Рыжей и так полно врагов, и тот, кто ее удавил, да будет с ним Божья воля, Аминь. Маман, включите мозг, меня понизили в должности, теперь Хюррем пропала, кого обвинят в этом, как думаете? – призывает Мустафа. Но ты же ее хотел остановить и отправил весть папА, что она уехала к заболевшему Селиму, так что руки умыты – успокоила мамА. Вошедший Тошни объявляет, что все-все-все ищут по дороге в Кемску волость, чего-нить да найдут.
Михримах посещает Шах и обвиняет ее в том, что они подстроили ловушку ее матери. Шах советует племяшке следить за базаром и не забывать, кто перед ней стоит. Племяшка отвечает, что это видимо у Династии амнезия, раз до них еще не дошло, что Михримах – не какая-нить бедная Настя с соседней деревни, а сама Дочь самогО Султана Сулеймана, а посему где ее мать и что они с ней сделали, отвечать немедля! Шах поражена, Боже, какой слог, какой типаж, браво, браво! Михримах напоминает тетке о вражде между ней и матерью, о многочисленных попытках ее убийства Психеей, которая не замедлила возмущенно вступить на сцену. Михримах требует у Психеи отчитаться, куда та дела ее мать. Психея велит разбушевавшейся племяшке идти к себе, но та отвечает, что никто не может ей приказывать, куда ходить и чего делать, и если с ее мамА случится что-то, Династиям от нее придет личный кабздец. Шах в роли миротворицы пытается урезонить распоясавшуюся малолетку, но Михримах уверяет, что Сулейман всех их порвет на лоскутки, когда вернется.
Топкапы. Сад. Мустафа встречает вернувшегося Сулеймана и сообщает ему, что с Селимом все ОК, а вот Хюррем так и не доехала до Кемской волости, потому как пропала. Совсем пропала. Йок Султанши, совсем йок…

102 серия 1 часть. Султан Сулейман возвращается во дворец где ему сообщают о пропаже Хюррем Султан. Михримах Султан уверенно заявляет отцу что исчезновение Хюррем не случайно и возможно к этому делу причастны члены династии. Султан требует от всех объяснений, Михримах рассказывает о поддельном письме, на вопрос Мехмета кто это может быть Михримах отвечает "Ее враги Султанши". Сулейман просит Мехмета и Михримах удалится. Рустем утешает жену. Султан в гневе подозревает всех, даже шехзаде Мустафу и заявляет о том что все виновные понесут наказание, Хатидже обрывает брата и говорит о том что ей все равно что с Хюррем так как никто не повинен в ее исчезновении и возможно это очередная подстава для нее или для Махидевран. Сулейман требует от Рустема Паши и Малкочоглу немедленно приступить к поискам. Мехмет обвиняет в исчезновении матери Мустафу, что вызывает его гнев. Сулейман отдает приказ опросить всех в том числе и Султанш.
102 серия 2 часть.
Сулейман пытается понять кто может осмелится на похищение. Эбус эфенди приходит к Повелителю, Сулейман просит его разъяснить его недавнюю встречу с дервишем. "Он предупредил меня остерегаться родной крови, и что я вижу вернувшись из похода... Как мне это понимать?" - "По разному....". Шехзаде Мехмет не смотря на свои слова уверен что Мустафа не имеет к этому отношения. Рустем Паша намекает что отъезду шехзаде Мехмета в Манису могут помешать, однако последнего волнует лишь неизвестная судьба матери.
Малкочоглу приносит поддельное письмо Селима из Коньи, гонец принесший его пропал, однако если он жив Бали бей клянется что найдет его. Малкочоглу успокаивает Повелителя и говорит что ей хватит сил выстоять, Сулейман признается в своей безграничной любви к Хюррем. Мерджем ага рассказывает Султаншам последние новости. Хатидже отказывается возвращаться домой и отправляет Хусрева Пашу одного. Сулейман тоскует и волнуется и проводит ночь в покоях Хюррем Султан. Шехзаде Джахангир рассказывает отцу о том что видел сон в котором его мама страдает.
Утром Малкочоглу ожидает для допроса шехзаде Мустафу и Махидевран Султан. Махидевран отказывается показывать мнимое расстройство из за пропажи Хюррем. Шехзаде Мустафу допрашивают отдельно от матери, ответив на все вопросы шехзаде говорит что бы Малкочоглу как следует думал перед тем как обвинять его в чем то. Махидевран Султан отрицает свою причастность к исчезновению Хюррем, она уверенно заявляет что до сих пор ей приходилось лишь защищать сына и от Хюррем в том числе. Малкочоглу намекнул на то что исчезновение Хюррем может быть личной местью Махидевран потерявшей его любовь. Махидевран в гневе уходит так и не признав своей вины. Шах Султан отказывается отвечать на вопросы Малкочоглу , однако он просит не принуждать его применять силу. Хатидже Султан на допросе говорит что не стала бы скрывать если бы это дело было ее рук, однако здесь она ни причем. Сулейман замечает женщину в лесу и путает ее с Хюррем. Мерджем агу силой приводят к Рустему Паше. В саду дворца шехзаде Мехмет ведет беседы с новым приближенным Ильясом, там же он замечает шехзаде Мустафу и Ташлыджалы. Мустафа шокирован тем какой допрос ему учинили из за этой женщины, он понимает что стал чужим в этом дворце. Шехзаде Мехмет подходит к брату с желанием поговорить и замечает холодность с его стороны. Рустем Паша решает выбить все из Мерджема аги силой...
102 серия 3 часть.
Выслушав объяснения шехзаде Мехмета Мустафа прощает брата и говорит что очень расстроился из за его слов. Янычар Ильяс пользуясь случаем знакомится с Ташлыджалы. Во дворце Афифе Хатун отдает распоряжения в гареме, в это время в коридоре появляется Дюзгюн ага, его приход спасает от смерти Мерджем агу. Малкочоглу допрашивает Дюзгюн агу. Мерджем ага приходит к Шах и Хатидже и рассказывает что был пленником Рустема Паши, а также о том что Дюзгюн ага, сопровождавший Хюррем объявился во дворце. Сулейман, Бали бей и Рустем Паша требуют от Дюзгюна аги ответа о том где Хюррем Султан, но ничего конкретного он не говорит кроме того что на них напали и увезли Хюррем Султан в неизвестном направлении. Сулейман выезжает на поиски Хюррем, шехзаде Мустафа и Мехмет навещают Джахангира, туда же приходит Михримах в надежде услышать новые вести о Хюррем. При виде Шах Султан Михримах выходит из себя, однако шехзаде Мустафа просит ее быть сильной и держаться не смотря не на какие новости. С момента исчезновения проходит два года. Шехзаде Мехмет правит в Манисе и ожидает первенца, рядом с ним Ильяс.
Шехзаде Мустафа правит в Амасии. Ташлыджалы обеспокоен состоянием шехзаде Мустафы так как он все чаще бывает один. Мустафу находят в чаще леса, он отказывается встречатся с Хайреддином Пашой, Ташлыджалы говорит что так он потеряет всех своих союзников, шехзаде сравнивает Амасию с тюрьмой, теперь ему все равно так как он считает что потерял отца и брата. Хатидже навещает Сулеймана, ведь она понимает боль от потери любимого. Хатидже просит забыть прошлое.
102 серия 4 часть.
Хатидже клянется что не оставит брата. Михримах Султан не довольна тем что Рустем Паша не нашел Хюррем Султан, но его больше беспокоит то что может случится заговор и шехзаде Мустафа вступит на трон. В Диване все спорят, приход Сулеймана успокаивает всех. Хатидже навещает Шах Султан и рассказывает что помирилась с братом и советует всем сестрам поступить так же. Сюмбюль жалуется что Шах и Хатидже заправляют в гареме, Михримах на это намерена переехать в комнату Хюррем Султан. Сулейман отдает приказ готовится к походу, на время похода Михримах просит у отца позволения поселится во дворце.
Махидевран Султан посещает Бейхан Султан, на обратном пути она встречается с тайным шпионом в Манисе, им оказывается приближенный к шехзаде Мехмету Ильяс. Махидевран Султан говорит ему что время для шехзаде Мехмета пришло.
Матракчи и Малкочоглу рассуждают о грязных делах Рустема Паши. Сулейман вспоминает Хюррем. Ночью в своем сне Сулейман видит Хатидже, которая ведет по неизвестному пути, на котором султан видит обрывки женской одежды, сон прерывает приход Малкочоглу, который докладывает о том что найден гонец Мурат доставивший поддельное письмо из Коньи. Гонца допрашивает Бали бей.
102 серия 5 часть.
Султан Сулейман выясняет что письмо передал Али ага, слуга Хатидже. Утром весть об этом доходит до Султанш, Хатидже уходит из за стола и поднимается в комнату которая когда то была их общей с Ибрагимом. Сулейман спешит во дворец к Хатидже. Хатидже стоит на болконе дворца, она говорит что всегда восхищалась добротой брата и обожала его как никого другого, но потом появилась Хюррем и все предупреждения оказались напрасны, она забрала у нее брата. За то что Ибрагим умер и у него даже не осталось могилы расплачиваться будет Хюррем и теперь и Султан Сулейман не будет знать где могила его возлюбленной с этими словами Хатидже принявшая яд умирает.

Топкапы. Сулейман, печально глядя в зеркало, мысленно рассуждает о том, что смерть – это вечный праздник. Видимо, торкнуло всерьез.
В гареме выстроилась шеренга провожающих в последний путь Хатидже. Гроб выносят из Топкапы, янычары и прочая братия склоняются. Самоубийцу хоронят с королевскими почестями. Сулейман, закатывая глаза к небу, вспоминает об усопшей, рассуждая о том, что она поднялась в небеса в поисках Аллаха. Вон оно че, Михалыч, теперь дорогу к Богу ищут через суицид. Видимо, у Династии свои пути, кардинально отличающиеся от путей простого люда.
Маниса. Мехмет в компании своего сокольничего выбрался поохотиться, сокрушаясь, что находится вдали от отца, замкнувшегося в себе, и сестры. Сокольничий, выполняя полученный от Махидевран приказ об упокоении Мехмета, предлагает ему сбежать от охраны. Мехмет, за каждым чихом которого с рождения следят живые камеры видеонаблюдения, с радостью соглашается вырваться из-под всевидящего ока.
Амасья. МамО вернулось и, получив отчет Фидан о том, что куры не доены, овцы не оприходованы, а сам Хозяин Амасьского Дворика изволят находиться в депрессиях-с, пока штат потенциальных яйцеклеток для вынашивания Шехзадищенских сперматозоидов распускает порочащие его слухи. Видимо, девки увидели в главных соперницах верную Шехзадищенскую горничную с тошнотворным именем. МамО велит вывести весь штат яйцеклеток на веранду для разбора полетов, а сама направляется лицезреть Сынку.
Встретившись после недолгой разлуки, семейный дуэт Махидеврановых переживают уход Психеи из бренного мира в иное измерение. Мустафа говорит, что лицо усопшей все время стоит у него перед глазами, подзаряжая его депрессивные батарейки своим скорбным видом, и уверяет, что место ее в раю. Естественно, в VIP-палате для привилегированных суицидентов. Махидевран согласна, Психея умница, за Ибрахима отомстила так отомстила, что Главнюк до сих пор находится в трансе, граничащем с безумием. Только вот сестрица твоя с мужем своим вшивым вот-вот Мехметку на царство посодють, правда-правда. А посему, дорогой мой отпрыск, хватит депрессить, пора судьбу свою штурмом брать, вон и Тошнила ускакал встречать дорогого гостя Барбароссу, приедут, обсудим план захвата Зимнего. Михримах жалуется мужу, что надоел гарем до чертиков, в каждом углу маман мерещится, тот уговаривает «Надо, Федя, надо» (с), потому как коалиция Мах-Шах приберут гарем на раз-два, воспользовавшись депрессивным состоянием Мухтешемства, усиленным скончавшейся у него на руках Психеей. Михримах в печали, что Психеин сообщник Али сделал ноги, и теперь не узнать, что случилось с Хюррем. Рустем уговаривает жену смириться со смертью матери, принять это как факт, иначе станет такой же заблудившейся, как Сулейман. Михримах негодует на него, как так, ну хоть бы волосок рыжий найти для опознания, а иначе менять статус пропавшей без вести на статус умершей отказывается напрочь. Рустем осведомляет жену, что Барбаросса уехал в Амасью, как медом намазано там для него. Михримах уверена, Барбаросса верный чувак, и Амасьский поселенец тоже, бунт не поднимут. Ой ли, разуверил супругу Рустем, вон, глянь, чего с Хюррем сотворили, убили, злюки, а ведь Психее такое провернуть в одиночку не по силам, она и по собственной нужде самостоятельно сходить не могла, а тут такое, ясно же, что взяла вину на себя, чтобы по групповой статье не пошла вся шайка-лейка. А ты докажи, упрямится Михримах. Вот делать мне нечего накануне похода, надо Мехметку защищать, отмазался Рустем.
Сулейман В-Азамович докладывает Сулейману Селимовичу, что в государстве все спокойно, все разосланные по уголкам шехзаденки живы-здоровы. Ты мне главное скажи, как Мехмет, требует ответа Селимович. Ой, да супер, чок-чок супер, манисский электорат доволен прям как слон от Мехметуправления, рапортует В-Азамович. Ну чудненько, надо как-нить съездить к нему, голосом умирающего робота Вертера отвечает Селимович. Пришедший Усатико докладывает, что единственная зацепка в деле Хюррем по имени Али исчезла как туман и в ответ получает Высочайший приказ не появляться на глаза, пока эту зацепку не найдет. В-Азамович также отправляется вон, за дверь. Оставьте меня одного, упыри, раздраженно велел Селимович.
Покинув царское помещение, В-Азамович сталкивается с Хюсревом и велит заворачивать оглобли обратно, потому как Сам Самыч никого видеть не желает. Усатико говорит Хюсреву, что надо бы найти засранца Али, причем немедля. Вот гаденыш, чуть не плача сокрушается Хюсрев, да поймаю, печень вырву, это ж надо, чего учудил, я ему велел все желания Хатидже исполнять, имея в виду, максимум, вынос утки, а он вон чего натворил, подлюка, хорошо еще, что Сам Самыч поверил в мою невиновность в неадекватных действиях своей свежепреставленной сестрицы.
Маниса. Мехмет со своим адъютантом скрылись-таки из виду сонной охраны. Пока Мехмет рассуждал о мотивах суицида тетушки, пытаясь постичь непостижимое, и печалился, что старший братец обиделся на него как мышь на крупу, киллер-засланец, оглядевшись по сторонам, приготовился выполнить заказ, однако появившаяся из-за кустов шехзадинская служба сопровождения своим появлением помешала ему это сделать.
Амасья. Махидевран делится с Фидан истинной причиной своего вояжа, уверяя, что все на мази, киллер для Мехмета заряжен, осталось только дождаться радостных для них известий. Михримах встречается в саду с Усатико и просит его применить все свои поисковые навыки для нахождения бесследно исчезнувшего Али, хранящего секрет о нахождении и состоянии Хюррем. Усатико пытается сбросить с себя этот висяк, портящий ему всю статистику раскрываемости, но Луноликая настаивает на своем. Случайно проходящий мимо Рустем видит, как его жена среди бела дня в парковой зоне ведет усатые беседы.
Барбаросса появляется в Амасье, приветствуя свет очей своих, Шехзадище. Тот укоряет, что напрасно Гроза Морей себя компрометирует такими реверансами в сторону Амасьи, ведь Рустем развесил жучки на каждом дереве, того и гляди, сфабрикует компромат. Но Барбаросса уверен, что ничего тот не добьется, и сообщает о деталях предстоящего похода Шехзадище, роль которого традиционно зарезервирована в зрительном ряду, а не на самой военной сцене, уверяя также, что надо быть начеку, потому как тучи черные сгустились в османском небе, и миссия Шехзадище как Главной Надежды Государства (все-таки мания величия – заразная вещь) состоит в разгоне этих туч. Так-с, я не поняло, что мне надо делать-то, вопрошает Османский Мессия, Рустема ухайдокать или тронное креслице занять, обозначьте конкретнее мою миссию, я абстрактных иносказаний плохо понимать. Ну что вы, что вы, мое Божество, уверяет Барбаросса, просто поднимитесь уже на ноги и покажите обожающему электорату, кто хозяин в Доме Османов. Да уж, с такими друзьями, как Барбаросса, и врагов не надо, прямое подстрекательство к захвату власти при живом правителе. Но Мустафе очень уж полюбилась роль жертвы, а посему он отвечает, что Хозяин в доме один – Сулейман, посчитавший, что место Мустафы на помойке. Вроде как лизнул и укусил одновременно.
Усатико, скрепя сердце, обещает приложить все усилия к безнадежным поискам. Выпрыгнувший из-за кустов на сцену Рустем гневно вопрошает у ББ, почему тот постоянно ошивается в местах обитания семьи Рустемовых. Как же вы меня, Рустемовы, задолбали, подумал Усатико, собравшийся без промедления покинуть парковую зону. Но не тут-то было, Рустем ухватил убегающего ББ за копчик требованием отвечать на поставленный вопрос. Слышь-ты, мурло, я – личный султанский референт, вообще-то, так что уважай меня, а то хлебало помну, ответил Усатико. Щас, разбежался, моя уважалка не безлимитная, на каждого алкаша и кобельеро не хватит, не согласился Рустем и чуть не схлопотал от усатого оппонента люлей. Выслушав угрозу ответить за размахивание руками в адрес Визиря, Усатый покинул место действия. Конфликт в детской песочнице гасит его истинная виновница, заявляющая, что если сей инцидент дойдет до Сулеймана, и Усатый пострадает, то Рустем перейдет на сухой корм и будет спать один, потому как Усатико – невинная жертва, к тому же занятая поиском ценного свидетеля.
Манисское поле. Мехмет уходит спать в свою палатку, а его киллер направляется в лес, где курьер вручает ему посылку и интересуется, как там жертва. Все путем, спит как ангел благодаря снотворному.
Топкапы. Михримах встречается с Усатым в коридоре и обещает, что он не пострадает, она все разрулила. Афифе как комендант женского общежития отчитывается Сулейману, говоря при этом, что Михримах отличный менеджер, между прочим. Видя, что Хозяину вообще насрать на нее и на ее слова, и вообще на все происходящее вокруг него, Афифе рассказывает байку о том, как она была рядом с покойной Валентиной Гиреевной в Старом Сарае, когда Селим Грозный скончался, и как страдала покойная от его кончины, но несмотря на дикую скорбь (по своему бисексуальному мужу, в последние годы своей жизни поменявшему женский гарем на мужской), она взяла себя в руки ради детей. Короче, хватит нюнить и сопли пускать, жизнь продолжается, траур долой, раздвиньте шторы, включите свет. Сулейман, снисходительно выслушав советчицу, уверяет, что «электричество кончилось, кина не будет» (с).
Уважаемые знатоки, а теперь внимание, вопросы. 1. Где была покойная Дайе, если рядом с Валентиной Гиреевной в Старом Сарае находилась Афифе? 2. Почему Гиреевна находилась в Старом Сарае (куда ссылают ненужных баб, невостребованных в Топкапах), а не, как положено, рядом с сыном в Манисе? 3. Видели ли сцеНарики третьего сезона серии прошлых двух сезонов?
Пройдя в шатер Мехмета, киллер достает через тряпочную стеночку полученную посылочку и вытряхивает специфический гремуче-ядовитый груз на коврик, а сам технично покидает место действия.
Тем временем Сулейману снится сон, в котором он видит новорожденного Мехмета, лежащего на его тронном диванчике. Проснувшись, Сулейман просит Аллаха хранить Мехмета.
Пока змеюка ползет прямо по Мехмету, киллер возле палатки дает ценные указания насчет безопасности шехзады. Неожиданно для киллера подошедший главный секьюрити желает видеть шехзаду немедля, а посему велит киллеру его разбудить. Вот блин невезуха, подумал тот, и, войдя в палатку, имитирует акт спасения шехзады от вознамерившейся смертельно укусить его гадины. Разбудив воплем Мехмета, киллер с надеждой поинтересовался, не укусила ли его змея. Ничего се, пробуждение, подумал Мехмет, увидев змеиный труп на ковре и интересуясь у секьюрити, чего тот приперся среди ночи. Мехмету сообщают, что у его беременной любимки угроза выкидыша. Тот велит немедля собираться домой и благодарит киллера за спасение. Это все сверху, не иначе, утверждает киллер.
Усатико, забыв, что ему не велено показываться на глаза Сулейману, пока не найдет ценного свидетеля, сообщает ему о своем желании вернуться на родину, рассказывая о предках, и признаваясь, что этот сарай не для него. Сулейман обещает вернуться к этой теме в походе.
Мужики уходят на фронт. Церемония прощания в изрядно поредевшей бабской шеренге. Выслушав пожелания благословенности похода и остроты меча, Сулейман назначает гарем-менеджером Михримах, вызывая своим решением еще большую асимметрию лицевых мышц у Шах, и уходит воевать. «Прощание славянки» отсутствует по причине отсутствия самой славянки. Шах обещает не оставлять Михримах своей заботой и грозится приезжать очень часто, но та уверяет, что не стоит утруждаться, пока папА нет, вход для оставшейся Династии в гарем закрыт. Пока Мрачный мрачнеет, Сюмбюль тихо млеет. Чихуахуа (!) решила указать Михримах (!!), что спор тут неуместен, когда все должны держаться одним фронтом. Заткнув собачью пасть аргументом, что не собирается тусить вместе с убийцами своей матери, Михримах приказывает Мрачному и Сюмбюлю не пускать Шах в сарай. Поскольку коронная династийная фраза «Да кто ты такая/такой?» тут неприменима, Шах применяет другой аргумент, уверяя, что нету прав ни у кого, кроме Главнейшего, выставить ее за Топкапские ворота. Да насрать, я ж Михримах, дочь самой Хюррем, мне вас, тетушка, не только из сарая, но и из столицы выпинать, как два пальца об асфальт. Мрачный, понимая, что авторитет хозяйки уходит в минус, вякает, что есть правила…. Заткнув швейцара на полуслове, Михримах обещает Шах при ее появлении в Топкапах снести оставшуюся голову Мрачному. Все в шоке, чихуахуа практически в инсульте, Шах на прощание обещает не забыть выходку Михримах.
Амасья. Барбаросса прощается с Махидеврановыми и рассказывает о своих предстоящих военных действиях. Мустафа, как истинный теоретик, дает наставления опытному практику Барбароссе, как тому следует поступать в морском бою. Пират умильно глядя на собеседника, предлагает выбраться с ним в море, когда придет такой день и победить всех и вся. Тьху, развели голубятню. Ах, не расстраивайте меня понапрасну, я теперича даже из Амасьи не выездной, грустит Мустафа. А пойдемте-ка, тут недалече, покажу кое-что, предлагает Барбаросса.
Приведенному в смотровую башенку Шехзаде открывается зрелище толпы янычар, кланяющихся ему в пояс. Чувствуя, что его Шехзадинское Я снова вырастает до ШехзадиЩЕнского, понимает, что вложенные ранее материальные средства начали приносить свои дивиденды. Толкнув собравшимся в ожидании очередной халявной раздачи дензнаков стандартную речь о том, что они самые крутые, они всех порвут, Мустафа обретает прежнюю уверенность и имперские амбиции.
Мехмет возвращается в сарай и приходит к беременной любимке, которую уложили в постель, и строго-настрого запретили с нее вставать во избежание выкидыша. Также ему сообщают, что в округе свирепствует оспа. Мехмет дает указания местному санэпиднадзору принять меры по нераспространению заразы, насколько это возможно.
1543. Белград. Планерка. Сулейману докладывают о военных достижениях на море и суше. После планерки Рустем советует Усатому не задирать нос высоко, напоминая, что последний такой задравший теперь упоминается как убиенный. Матракчи удерживает желающего почесать кулаки Усатого. Какие ранимые натуры у суровых османских парней, обидеть может любой чих. Покои Хюррем. Михримах, пустившая в них корни, обнаруживает, что в ее почтовом ящике кто-то копался, и одно из писем Рустема пропало. Тем временем искомое письмо, принесенное кормилицей-шпиёнкой, читает Шах, ухмыляясь, тьху ты, всего лишь стишки, мерзость какая. Шпиёнка жалуется, что новые меры безопасности в гареме такие, что неаккредитованная мышь не прошмыгнет, а самому Мрачному вход в гарем и вовсе запрещен (собственно, зачем швейцару шастать в женское крыло?), а про саму Шах говорят, испугалась, мол, Султанша появляться в сарае, когда там малолетка рулит, о как! Вы бы пришли, Султаным, показали, кто там главный на самом деле, советует шпионка. Вот я тебя забыла спросить, как мне действовать, на-ка отнеси письмо туда, где взяла, да не попадись, Чапман недоделанная, велит Шах.
А в VIP-покоях Михримах разносит Сюмбюля на молекулы за то, что тот не в курсе кражи личной переписки Луноликого менеджера и система защиты информации отсутствует. Сюмбюль предполагает, что это поработали Шахские крысы. Служанка приводит дочку, Михримах удивлена, а почему не приставленная к дочке нянька? Та поясняет, что нянька куда-то вышла по делам. Агась, призадумалась Михримах.
Чихуахуа пришла к Шах пожаловаться на Михримах (!), потому как та совсем оборзела, разгуливает по гарему, как когда-то ее Рыжая маман. Театр абсурда. Ой, да сплюнь, а то помянешь Рыжую, а она тут как тут, советует Шах, надо бы от Рустема избавиться, вот это будет дело. Да где там, плачется псинка, он корни пустил железобетонные, не вырвешь. Ну это как сказать, о его ревности к жене не слышал только глухой, а посему надо бы его как-то спровоцировать, чтобы он сам себя извел и суициднул, ну или по Луноликому лику настучал, продолжил семейную династийную традицию так сказать, мечтает Шах.
Шпиёнка возвращается на цыпочках в VIP-покои работодательницы и кладет письмо на прежнее место. За этим увлекательным занятием ее застает Михримах и интересуется, что за безобразие? Да вот, беспорядок тут, в отдельно взятом квадратном дециметре, решила прибраться, попыталась отмазаться шпиёнка. Ну да, ну да, ехидно покивала Михримах, напомнив, что важнее всего преданность.
Мрачный вкушает на кухне. Оказывается, он ест обычную человеческую пищу, а не пьет кровь летучих мышей, закусывая лягушачьими какашками. Не тужась на простое «спасибо» Шекеру, велит ему принести авансовый отчет о закупках. Пришедший Сюмбюль, чуток потроллив свою любимую мрачную занозу, сообщает ему, что Михримах велела позвать Шах на ужин. Мрачный удивлен, это что, запрет на въезд Шах в Топкапы уже отменили? Да откуда мне знать, если не хошь, я кого другого пошлю с приглашением, отвечает Сюмбюль. Не-не-не, я уже бегу, торопится Мрачный, бросив вкусняшки и авансовые документы. Выпроводив упыря, Сюмбюль дает указания Шекеру насчет меню предстоящего ужина Султанш. Перепелки, много перепелок, как завещала Великая и покойная Хюррем Султан. Да где ж их взять-то, плачет Шекер, нету столько перепелок, чтобы накормить двух субтильных дамочек. Да плевать, найди и приготовь, бегооооом, услал Шекера Сюмбюль и, прихватив несъеденные Мрачным вкусняшки, быстро смылся с кухни.
Маниса. Мехмет нежничает со своей беременной любимкой, попутно сообщая, что оспу остановили, но все равно санэпиднадзор рекомендует быть осторожнее.
Тем временем киллер, закрыв мурло повязкой, проникает в оспинный хоспис и делает соскоб с руки умирающего в пробирку.
Шах приходит к Михримах и удивляется, чегой-то, вроде как племяшка лишила ее топкапской визы, а тут вдруг приглашение на ужин? Племяшка пояснила, что за хорошее поведение тетки она изменила свое к ней отношение. Да пройдем к столу, чего там, давайте кушать, тетя, пока не остыло, приглашает Михримах, специально для Вас, тетя, любимое блюдо моей мамА, да не бойтесь, не отравлено.
Мрачный жаждет увидеть Шах, но Мухтар Сюмбюль не пускает его через границу Золотого Пути.
Тем временем Михримах продолжает светскую беседу, переходя к смерти Хюррем, тем самым окончательно портя аппетит гостье. Рассказав о том, как плачет Джихангир, целями днями ожидая на веранде появления мамы, и, извинившись за столь невкусный аперитивчик, Михримах велит подать главное блюдо – шпиёнку, признавшуюся в том, что ее подослала Шах.
Мрачный, беспокоясь за Хозяйку, бьет в колокола. Увидев Гюльфем, просит ее идти спасать Белоснежку-Шах, попавшую на ужин к Злобной Королеве Михримах. Чихуахуа отважно кидается на помощь.
Михримах, тряся папирусом в руке, поясняет, что написала папА о признаниях шпиёнки, добавив и свои слова, запечатав своей печатью. Шах возмущена, «какая чудовищная провокация!» (с), посмеешь оклеветать меня? Да какая клевета, ау, разве не с вашей помощью Нигяр проникла в наш сарай, разве не с вашей помощью Психея устроила киднеппинг мамА, утверждает Михримах, угадайте с трех раз, кому поверит папА: сестре, ведущей сомнительный образ жизни разведенной женщины, или мне, единственной и в попу целуемой дочери? Чего ты хочешь? дошло, наконец, до Шах. Да пустяк, и то исключительно потому, что мы родня, хочу, чтоб до утра ваши пятки засверкали в направлении, как можно дальнем от столицы, выразила желание Михримах. Ну скажешь ты отцу, максимум, что мне будет – это ссылка, чем мне рисковать-то, сопротивляется Шах. Э нее, ты ж, тетушка, гордая, не захочешь, чтоб тебя «ушли», предпочтёшь сохранить лицо и уйти самой, уверена Михримах. Как же ты похожа на Хюррем, мать твою, даже больше, ты она и есть, простите, Хюррем Гавриловна, не узнала Вас в гриме, поражается Шах. Большего комплимента мне трудно представить, уверяет Михримах, ах да, еще один пустячок, перед тем, как наградить нас своим долгожданным отсутствием, все, что нажито непосильным трудом за последние годы, вы, тетушка, пожертвуете фонду имени моей мамА, андестенд? Поскольку убить взглядом дерзкую малолетку не получилось, то ли заряды отсырели, то ли срок годности истек, Шах выскочила из-за стола, не доев дефицитный птичий деликатес, и покинула VIP-помещение, за пределами которого ее встретили обеспокоенные Мрачный и чихуахуа.
Михримах уверяет Сюмбюля, что сделала Шах предложение, от которого нельзя отказаться, а посему утром все будет закончено. Ну а шпиёнку кинуть в море без спасательного жилета, да поглотит ее морская пучина.
Амасья. Мустафа приходит поприветствовать Махидевран, которая роняет зеркало и беспокоится, не разбилось ли оно. Увидев обеспокоенность за кусок обычной амальгамы, Мустафа интересуется, что за ценность такая? Махидевран поясняет, что это не просто зеркало, а противогрешный амулет, только если сам смотрящий в него нагрешит, зеркало не вытерпит зрелища грешной морды и расколется, открыв грешнику врата Ада. Ну лан, маман, пока вы тут тешитесь мифами и байками, пойду в Диванчике порулю, попрощался Мустафа. Маниса. Мехмет тренируется на мечах. Киллер выражает желание помахаться с ним и как бы случайно его ранит, затем предлагает срочно пройти на перевязку в травмпункт.
Фидан сообщает Махидевран, что киллер прислал весточку о том, что все на мази, и вот-вот заказ будет выполнен. Из письма Махидевран узнает детали и способ предстоящего убийства.
Мрачный приходит в сарай Шах и видит там чудную картину сбора вещей. Поднявшись в хозяйскую спальню, застает Шах на чемоданах. Выразив желание попрощаться со своим цепным псом перед отъездом, Шах сообщает, что уходит в монастырь. Мужской. И уже послала радостную весть настоятелю сего монастыря и приглашение дочери, которая загостилась на Камчатке у отца.
Сюмбюль сообщает Михримах, что Шах собирает вещи, а фонд Хюррем получил на расчетный счет кругленькую сумму. Луноликая довольна, какой хороший день.
Мрачный в шоке, узнав подробности, зачем же согласились, Султаным, мы б нашли выход. Нет, все, финита, вздыхает Шах, нету сил, исчезли мои доноры, вампирить больше некого, а своей кровью питаться не будешь, отравиться можно. Припав к хозяйским коленям, Мрачный, как Дюймовочка, узревшая ласточку, умоляет взять его с собой. Однако, воспев осанну многолетней преданности единственного человека, которому она небезразлична, Шах велит ему остаться рядом с Сулейманом и охранять его от тех тиранов, которые ее выжили (то бишь от Михримах и ее команды). Положив руку на плечо своего верного раба, ощутившего оргазм, не меньше, от прикосновения госпожи, и получив ответное прикосновение к руке, Шах выходит на улицу. Окинув взором жилплощадь, захват которой, в конечном итоге, обернулся крахом всего, что имело ценность в ее жизни, оглянувшись на трагичную моську Мрачного, Шах покидает сериал.
Маниса. Мехмета уложили в постель. Диана злится и выговаривает, что тот косорукий, который ранил шехзаду, должен быть наказан. Киллер посыпает голову пеплом, да, виноват, накажите меня. Да забей, успокаивает его Мехмет, лучше расскажи, чего там на войне происходит. Да все нормуль, крепости падают перед нашими как спелые яблоки с дерева, уверяет его киллер, дайте-ка я лучше перевязку сменю. Пока Мехмет выражал беспокойство тем, что Барбаросса не любит его, потому как на стороне Мустафы, киллер добавил припрятанный штамм оспы в мазь и намазал сим адским составом кровоточащую рану Мехмета, после чего заботливо посоветовал поспать, отдохнуть, так сказать.
На фронте. Сулейману докладывают, что еще одна крепость пала. В это же время Мехмет просыпается с жаром и зовет стражу. Сулейман читает письмо от Мехмета. Эбу-сууд говорит, что о Мехмете все говорят только хорошо, и советует Сулейману отдохнуть с детьми в Эдирне. Сулейман уверяет, что, несмотря на то, что он видит в Мехмете наследника престола, каждый из детей занимает место в его жизни. Эбу-сууд пускается в философские рассуждения, сравнивая детей с цветами в одном саду, растущими на одной земле, но вырастающими абсолютно разными, и, тем не менее, любимыми. Сулейман внимательно выслушивает педагогическую лекцию от человека, загнобившего своего единственного сына, и рассказывает, что ему без конца снится сон, в котором Мехмет спит на его троне. Эбу-сууд не стал включать Фрейда и обошелся шаблонным пожеланием, чтоб все было хорошо.
Мехмет выбирается из кровати и падает на пол.
Усатый приходит к Сулейману попрощаться, пора отчаливать до дома, до хаты. Сулейман, надавав ему добрых пожеланий, отпускает. Попавшемуся на пути Матракчи Усатый говорит, что его люди напали на след засранца Али, и чтобы Сулеймана лишний раз не тряхануло, он не стал ему сообщать о находке, пока что-то не прояснится.
Сулейману в очередной раз снится сон, в котором взрослый Мехмет спит на его тронном диванчике. Подойдя к сыну, Сулейман пытается его разбудить, но ничего не получается. С криками «Мехмет» он просыпается.
Маниса. Стража и Сюмбюль не пускают к Мехмету Михримах, мотивируя тем, что болезнь очень заразна. В этот момент открываются двери его спальни и все собравшиеся видят, как лекари накрывают простыней его лицо. Михримах плачет, любимка плачет, Диана плачет, и даже киллер лицемерно изображает скорбь.
Амасья. Фидан шепчет на ухо хозяйке радостную для них новость. Пока Махидевран мерзко скалится, зеркало падает на пол. Подняв сей раритет, заказчица убийства видит, что амулет пришел в негодность и, судя по инструкции, обернется против своей хозяйки.
Разбилось зеркало, звеня. «Беда, проклятье ждет меня» - воскликнула Шалот (А. Теннисон)
Сулейман сообщает, что намерен построить мечеть по возвращении в столицу, и уже послал Синану указания. Прибывший из Манисы гонец сообщает Сулейману, что Мехмет умер от оспы. Черная пелена окутывает Сулеймана.
Михримах возвращается в Стамбул.
Страдающий Сулейман выходит из шатра и проходит через ряды янычар, выражающих почести.
В покоях Хюррем женщины отпевают Мехмета. Сулейман возвращается к себе. В-Азам интересуется распоряжениями насчет похорон Мехмета. Сулейман велит привезти его в столицу. Михримах, пришедшей к отцу, Мрачный сообщает, что султан никого не хочет видеть.
Сулеймана посещают воспоминания о Мехмете от рождения до повзросления. Испытывая муки, Сулейман обращается к Хюррем и просит забрать его к себе. Утро. Рустем будит Сулеймана сообщением, что Бог послал им чудо. (Как насмешка, ей-Богу)
Сад. Сюмбюль встречает карету на фоне закадрового голоса, читающего мантру и убеждающего зрителей и саму себя, что оно – это Хюррем.
Тем временем, пока новоявленная султанша сотрясала поступью, проверяя на прочность фундамент Топкапы, Усатый, уезжавший на поиски Султанши, а привезший сие Чудо, отомстив с гусарским размахом за позорное лежание на плахе во втором сезоне, с космической скоростью ускакал в неизвестном направлении, сверкая копытами своего ошарашенного коня.
Пока Сулейман продирается через занавески, развешанные по всему пути его следования, голос за кадром продолжает зомбировать продолжающую надеяться до последнего публику, что оно и есть Хюррем, которая, пройдя огни и воды, теперь устроит своим врагам ядерную зиму.
Увидев в конце коридора что-то большое, завернутое в платье, двигающееся в его направлении, Сулейман идет навстречу своему счастью, пока, наконец, визави не встречаются.
«Хюррем?» - сам не веря в то, что произносит его язык, спросил Сулейман, мысленно пытаясь припомнить направления стрелочек в плане эвакуации из Топкапы при пожаре. «Сулейман» - вяло пробасило создание. Обняв новоявленную Хюррем, потрясенный Сулейман мысленно велел напомнить самому себе о требовании дополнительной компенсации у СоздателЕЙ за причиненный моральный ущерб. Это ж как надо любить деньги, мысленно поразилась новая Хюррем, а золотистые занавески стыдливо прикрыли сие убогое зрелище.
ВОТ И СКАЗОЧКЕ КОНЕЦ, ЗДРАВСТВУЙ, ПОЛНЫЙ ВАХИЗДЕЦ!

Несмотря на время, которое прошло, Хюррем горит огнем мести. Она вместе с Рустемом Пашой готовится к кровавой войне. А Сулейман, который решает отправить одного из своих шехзаде в престолонаследный санджак, созывает всех своих сыновей в столицу. Этот выбор, который определит судьбу империи, заставляет биться сердце каждого. А новая наложница, прибывшая во дворец, переворачивает его с ног на голову. В то время как борьба между Селимом и Баязидом только усиливается с годами, могущество Мустафы только возрастает. Сулейман, пытающийся выбрать одного из своих сыновей, принимает решение, которое шокирует каждого. Хюррем готовит кровавую игру! Время повергает Сулеймана в одиночество, в то время как гордыня Хюррем разжигает в ней опасный огонь мести. Рустем, в свою очередь, благодаря интригам и силе, которую он получал от Хюррем и Михримах, стал Великим Визирем. Он вместе с Хюррем готовит кровавую игру. Грозные ветры между Селимом и Баязидом.

Все шехзаде приезжают в столицу, чтобы участвовать на церемонии принятия меча Джихангиром. Между братьями, которые увиделись после стольких лет, веют грозные ветры. А в особенности, между Селимом и Баязидом.

Торжественная встреча янычарами Шехзаде Мустафы сеет во дворце смуту. Рустем не упустит возможность использовать этот факт против Мустафы.

А наложница из Венеции, отданная во дворец в качестве подарка, приковывает внимание окружающих. Эта женщина изменит не только свою судьбу, но и судьбу всей империи.

С волнением ожидается решение о том, кто же поедет в престолонаследный санджак, пустующий после смерти Мехмета. Хюррем делает все возможное, чтобы в престолонаследный санджак был выбран один из ее сыновей. Она хранит такие тайны, которые делают ее единственной властительницей в гареме! Сулейман, опровергнув все ожидания, открывает имя нового наследника престола!

Туман окутал Османию. Заблудившись в извилистых коридорах потустороннего мира и не обнаружив вход в райские сады с гуриями и реками мёда и молока, душа Великага и Ужаснага Ибрахима ведёт репортаж прямиком из чистилища, в котором пребывает, после того как он неудачно сходил поужинать к своему дрессированному питомцу и имел неосторожность уснуть после трапезы. Оглядев бывшие владения с высоты птичьего полета, Великий Комментатор поведал, как тяжела и несправедлива его участь – был при жизни сильным мира сего, а стал обыкновенным швейцаром у ворот между раем и адом, условия ужасные – темнота, тишина и одиночество, как в карцере. Видимо, любимые его женщины не нашли к нему дорогу по природной женской склонности путать право и лево.
Осмотрев ярко освещённые коридоры Топкапы с развешанными в качестве декора золотистыми шторками и спящего беспробудным сном Сулеймана, Душа поперхнулась и умолкла, завидев стоящую на Главном балконе Османии женскую фигуру с бейджиком «Я – Хюррем». Не выдержала душа поэта красоты такой, какую оценить дано немногим.
Стоящая на балконе женщина видит ковыляющую по ночному саду сгорбленную старушонку, призванную ответить на животрепещущие вопросы Хозяйки Топкапинска, и вспоминает, что данный эксперт в области многознания и чётковидения уверила, что следующим хозяином Топкапинска и прилегающих к нему на много-много тысяч квадратных метров земель станет сын Хюррем, хотя и кровищи прольётся немеряно. Злопамятная Хюррем согласна, будет кровища, много-много кровищи, последний сезон как-никак, «баста, карапузики, кончилися танцы!» ©. Взглянув прямо в лицо зрителю, подавившемуся попкорном и захлебнувшемуся вискарем, дама в короне, дизайн которой был нагло сплагиачен в ближайшем курятнике, подтвердила опасения публики, уверив, что Хюррем – это она, снимите уже с глаз розовую пелену, и она не простит сомневающихся в её красоте, таланте и целесообразности выбора её на вакантное Апельсиновое место.
Отойдя от шока, Великий Комментатор над спящим телом Сулеймана подытоживает, что все проблемы человека – от его души, которая, войдя во вкус побед, путает берега и забывает своё место, а власть – это кровь и убийства. Поскольку Душам свойственно шастать там, где захочется, Великий Комментатор вошёл в мозг спящего Сулеймана, а вышел из мозга спящего Мустафы, отчего тот и проснулся с удивлением «Папа?» О_о.
Вышедшему из шатра, стоящего где-то в чистом поле, Мустафе Ташлы вручает полученную с курьером почту, из которого становится известно, что Мустафа приглашён к отцу. Топкапы. Проходя по коридорам, Хюррем с видом директрисы школы, проверяющей готовность классов к началу учебного года, интересуется у Сюмбюля, всё ли готово. Тот уверяет, так точно, майне гроссе фрау. Подведя свою старую-новую хозяйку к неприметной стене, Сюмбюль по-копперфильдовски отодвигает её в сторону и предлагает даме пройти внутрь.
В-Азамский кабинет, хозяином которого является Рустем. Ему докладывают о прибытии Грозы Морей-Озер-Рек Барбароссы. А нехай войдёт, велит Рустем. Барбаросса, стиснув зубы, приветствует Пашу Хазретлери, тот, в свою очередь, замечает, что Барбаросса уже не так прыток и горяч, стареет волчара, а посему и ковыляет до сарая еле-еле, несмотря на то, что его в этом сарае заждались. Барбаросса не согласен с такой постановкой вопроса, есть кому тусить в сарае, а у него дела-дела, вот как выдалась возможность, так и приехал лично поздравить нового В-Азама с назначеньицем на расстрельную должность. Известно ведь, что с должности В-Азама по хорошему не уходят, либо вперёд ногами, либо, в лучшем случае, на Дидимотику.
Михримах интересуется у прислуги, куда же опять исчезла её маман, надо приглядывать за неугомонной, вдруг исчезнет и эта, придётся заново привыкать к новой претендентке на роль матушки, а посему велит калфе её найти.
Барбаросса спрашивает, а приехали ли шехзаде, и верно ли, что весь кипиш с их прибытием связан с предстоящим провозглашением Губернатора Манисы — обитания будущего Хозяина Османии. Рустем отвечает, что пока приехал только Селим, остальные вот-вот подтянутся, а информация Барбароссы верна – Хункярым должен объявить, кому из них надо паковать чемоданы в Манисский рай, только кому – неизвестно, потому как сие ведомо только Его Мухтешемству. Барбаросса уверен, что Хункярым не облажается и назначит того, кому давно безраздельно принадлежит барбароссино сердце, а неопытным соплякам в Манисском раю не место. Рустем ехидно замечает, что симпатии Барбароссы давно известны, только вот симпатии эти его – дело десятое, поскольку выбирает-то Повелитель, а душа его – потёмки для всех.
Тем временем Его Мухтешемство, начертав приказец и запечатав его своей царственной печаткой, упаковывает важнейший документ в шкатулочку и опломбирует её. Вылезшая из стены Хюррем велит Сюмбюлю приглядывать за Пашой (непонятно за которым, Пашей в Османии — как в Бразилии Педров), чтобы быть в курсе всех его телодвижений. Сулейман на балконе ожидает прибытия Мустафы и Баязида.
Базар. Нестареющий алкоголик Матракчи прогуливается по торговым рядам и отказавшись от предложенного ему шербета (нашли, что предложить алкашу), объявляет, что идёт в сарай. Торговцы, воспользовавшись возможностью, просят его посодействовать в улучшении их тяжкой барыжнической доли: походов нет, янычары нищие, берут всё под запись, да так массово кредитуются, что уже и записывать некуда, тетрадей нет, «с бумагой в стране напряжёнка» ©. Матракчи переводит стрелы на Рустема, он — В-Азам, ему и проблемы решать, требуйте с него или заткнитесь. Торговцам боязно, новый В-Азам в ответ на жалобы способен подвесить просителей ногами к потолку. Да мне все равно, отвечает Матракчи, ваши проблемы.
Взбудоражив торговые умы и заложив камешек в предстоящий, видимо, бунт, Матракчи сворачивает на узкую улочку и ускоряет шаг, так как ему кажется, что за ним кто-то идёт. (Я знаю, кто. Это белочка). Без конца оглядываясь и не смотря вперёд, Насух становится жертвой напавшего на него злодея, предоставившего ему выбор: кошелёк или жизнь. Попытавшись посопротивляться, Насух отдает кошелёк рэкитиру, в котором узнаёт царственного отпрыска Баязида. Это ж как надо довести пасаншика, что тот начал грабить бедных алкоголиков, подумал потрясенный Матракчи. Родители-звери, ювенальная юстиция вам в помощь. Довольный, что Насух практически наложил в штаны, Баязид отдает тому его пенсионные накопления и делает комплименты старому алкашу.
Хюррем приходит к Главным покоям и велит шестёрке доложить Главному о её царственном приходе, попутно веля Сюмбюлю забрать у модисток наряд для Джихангира. Баязид с Насухом гуляют по торговым рядам. Баязид интересуется, с чего такой шухер, что их всех вызвали в родительское гнездо, столько событий было и не вызывали, а тут на тебе, срочно приезжай, с чего бы это, а? Ну так, Джихангирку пора к мечу прикладывать, полагает Насух. А как папенька вообще, говорят, он ни с кем не общается, только со стариками, вроде тебя, Насух, и Эбу-Сууда, интересуется Баязид. Есть такое дело, Повелитель маленько улетемши после случившихся намедни потрясений, но порох в пороховницах еще держит, уверяет Насух.
Оглаживая своего благоверного, Хюррем заверяет, что всё готово к приезду дорогих гостей, в том числе и Амасьских. А как Джихангир, тревожится Сулейман. Да колбасит его, канеш, малость, отвечает заботливая мамА. Сулейман печально повествует, что в тот день, когда он узнал о болезни Джихангира, мир для него перевернулся, и он готов был взбунтоваться против Высших сил, за то что послали ему такое бремя, и как он говорил себе, что у Правителя Мира не может быть такого сына, не мог его принять, а потому он годами делал всё, чтобы тот выздоровел, тем самым, причиняя ему боль. По сюжету Хюррем ошарашена таким признанием, но поскольку в плену её, очевидно, кололи ботоксом, мимически она выражает, максимум, расстройство от получения соседским ребенком плохой оценки в школе, и уверяет, что не надо думать о плохом, все ж таки, Сулейман любил младшенького и не разделял его с другими детьми. Да какая ж ты глупая, так и хочется сказать Сулейману, это не он был болен, а я, это я носил горб на самом деле, а когда понял это, смирился и полюбил, но Высшие Силы мне этого не простили и наказали, забрав Мехмета. Всхлипнув носом в ответ, Хюррем заверила, что если кого и наказали, так точно не тебя, Сулейманушка, не тебя, ты у нас святее всех святых.
Покои Селима. Разбросанные одежды, посуда, размазанные по коврам фрукты и спящая в постели рядом с шехзадой голая блондинка как бы намекают, что кое-кто накануне вечером неплохо провел время. Направляющаяся в его покои Михримах распекает калфу за то, что та не уследила, куда это пропадает и откуда потом появляется её Мамо. Она ещё не знает, что её новая Мамо умеет ходить сквозь стены. Прислуга у двери не пускает Михримах внутрь, потому как Селим запёрся там с девахой и до сих пор ещё не выпустил ту обратно, горячий пасаншик. Михримах велит ее впустить.
Войдя в царство разврата, Михримах велит первым делом раздвинуть шторы и выгнать шалашовку из постели брата. Ну точь-в-точь, мамашка приехала с дачи не вовремя и застала сына-подростка не за учебниками, а в окружении пустых бутылок и в обнимку со стриптизершей. Проснувшись от бесцеремонного вторжения, Селим велит сестре покинуть помещение, он спать хочет. Но сестра на то и сестра, чтобы ткнуть его носом в облёванный ковёр, а потому велит соскрести себя с постели, умыть лицо, напялить кафтан и соблюдать правила приличия хотя бы в родительском доме, чай, не у себя в Тьмутаракани бражничаешь. Селим вяло отмахивается от назойливой сестры, я приличный, это вы на меня там наговариваете папеньке с маменькой. Да мы тебя покрываем наоборот, так что встань и приведи себя в божеский вид, возмущается Михримах. А что, все уже приехали, интересуется Селим, я хоть приехал вовремя, а Баязид где-то шляется до сих пор. Да толку, что приехал вовремя, если б я тебя не разбудила, ты бы дрых, как сурок, до вечера, поднимайся, рожа, грозно велит Михримах и уходит.
Сюмбюль тем временем пытается поднять боевой дух Джихангира путем показа ему гардероба, специально пошитого для него. Джихангир печально уверяет, что никакая одежда не скроет его искалеченного тела.
Мустафа со свитой сопровождения направляется в Стамбул. На дороге его встречает многотысячное войско янычар. Кортеж вынужден остановиться, Ташлы отправляется вперёд разведать обстановку. Сидящая в карете Махидевран интересуется причиной остановки, Фидан говорит, что янычары перекрыли путь. Незнакомая девица, по умолчанию Румейса, в страхе. Махидевран велит ей не пугаться, потому как беременная, и не пугать внучку Махидевран, сидящую тут же.
В Топкапском гареме Диана шпыняет наложниц-тунеядок, потому как времени мало, а дел много. Девки интересуются, ну когда же шехзады приедут, все в нетерпении уже. Афифе велит девкам не стоять без дела, а шагать на уроки (писать сочинение «Как я провела лето»). Разойтись по партам девкам мешает появление в гареме Селима. Афифе велит девкам опустить лицо и не сметь класть свои бесстыжие глаза на царского отпрыска под страхом принудительной голодной диеты в случае неповиновения. Ага, так они и послушали старую бабку, уже забывшую, каково это, когда в сугубо женском коллективе появляется один настоящий мужик, все повернули головы, когда Селим под конвоем следующей за ним по пятам Михримах подошёл поинтересоваться, где его мамА. Михримах, в свою очередь, поинтересовалась, приехал ли Баязид, и, узнав, что ещё нет, велела доложить ей по форме об его прибытии. Проводив сулеймановых отпрысков, Афифе пошла раздавать кнуты ослушавшимся её приказа девкам и лишила всех вечерней обжираловки.
Селим пришел к Хюррем, и сделав комплимент её затмевающей взор красоте (видимо, винные пары ещё не выветрились), уверил, что устал с дороги, потому и не пришёл позавтракать вместе с ней. Хюррем, довольная комплиментом, поинтересовалась, виделся ли он с отцом. Нет, не виделся, папА желает нас всех одновременно видеть, що це таке, мамо, почему нас позвали, неужели, чтобы проводить в Манису Баязида, спросил Селим. Та не, сынку, что за подозрения, уверила Хюррем, во-первых, церемония Джихангира, а во-вторых, может, в Манису поедешь ты, кто знает. Селим уверяет, что ему и в Тьмутаракани хорошо, «нас и там неплохо кормят», к тому же, скорее всего, в Манису отправится Мустафа, раз и он удостоился приглашения. Да ттт, сплюнь, сынку, если б Мустафа не косячил, то до сих пор сидел бы в Манисе, нюхал розы с мимозами, запомни, Селимко, в Манисе нет места косякам, есть только путь на трон, указала Хюррем.
Где-то на большой дороге Ташлы показывает Мустафе, что всё нормуль, можно и с коняшки слезть, угрозы нет. Мустафа подходит к янычарам, глава которых приветствует свет очей их, Мустафу, и предлагает сопроводить его до сарая всей толпой. Махидевран и все обитательницы женской кареты счастливы, спустилась благодать на их землю. Мустафа даёт согласие, при этом говоря Ташлы, что папеньке это ох как не понравится. Ташлы недоумевает, а тогда для чего этот пафос, собственно. Ну так, не хочется расстраивать любящую и любимую солдатню, они ж меня обожают и ради меня оторвали зад от янычарских коек, как же можно им отказывать, отвечает Мустафа и проезжает на коняшке через строй склонивших буйны головы и странно, что не упавших целовать песок под копытами его коня, янычар.
Топкапский гарем. Появление Баязида вызывает ажиотаж у девок. Похоже, этот день им запомнится надолго, столько самцов в одном месте в один день. Баязид, не обратив внимания на скопище эстрогена, писающее кипятком при его появлении, проходит в покои Хюррем.
Мать и сын обнимаются, Хюррем пеняет ему, что тот долго добирается, она уж волноваться начала. Баязид оправдывается, что зашёл на базар за подарками для матери и сестры, и дарит Хюррем брошь-эксклюзив, нет в мире подобной вещицы, как эта брошь, так же, как и нет в мире подобной Хюррем. (Хмммм…) Селим согласен с братом, нет в мире такой безвкусицы, верно говоришь. Братья обнимаются. Михримах интересуется, а где ж её подарок? Баязид заверяет, подарок в конюшне, ни к чему тащить в гарем лошадь. Михримах довольна. Обнимашки.
Махидевран прибывает в Топкапы, ее встречает зачахшая без наличия хозяек Гюльфем. Деффчонки обнимаются. Афифе предлагает Махидевран прилечь с дороги. Гюльфем замечает беременную «Румейсу», Махидевран выражает надежду, что скоро появится ещё один львёнок в семействе Махидеврановых, и ехидно интересуется, как поживает их Валиде Султан. Гюльфем мрачно-трагично стонет, нет покоя, совсем нет, всех извела мегера.
Чета Рустемовых. Рустем заверяет супругу, что не в курсе думок Сулеймана насчет Манисы, может, Мустафу туда пошлёт, неизвестно. Михримах уверена, что в Манису должен ехать Баязид, и никто другой, а уж особенно, Мустафа, женщины в окружении которого натворили дел с Хюррем и Мехметом. Рустем придерживается того же мнения и успокаивает её, что Мустафе не удастся прибрать Манису к рукам. Неправильно поняв супруга, Михримах в шоке, что Мустафу кокнут до того, как он соберёт котомки в Манисскую дорогу. Да ты что, милая, ттт, и в мыслях такого нет, что ж мы звери какие, успокоил её Рустем, потянувшись к Луноликим устам, но вошедший слуга не дал пролиться бальзаму на сердца жаждущих любовных приступов у четы Рустемовых зрителей, сообщив, что Мустафа пожаловал в сарай в сопровождении тысяч янычар. Рустемовы шестерёнки в мозгу заработали в усиленном режиме, думая, как посмачнее донести эту благую весть до царственных ушей.
Гюльфем шушукается с Махидевран. Махидевран жалуется, что Хюррем, дрянь такая, ведьма, в огне не горит и в воде не тонет, уж разорвали её на клочки, а она всё равно, как преданная псинка, вернулась в сарай к хозяину, скорей бы уж Мустафа вернулся в Манису. Да-да, подтявкивает Гюльфем, все мы этого жаждем.
Все шехзаде встречаются. Джихангир рад приезду Мустафы, который уверяет, что будь даже его руки в крови, он всё равно бы приехал ради церемонии вручения меча брату. Жаль, не уточнил, чья именно кровь должна обагрить его руки. Обнимашки Мустафы с братьями прерывает слуга, приглашающий их войти в отцовские покои.
Хюррем возмущена приездом Махидевран, присутствие которой давит ей на больную печень, как стакан водяры на пустой желудок, в то время как Мехмет находится в могиле. Михримах сокрушается, что доказать недоказуемое невозможно. Да плевать, кому нужны доказательства, если эти изверги убили его в моё отсутствие, и я не смогла уберечь собственного ребенка, стонет Хюррем. Михримах обещает реки крови для извергов, Хюррем довольна, повзрослела доча, выбросила розовые очки на свалку. Сюмбюль сообщает Хюррем, что Рустем жаждет встречи с тёщей, есть важные новости.
Сулейман разглядывает сыновей, как прибывший из многолетнего плавания моряк. Надо же, подросли детишки-то, ну добро пожаловать, что ли. Сыновья по очереди мусолят полу его халата, произнося стандартные восточные комплименты, типа, безумно счастлив поцеловать песок, на который Вы сходили, папА. ПапА интересуется, как дела в провинциях, хорошо ли правите, дети мои? О да, папА, не ссыте, всё отлично, мы молодцы. Ну отлично, продолжайте в том же духе, велел Сулейман.
Хюррем приходит к Рустему, говори, зачем звал. Рустем докладывает тёще по форме о том, что Мустафу сопроводили в сарай тысячи янычар. Что за НЕЧТО, чего хотят солдаты, неужто устроить погром в Османии, заинтересовалась Хюррем. Рустем предлагает заняться главным янычаром, которого уже предупреждал о недопустимости таких вот вывертов, уволить его и назначить своего преданного человечка. Хюррем уверяет, что ни к чему обострять отношения с янычарами, которым сам черт не брат, даже Грозный Явуз не рисковал возбухнуть против них, так что пусть делают, чего хотят, а мы подождём. Чего ждать-то, дорогая тёща, призывает её к ответу Рустем, если Мустафа вот-вот сиганет обратно в Манису. Маршрут Мустафы – прямиком в ад, не сворачивая ни в какую Манису, решила и постановила Хюррем, обозначив тем самым главную задачу для Рустема.
Подготовка к церемонии. Куча всякого народу. Барбаросса приглашает свет очей своих, Мустафу, прогуляться как-нибудь вечерком на его кораблик, надо пошептаться, Рустем воду мутит, надо бы поосторожнее. Спокуха, отвечает Мустафа, Рустемчик в правлении Османского холдинга долго не задержится, это точно.
Сулейман сопровождает Джихангира на церемонию, поддерживая его в трудный для того день. Джихангир отвечает, что не было для него лёгких дней, и в конце концов, он не на войну едет и не в санджак, и шутит, что от Манисы бы точно не отказался. Сулейман дарит ему перстень, сделанный собственноручно, и просит Джихангира не забывать, что он его сын, сын султана.
Церемония начинается. Селим язвит, что Джихангиру незачем меч, если он не сможет им пользоваться. Баязид парирует, что государство управляется умом, а не мечом. Ой, я тебя умоляю, не свисти, ты прекрасно знаешь, что Джиха не сможет взойти на трон, не трави его надеждами понапрасну, заключает Селим.
В башенке за церемонией наблюдают Хюррем и Михримах. Пришедшие Махидевран с Гюльфем вызывают негатив у Хюррем, который та спускает на Афифе. Старушка оправдывается, как же можно помешать Султанше, я ж не самоубийца ещё пока.
Увидев кислые янычарские рожи, явно сомневающиеся в целесообразности своего нахождения на этой церемонии, Джихангир, и без того комплексующий по поводу своей внешности и неудобности надетых на него одежд, забывает слова речи. Сулейман подсказывает ему нужные слова. Все чувствуют неловкость, Махидевран в башенке кайфует. Придя на помощь Джихангиру, Сулейман по окончании речи вручает ему меч.
Махидевран сокрушается, бедный шехзаде, наверху там известно, за чьи грехи он сейчас расплачивается. Подскочив к ней, как ужаленная в мягкое место, Хюррем советует посмотреть в зеркало, коли охота увидеть грешную рожу, и благодарит небо, что уж её-то, Хюррем, руки не погрязли в Династийной крови. Услышав про зеркало, мысленно помянув недобрым словом венецианку, подсуетившую ей в своё время антигрешный аксессуар, Махидевран побледнела чуток, что не укрылось от внимания присутствующей тут же Гюльфем. А чего это было-то, поинтересовалась она. Да забудь, мало ли чего брякнула Хурма, бывает, успокоила её Махидевран.
Вечером Хюррем приходит к Джиханширу в комнату и говорит, что гордится им. Джихангир печально спрашивает, что гордится тем, который забыл слова на церемонии, руки-ноги которого заплетались, и это ли смелость. Хюррем уверяет, что смелость не в том, чтобы переть на волков без страха и упрёка, а в том, чтобы делать это, даже при наличии страха в душе. Джихангир уверен, что родители его стыдятся, особенно отец. Но Хюррем утверждает, что он ошибается, и родители не могут стесняться своего ребёнка, тем более, такого умного и хорошего, как он, а для начала он должен сбросить груз со своих плеч и идти к отцу, который его ждёт.
На балкончике Рустем хвалит Селима за достижения в плане управления Тьмутараканью. Селиму приятно такое слышать, но всё ж таки он считает, что не все такие няшки, как Рустем, и думают иначе. Мустафа, присутствующий тут же, говорит, что гордится братьями, всеми без исключения. Рустем предлагает Мустафе обсудить амасьские делишки, но тот не упускает случая ткнуть хорватского котёнка носом в лужу, а посему указывает, что несмотря на Рустемово В-Азамство, ничего не изменилось, как был Рустем прислугой, так им и остался. Пришедший Сулейман предлагает присутствующим, включая Рустема, присесть, поужинать и обсудить дела, что не может не вызвать недовольства у Мустафы. Сулейман предлагает всем выбраться поохотиться как-нибудь. Рустем советует шехзадам присоединиться к пятничному приветствию, особенно Мустафе, которого просто жаждет обнять народ, а особенно янычары, вышедшие всем полком его встречать.
В гареме блондинка, с которой отдыхал Селим, рассказывает всем девкам байки о том, как её любит Селим. Девки не упускают случая подколоть самоуверенную дамочку тем, что любовь любовью, а шехзаденка та ещё не родила. Да это вопрос времени, уверяет блонди, потому как в Тьмутаракани мы вместе каждую ночь, вот рожу сына и стану султаншей, а как переедем в Манису, и в один прекрасный день мой Селим станет султаном, тогда и я стану Хасекой в этом сарае. Услышав дерзкие речи, подкравшийся Сюмбюль зовет раскатавшую губы блонди прогуляться до Хюррем.
Узнав о новом косяке старшенького, Сулейман интересуется, в чём дело, сына? Сына отвечает, что невиноватый он, янычары сами пришли, никто их не звал. Вот те на, ухмыляется Селимко, нас отчего-то ни одна собака не встретила. Ну Мустафа старший, вот его и почитают поболее нас, пытается сгладить острые углы Джихангир. Когда я ем, я глух и нем, включил воспитателя Сулейман, кушайте молча.
Хюррем допрашивает блонди, почему та до сих пор не залетела, зато трепется по всем углам о своем будущем положении Хасеки. Удостоверившись, что дамочка глупа как пробка, Хюррем отослала её за дверь, а сама выразила Сюмбюлю мнение, что у её сыновей такие бесполезные бабы, в то время как от наличия сильной женщины зависит успешность мужчины. «Золотые слова, Юрий Венедиктович!» © Сюмбюль обещает подобрать подходящих наложниц и привести для одобрения их к Хюррем.
Сказано – сделано. Не прошло и дня, как у ворот Топкапы выстроилась очередь из подобранных Барбароссой на хатунных развалах разнообразных мамзель, на любой вкус и кошелёк. Сюмбюль со знанием дела начал внешний осмотр трофеев. Стоящая в бабской очереди дева сообщила своей госпоже, такой же зачуханной, как и она сама, что это султанский дворец, на что зачуханная госпожа пожелала, чтобы этот дворец провалился в преисподнюю.
Тем временем Барбаросса докладывает, что не зря тусил по морям, привёз много трофеев для Мухтешемства и его сыновей, а также доложил об обстановке в строю неверных. Видя, что Мухтешемство в хорошем настроении, Барбаросса намекнул, что Маниса пустует, а это не есть гуд, и пора бы туда послать одного из шехзадей, по умолчанию Мустафу, как самого опытного, к тому же, Мустафа, посланный в Амасью, так убивался, так убивался, нельзя так обращаться с детьми, надо уважать их чувства, тем более, ну какое дитятко не косячит по молодости, все мы люди, хоть и бородатые. Я тебя понял, иди уже, отослал его Сулейман.
Отобрав наложниц, Сюмбюль пригоняет женское стадо в гарем. Завидев проходящую Хюррем, чумазая Сесилия, посылавшая проклятия Османскому сараю, кинулась навстречу Царицке, прося отпустить её домой, потому как она голубых венецианских кровей. Но Царицка, соблюдая законы дедовщины, указала Сесилии, что тут никого не колышет, какого цвета у неё кровь, потому как она теперь подневольная, собственность Династии, актив, так сказать, Сулейманова сарая, наравне с мебелью, посудой, постельными принадлежностями и т.д. Диана-Фахрие дополнила слова начальницы жестами, загоняя скотину в стойла.
В саду Баязид матракчит Матракчи прямо по циррозной печени, потому как ещё не родился тот ученик, который бы не мечтал уделать учителя. Матракчи малость в шоке, вот это я научил ученика на свою печень. Получив от способного ученика в очередной раз, теперь уже по почкам, Матракчи признал своё поражение. Подошедший Селим предложил Баязиду помахаться с ним, сколько уже можно лупцевать престарелого пропойцу. Афифе отправляет вновь прибывших наложниц на осмотр к местному гинекологу. Диана говорит, что этих дам расселят по гаремам шехзадей, тут им не место (боится старушонка, что её благоверный начнет свою кобелиную деятельность). Афифе машет рукой, да кому они тут нужны-то, дармоедки, только жрать и спать, а рабочий механизм простаивать не должен.
Рустем посещает Сулеймана и обеспокоенно спрашивает, не огорчился ли тот, узнав о проделках янычар, связанных с Мустафой. Сулейман уверяет, что занимается этим делом, иди отсель.
Ташлы допрашивает главного янычара, за каким те проявляют такое рвение, ставя Мустафу в неудобное положение перед султаном. Главный янычар уверяет, что его долг – указать врагам Мустафы их место.
Селим и Баязид матракчат друг друга. Насух в роли судьи. Селим получает по морде, и отвечает братцу тем же. Братья с упоением мутузят друг друга, вот вроде выросли уже, а всё, как в детстве, мерятся, кто круче. Сулейман с балкона встревоженно наблюдает за зрелищем. Получив в очередной раз по морде, Баязид набрасывается на Селима и орёт, что выиграл. Селим бросил все прибамбасы и ушёл, оставив разъярённого братца на попечение Насуха.
Махидевран с внучкой приходит к Сулейману. Нергисшах поёт дедуле песенку. Милота. Барбаросса-таки вытащил Мустафу на морскую прогулку и сообщил, что Хункярым прислушался к его мнению и вот-вот пошлёт Мустафу в Манису. Мустафа в сомненьях, откель такая уверенность? Ну так, кого ж ещё, уверяет Барби, Селим выпивает и развратничает, это всем известно, Баязид, хоть и буйный малый, да неопытный еще, ну Джихагир – понятно, не кандидат. Ташлы зовёт Мустафу обратно, хорош кататься, пора в сарай, враг не дремлет. Сулейману понравилась песенка в исполнении внучки, Махидевран сообщает, что в их семействе ожидается прибавление, дай Бог, родится пасаншик, сильный, как его папа, который появился на свет в Манисе, и хорошо бы, чтобы и новый шехзадёнок появился там же. Загрузив Сулеймана, Махидевран ушла.
Михримах обеспокоена тем, что янычары чествуют Мустафу, а Хункярым молчит, как рыба об лёд, хотя Рустем ему об этом сообщил. Хюррем уверяет Михримах, что её отец выберет в Манису того, кого она ему укажет.
Сесилию в хаммаме мучают воспоминания о прошлой венецианской жизни, о том, как отец отослал её из дома в угоду своей новой жене. Её бывшая служанка решает помыть свою госпожу, калфа недовольна, нет тут более госпожи и служанки, все равны, а посему сама помоется, не сахарная.
Мустафа с Румейсой говорят о будущем ребёнке. Та уверена, что родит мальчика. Пришедшая Махидевран рассказывает, что навещала своего бывшего и надавила ему на больную мозоль, а посему уверена, что в Манису отправится Мустафа. Заходит слуга и приглашает Мустафу проследовать к отцу. Махидевран довольна, вот и счастье подвалило.
Гарем ложится спать. Надевая ночнушку, Сесилия вспоминает, как отец отправлял её из дома, намереваясь выдать её замуж за какого-то купца. Мустафа приходит к отцу и уверяет того, что был не в курсе янычарских планов, и был просто вынужден ответить им взаимностью на любовь и уважение. Сулейман рассказывает очередную цветистую байку о том, что излишняя любовь может завести не туда, куда надо, как дикий конь, увезёт, а потом скинет, не спрашивая. Бла-бла-бла. Мустафа заверяет, что самая сильная любовь для него – это любовь отца.
Селим и Баязид ужинают у Михримах. Баязид восхищён, мать моя, Валиде, какая ж она, ух, прошла огни и воды, и опять на коне. Михримах спрашивает у него, а как в твоём уезде дела-делишки? Селим шутит, что Баязид не сидит на месте, вечно где-то шляется. Увильнув от щекотливой темы, Баязид предлагает ему рассказать о сегодняшней игре в матрак. Селим, намекнув, что Баязид так и не повзрослел, прощается и идёт спать, попутно перемигнувшись с калфой. Михримах недовольна Баязидом, сколько можно, всё детство в попе играет, а ему вот-вот предстоит отправиться в Манису. Баязид сообщает, что ему нужны деньги, много, пол-мульена акче. Вах-вах, Рустемовы в шоке, фига се, запросы у принца. Рустем сообщает супруге, что её братец много тратит на благотворительность, швыряет бабло налево-направо, раздавая его народу и солдатне. Михримах велит помалкивать, чтобы до ушей отца не дошла весть о такой расточительности, тем более накануне принятия решения о Манисе.
На узкой дорожке Золотого пути Мустафа встречается с Хюррем. Сколько лет, сколько зим, говорит Хюррем, последний раз видались на похоронах Мехмета, оставшихся где-то глубоко за кадром. Он в раю, уверяет Мустафа. Естественно, и похоронен под троном, который был в сердце его отца, отвечает Хюррем. Мы страдали одинаково, утверждает Мустафа. Чего ж ты так рвёшься в Манису, кровь брата покоя не даёт, вопрошает Хюррем. Да нет, это пусть Вас беспокоит, дорогая мачеха, это ж вы выгнали меня оттуда, вот Высшие Силы Вас и наказали, забрав Мехмета, парирует оскорблённый в лучших чувствах Мустафа, в лучших традициях своего семейства переложив всё с больной головы на здоровую. Каждого ждёт расплата по делам его, заключает Хюррем, и победитель может потерять всё в один миг по собственной неосторожности. На том оппоненты и разошлись.
Штатная калфа Михримах докладывает Селиму, что Баязид влез в долги и собирается попросить деньжат у мамА. Селимко доволен, нашел-таки больную мозоль у братца.
Хюррем выражает озабоченность традиционной уже задумчивостью своего благоверного, в чём дело, дорогой, старческий геморрой разыгрался или старший сынок опять чего-то натворил? Да ну, всё отлично, пообщались со старшеньким славненько, отрицает Сулейман. Нет, так дело не пойдёт, подумала Царицка, надавим посильнее, может, ты расстроился, узнав, что Мустафёныш опять водит хороводы с янычарами? Да неее, отбрыкивается Сулейман, Мустафа взрослый уже, он только и делает, что держит меня в тонусе. Вот как, в тонусе, значит, недовольна положением дел Царицка, а как же ещё имеющиеся в наличии шехзады, они тоже вроде как не пальцем деланы, тоже все хороши и достойны? Да-да, детки мои все как на подбор, я всеми ими доволен, как отец, а вот для Повелителя Мира недостаточно быть просто сыном, чтобы Повелитель этот был удовлетворен, как-то закрученно вывернул Сулейман. Уже теплее, подумала супруга, и напомнила, что детки с нетерпением ждут батиного решения. Решив одним махом переложить ответственность на могучие плечи спутницы жизни, Сулейман поинтересовался, кого, по её мнению, следует отправить в Манису, а значит, пометить как своего прямого наследника.
Сесилии снится сон, в котором её, свободную, богатую и знатную венецианку, похищают злобные турки, а отца убивают на её глазах. Очнувшись от кошмара, Сесилия разбивает лежащее рядом зеркальце и вскрывает себе вены. Вовремя проснувшаяся Валерия, бывшая в прошлой жизни её служанкой, поднимает шум, громко крича. Проходящий мимо Селим слышит кипиш и увидев порезанные вены девахи, перевязывает ей их разорванной на ленточки простыней, между делом зазывая службу спасения. Ну, само собой, он взглянул на неё, она взглянула на него, перед тем как отключиться. Вот и неплохой повод для близкого знакомства.
Утро. Сюмбюль докладывает Хюррем о случившемся ночью, и что виновница происходящего – та девка, которая самым наглым образом упрашивала отпустить её домой, не оценив счастье, которое выпало на её долю, попутно рассказав, что спас неудачливую суицидницу Селим, проходивший мимо. Ой, красивая, глупая, высказалась Царицка.
Сесилия приходит в себя в гаремном стационаре. Хде это я, интересуется у дежурной медсестры. Лежи, ИНТЕРЕСНАЯ беспокойная, всех на уши подняла, успокоила её сестра милосердия. Как истинный суицидник, Сесилия традиционно спрашивает, за каким её спасли, если она жить не хочет. Да разуй глаза, говорит медсестра, вон сама ХС была такой же, как и ты, и я, много страдала, а стала законной женой самогО Султана Сулеймана, нарожав ему пятерых детей, а все потому, что сумела очаровать и влюбить его в себя. Нынче это самая сильная женщина в Мире, да чего уж мелочиться, во Вселенной.
А тебе повезло, раз сам Селим, Прынц, по-вашему, по-венецианскому, проходил мимо и практически вытащил тебя с того света. Сесилия призадумалась, всё ж таки принцы на дорогах не валяются, надо брать.
Сулейман в компании Эбу-Сууда осматривает строящуюся Синаном мечеть. Зайдя внутрь, они молятся у тюрбе Мехмета. Сулейман говорит Эбу, что принял решение, и как отразится оно на всех, готовы ли все принять его решение? Эбу резонно полагает, что какая разница, готовы-не готовы, в конце концов хозяин – барин, Сулейман то бишь. Глядя на трон, установленный над могилой Мехмета, Эбу интересуется, в чем была истинная цель его установки: показать, что ушёл желаемый наследник, или же преподать урок истинному наследнику, или намекнуть остальным, что пусть к трону всегда лежит через смерти? Умеет старикан вогнать в холодный пот, этого у него не отнять.
Погружённый в свои мысли, Сулейман напоминает себе и всем, кто уже отвык от коронных монологов в стиле «Я – бла-бла…», что он сам был провозглашён в 16 лет престолонаследником, что его Грозный батя по пути к высшему государственному посту замочил всех своих родственников мужескага полу, отобрав в итоге власть у собственного отца. Сулейман рассуждает, что ему повезло, что не осталось у него братьев, с которыми нужно было бы драться в клочья за трон, не, он бы драться не стал, а сбежал бы по-тихому подальше, лишь бы не проливать братскую кровь. А что ж его собственные дети, продолжает грузить свой мозг Сулейман, смогут ли они сбежать, лишь бы не пролить братскую кровь, смогут ли остановиться или польются реки кровищи?
Вернувшись в Топкапы, Сулейман отдаёт заветный ларец с именем шехзаде, победившего в номинации «Официально назначенный наследник престола», Рустему.
Сюмбюль сообщает Хюррем, что всех шехзадей вызвали на Диванный Совет. Вах, побежали, радуется Хюррем, послушаем.
Пока все шехзады получают приглашение проследовать на Красную дорожку Топкапинска для возможного получения заветной статуэтки в виде ключей от Манисского Рая, Великий Комментатор Ибрахим, не желающий оставаться в стороне от главной политической сенсации всея Османии, продолжает прямой репортаж с места событий, описывая каждого из номинантов. Итак, все кандидаты хоть куда, каждый взял себе что-то от отца: Мустафа — совесть и справедливость, Селим – любовь к искусству и чувство прекрасного, Баязид – непокорность и воинственность, Джихангир – интеллект. Несмотря на то, что пасаншики росли все вместе, в гонке за престолом каждый будет сам по себе, потому как престол один, значиццо, и занять его должна только один. И как только престол будет занят, остальные претенденты первым же делом будут уничтожены.
Обрисовав непосвященному зрителю предстоящие Османскому семейству кровавые перспективы, Великий рассудил, что не только он видел в сулеймановых глазах собственную смерть, а и впереди еще много-много жертв.
Тем временем, все претенденты выстроились в шеренгу в В-Азамском помещении, а сам Османский Лев присел за решеточкой, дабы понаблюдать за реакцией своих Львят.
По коридорам Топкапы к заветной стеночке, по-копперфильдовски исчезающей в нужный момент, идёт Хюррем в сопровождении Сюмбюля и проходит куда-то внутрь стены.
Торжественно распечатав ларец, вскрыв заветный документ и оглядев собравшихся, Рустем объявляет, что по желанию Величайшего из Великих, бла-бла, в Сарухан (то бишь, Манису), отправляется… Присутствующие замерли в нервном коллапсе, каждый претендент уверен в своей избранности. Тадам! Селим. То есть, разжёвывая для тех, кто в танке, престолонаследником Османии объявлен Селим. Претенденты, включая избранного Селима, в шоке и близки к обмороку, переходящему в продолжительную кому. Вот это папенька, так папенька, нокаутировал сразу всех сыновей, плюс присутствующих Барбароссу, Рустема и кого-то там ещё.
Где-то в подземелье, приложив ухо к звукоотводящей из Дивана трубе, выполняющей роль османской прослушки 16 века, Хюррем торжествует. Любимый супрух отправил того, кого она и хотела видеть наследником престола – Селима… Автор: Татьяна Родионова /Cherry/

Хызыр успокаивает Мустафу, которого «снова изгнали из Рая» словами тогда создайте свой рай.
Баязид гневно жалуется матери на выбор манисского наследства.
Селим собирается в Манису. Баязид недоволен решением отца отправить в Манису Селима и устраивает скандал в покоях Хюррем.
Михримах взволнована, спрашивает Хюррем, уж не они ли приложила руку к отправке Селима, ведь луноликая поддерживает Баязида.
Хюррем обещает поддержку Селиму, а Баязид – ее последняя надежда, его нужно оберечь и сохранить.
Мустафа на приеме у отца, обижен, говорит о скором отъезде в Амасью и зовет отца в гости.
Гюльфем и Махидевран по-стариковски говорят о разбившихся мечтах.
А Сесилия – Нурбану мечты строит. Она решила попасть в гарем Селима и уехать в Манису.
Родители дают наставления Селиму, который обещает не опозорить династию.
Баязид и Мустафа встречаются, чтобы пожаловаться друг другу на упущенную Манису.
Хюррем и Сулейман проводят вечер в разговорах о детях и чтением стихов.
Мустафа жалуется Хызыру, теперь на корабле.
Хюррем встречается в саду с Рустемом, который обеспокоен выбором Селима в качестве манисского льва, Хюррем же одержима желанием спровоцировать Мустафу на бунт.
Нурбану начинает операцию «попаду в гарем Селима», подменяет наложницу, направленную в хамам к шахзаде. Селим выпроваживает Нурбану из хамама. Но это не лишает ее уверенности в будущем карьерном росте.
Мустафа в шатре с беременной Румейсой. Спят. А стражу в это время переубивали, и киллер готов выпустить стрелу. Топорик, брошенный в спину киллеру, сбил прицел, и стрела попала в Румейсу. И зачем она вышла из шатра?
Кто бросил топорик? Никто не знает, спаситель убежал.
Нурбану просит Сюмбюля помочь ей уехать с Селимом, обещает ему драгоценность в качестве взятки, но ее опять не выбрали, ведь ночью ее обокрала собственная бывшая служанка.
А Хюррем в поисках женщины, которой она бы доверила Селима. Нурбану ссорится со своей бывшей служанкой, та теперь в гареме Селима, а Нурбану – увы.
Хюррем выговаривает Рустему за неудавшееся покушение на Мустафу. Стража (люди Рустема) были перебиты неизвестным. Рустем оправдывается. Хюррем недовольна.
На охоте Баязид и Селим попали в засаду, устроенную разбойниками, разбойники побеждены.
Мустафа мечется по комнате, хватается за оружие. А Махидевран абсолютно уверена, что за покушением на Мустафу стоит Хюррем.
В лесу Сулейман, нагнавший братьев, проводит воспитательную беседу об уважении, о том, что характер Баязида не изменился.
Вечерняя трапеза у костра. Джиганхир говорит отцу, что не хочет быть обузой на охоте, отец его утешает.
Нурбану наблюдает за звездным небом, за этим ее застает Афифе и требует объяснений. Нурбану просит в отчаянии передать Хюррем сообщение от звезд.
Братья в шатре выясняют отношения, Баязид обвиняет Селима в трусости.
Нурбану все же попадает на прием к Хюррем.
Султанша пытается понять логику поступков неугомонной рабыни. Нурбану объясняет, что звезды сказали отправить ее в гарем Селима. Хюррем «в последний раз» прощает наглую девицу.
Махидевран не выбросила разбитое совестливое зеркало. Смотрит в него и вопрошает «а вдруг это я виновата?»
Сулейман узнает от Рустема о покушении на Мустафу и вымещает свой гнев на принесшем дурную весть. Опять обещал казнить всех.
Луноликая пришла к матери с подозрением, что на Мустафу не чужие люди напали, а из маминой бригады. Мама уверяет, что ее подставили.
Хюррем выражает Сулейману сочувствие по поводу покушения на старшего сына.
Мустафа, как и Махидевран, горит желанием раздавить змею-Хюррем.
Рустем докладывает о предателях. Это якобы некий купец Касым, поддерживаемый персами.
В это время в зиндане Мустафы отравлен человек, который мог бы указать на заказчиков покушения - Рустема и Хюррем….Нурбану ссорится со своей бывшей служанкой, та теперь в гареме Селима, а Нурбану – увы.
Хюррем выговаривает Рустему за неудавшееся покушение на Мустафу. Стража (люди Рустема) были перебиты неизвестным. Рустем оправдывается. Хюррем недовольна.
На охоте Баязид и Селим попали в засаду, устроенную разбойниками, разбойники побеждены.
Мустафа мечется по комнате, хватается за оружие. А Махидевран абсолютно уверена, что за покушением на Мустафу стоит Хюррем.
В лесу Сулейман, нагнавший братьев, проводит воспитательную беседу об уважении, о том, что характер Баязида не изменился.
Вечерняя трапеза у костра. Джиганхир говорит отцу, что не хочет быть обузой на охоте, отец его утешает.
Нурбану наблюдает за звездным небом, за этим ее застает Афифе и требует объяснений. Нурбану просит в отчаянии передать Хюррем сообщение от звезд.
Братья в шатре выясняют отношения, Баязид обвиняет Селима в трусости.
Нурбану все же попадает на прием к Хюррем.
Султанша пытается понять логику поступков неугомонной рабыни. Нурбану объясняет, что звезды сказали отправить ее в гарем Селима. Хюррем «в последний раз» прощает наглую девицу.
Махидевран не выбросила разбитое совестливое зеркало. Смотрит в него и вопрошает «а вдруг это я виновата?»
Сулейман узнает от Рустема о покушении на Мустафу и вымещает свой гнев на принесшем дурную весть. Опять обещал казнить всех.
Луноликая пришла к матери с подозрением, что на Мустафу не чужие люди напали, а из маминой бригады. Мама уверяет, что ее подставили.
Хюррем выражает Сулейману сочувствие по поводу покушения на старшего сына.
Мустафа, как и Махидевран, горит желанием раздавить змею-Хюррем.
Рустем докладывает о предателях. Это якобы некий купец Касым, поддерживаемый персами.
В это время в зиндане Мустафы отравлен человек, который мог бы указать на заказчиков покушения - Рустема и Хюррем….Нурбану ссорится со своей бывшей служанкой, та теперь в гареме Селима, а Нурбану – увы.
Хюррем выговаривает Рустему за неудавшееся покушение на Мустафу. Стража (люди Рустема) были перебиты неизвестным. Рустем оправдывается. Хюррем недовольна.
На охоте Баязид и Селим попали в засаду, устроенную разбойниками, разбойники побеждены.
Мустафа мечется по комнате, хватается за оружие. А Махидевран абсолютно уверена, что за покушением на Мустафу стоит Хюррем.
В лесу Сулейман, нагнавший братьев, проводит воспитательную беседу об уважении, о том, что характер Баязида не изменился.
Вечерняя трапеза у костра. Джиганхир говорит отцу, что не хочет быть обузой на охоте, отец его утешает.
Нурбану наблюдает за звездным небом, за этим ее застает Афифе и требует объяснений. Нурбану просит в отчаянии передать Хюррем сообщение от звезд.
Братья в шатре выясняют отношения, Баязид обвиняет Селима в трусости.
Нурбану все же попадает на прием к Хюррем.
Султанша пытается понять логику поступков неугомонной рабыни. Нурбану объясняет, что звезды сказали отправить ее в гарем Селима. Хюррем «в последний раз» прощает наглую девицу.
Махидевран не выбросила разбитое совестливое зеркало. Смотрит в него и вопрошает «а вдруг это я виновата?»
Сулейман узнает от Рустема о покушении на Мустафу и вымещает свой гнев на принесшем дурную весть. Опять обещал казнить всех.
Луноликая пришла к матери с подозрением, что на Мустафу не чужие люди напали, а из маминой бригады. Мама уверяет, что ее подставили.
Хюррем выражает Сулейману сочувствие по поводу покушения на старшего сына.
Мустафа, как и Махидевран, горит желанием раздавить змею-Хюррем.
Рустем докладывает о предателях. Это якобы некий купец Касым, поддерживаемый персами.
В это время в зиндане Мустафы отравлен человек, который мог бы указать на заказчиков покушения - Рустема и Хюррем….Селим прощается с сестрой, братьями и мамой, гарем пакует вещи, Нурбану не оставляет надежд уехать в Манису.
Мустафа получает от Хызыра известие и двух телохранителей.
Нурбану в отчаянии врывается сквозь Сюмбюля к Хюррем и на коленях просит отправить ее с Селимом.
Хюррем позволяет. Мечта сбылась. И официальное имя – Нурбану -«женщина, излучающая свет» - в подарок от Хюррем. Только просьба одна – оставьте Валерию, служанку, здесь.
Прибывший от Хызыра телохранитель, Атмаджа, встречается с неким господином в черном плаще с капюшоном и большим перстнем на руке.
Мустафа прислал подарки. Рустему – голову Азиса, Хюррем – скорпиона в драгоценной шкатулке.

Ночь. Хюррем на балконе падает в обморок.
Фатьма во время путешествия выходит из кареты и заигрывает с продавцом яблок. В гареме шушукаются о болезни Хюррем, султаншу осматривает повитуха. Сюмбюль предупреждает всех о защите персональных данных, иначе лишит всех языков. Печалька, у Хюррем закончились регулы. Навсегда.
Хюррем в расстройстве и бешенстве одновременно, требует скрыть это от всех. В Топкапы прибыла Фатьма. Ее встречают Гюльфем и Афифе, уверяя в почтении и демонстрируя радость. Фатьма привезла с собой еще одну гостью. Хюррем скрывает свою проблему от султана, уверяя, что со здоровьем все в порядке. Михримах с Рустемом, поговорив о государственных делах и потерянных агентах, обнимаются. Султан рассказывает жене сон, в котором Мустафа подает ему кровавую стрелу, на стреле имя Аллаха. Прибыла Фатьма, выполняется протокол встречи с уверениями в почтении. Султану представили подросшую Хуриджихан. Корабль. Михриниса с ножом преграждает путь Атмадже, но он привез весточку от Мустафы для Хызыра. Хызыр принимает гонца. Атмаджа у Хызыра, уверяет, что намерен защищать Мустафу. Рустем с шейх-уль-исламом. Разговор напряженный, договориться не удалось. Хамам. Фатьма рассуждает о том, что огонь в глазах Хюррем погас. А Хюррем очень плохо, она понимает, что к списку врагов добавилась Хуриджихан. Торжественный прием Селима в Манисе. Баязид занимается творческой росписью тарелочек. К нему пожаловала Хуриджихан, якобы в поисках Джиганхира. А глазки хитрые, с поволокой, блестят. Хюррем с Рустемом обсуждают планы уничтожения Мустафы. Принято решение о провокации восстания. Уединение Баязида и Хуриджихан нарушают Джиганхир и Михримах. Дочь Ибрагима уходит. Михримах заметила неровность дыхания кузины к брату, но Баязид больше обеспокоен финансами, его долг очень большой. Фатьма с инспекцией в топкапинской аптеке, спрашивает, кому и зачем готовится лекарство? Лекарша выболтала самую тайную тайну Хюррем. Хюррем с Рустемом обеспокоены перспективой закрытия денежных вакфов. Фатьма затевает вечеринку в гареме, о чем предупредила Афифе. Готовится публичный позор султанше в честь наступления климакса. Михриниса прибыла к Мустафе. Протокол с уверениями в почтении. Подтверждает, что Атмаджа тоже от Хызыра. Декларация цели – убрать Рустема. Нужно настроить против него янычар. Михримах с матушкой обсудили план Фатьмы по организации вечеринки. Нурбану в хамаме готовится к хальвету.
Селим успевает в это время набраться, он пьян. Танцы в гармеме. Торжественный выход Хюррем. Фатьма демонстрирует доброжелательность
Нурбану перед входом в покои Селима вновь отстаивает свое право на хальвет. Фатьма оглашает на весь гарем наступивший климакс Хюррем. Хюррем ушла в свои покои рыдать. Фатьма упивается ситуацией. Михримах выговаривает тетушке все, что о ней думает. Нурбану, которую так и не пустили к Селиму, очень расстроена. Султан с Эбу Судом. Снова разговор о сне с Мустафой и стрелой. Пришел Фенеризаде, Шейх-уль-Ислам. Фатьма не испытывает угрызений совести по поводу разглашения тайной тайны Хюррем. Более того – она готовит наложницу султану. Михримах привела бабушке дочку-пухляшку. Пытается утешить Хюррем словами о героическом прошлом, которому завидуют все женщины. Шейх-уль-Ислам очень против денежных фондов, полезности их абсолютно не видит. Его пытаются переубедить султан и Эбу Сууд. Михриниса строит глазки Мустафе. Мустафа советует Михринисе не лезть в политику. Атмаджу отправляют с письмом. Хюррем с Баязидом у камина. Сынок неспокоен, он все еще переживает из-за Манисы. Мамы утешает сыночка, гладит по щеке. Звуки скрипки тревожат душу Сулеймана воспоминаниями, на террасе играет дочь Ибрагима. Наложница, которую выбрала для брата Фатьма, до покоев не дошла, оказалась в Босфоре. Селим провел первую инспекцию минисского рынка. Услышал о себе нелицеприятное. Афифе ставит Хюррем в известность, что в ее нынешнем положении придется делиться сулеймановым ложем с гаремом. Хюррем грозит спалить гарем вместе с хатунами. Мустафа с командой поймали предателя в своих рядах. Это начальник стражи. Семейная трапеза, Хюррем и Сулейман. Сулеман утешает жену по поводу климакса. Попытка выведать, будет ли в связи с этим султан принимать у себя наложниц провалилась на фразе «Займись детьми» По дороге в покои Хюррем, похоже, придумала сама выбрать наложницу для мужа. А позвать сюда Сюмбюля! Сюмбюль отправляет Валерию к Хюррем. Селим весь на нервах, бросается разными предметами. Нурбану намерена попасть к нему. Фатьма на террасе с Хуриджихан, Воспоминания: тайная встреча Фатьмы и Мустафы, коалиция против Хюррем. Хуриджихан получает дневник Ибрагима. Селим сильно пьяный. Входит Нурбану с кувшином вина. Начинается ролевая игра «Отбери кувшинчик» Хуриджихан листает дневник отца. Голос покойного Ибрагима вещает, что «у всего есть конец..у дня и ночи, зимы и весны..у добра и зла». А в это время Сюмбюль ведет по Золотому пути Валерию. Наложница в покоях, Сюмбюль отчитывается султанше о доставке наложницы повелителю, как и было велено. На глазах старого евнуха слезки. Державшейся гордо до сих пор Хюррем горько и больно. Она рыдает.

Проснувшись в своей пенсионерской постели среди ночи, Хюррем зовет своих штатных подельников Сюмбюля и Фахрие. «Крикну, а в ответ тишина, снова я осталась одна» © – подумала сильная женщина Хюррем и пошла: а) плакать у окна; б) найти своих нерадивых работников и возмутиться; в) дай Бог, если получится изобразить хоть какую-то эмоцию. Проходя по пустынным коридорам своего скромного 600-комнатного особняка, Хюррем слышит отдаленный плач ребенка и воркующий глас своего сединобородого и бесоребристого муженька. Устроив кросс по внутреннетопкапской местности, Хюррем, шлепая отвисшей губой, врывается в мужнину спальню и видит там стоящую колыбель с младенцем. Взяв на руки бесхозного младенца и не успев изумиться, что же за укурок внес поправки в сценарий, написанный самой Историей, Хюррем видит стоящую на балконе деву. Направившись к дамочке, обосновавшейся там, где ей не положено, Хюррем оказывается перед с треском захлопнувшимися перед ней дверьми и… просыпается в поту. Фахрие, находящаяся тут же, дает попить водички и предлагает переодеться в сухое, держа наготове пачку памперсов для страдающих недержанием. Отметая подобное предложение, Хюррем истерично интересуется, где же та девка, которую она собственноручно отправила в постель своего безутешного когда-то супруга, и всунули ли ей, уж не знаю куда, перед соитием контрацептив. Да будьте уверены, всунули, отвечает Фахрие, контроль за чужой маткой у нас работает лучше, чем за своей собственной, так что расслабьтесь, Султаным, спите дальше.
Утром довольная Валерия выплывает из султанской спальни, а удовлетворенный Сулейман велит позвать к нему Хюррем, наверное, для того, чтобы поделиться интимными подробностями бурно проведенной ночи.
Фатьма с утреца в процессе нанесения марафета сетует, что в гареме нету мужиков, поэтому она и вынуждена была отсюда сбежать. Хоть бы Барбаросса устроил бы секс-круиз, что ли, неугомонной прЫнцессе, жаждущей мужского внимания. Пришедшая калфа шепчет на ушко хозяйке гаремную сенсацию: Сулейман провел всю ночь с девахой, которую ему самолично отправила его жена. «Высокие отношения» ©.
Сюмбюль отводит Валерию, которая еле-еле удерживается, чтобы не завизжать от внезапно упавшей на нее благодати с престарелым папиком, и сообщает, что отныне ее место в отдельной ложе. Хюррем сверху наблюдает, как молодое мясо делится подробностями со своими подружками, и сетует, что солнце для нее скрылось, потому как она самолично устроила себе ампутацию сердца, а что делать, мазохизм заразен, пусть будет больно самой, зато враги придут в ужас от таких решений и сдадутся без боя, предпочитая не связываться с ненормальной.
Баязид завтракает с Джихангиром, попутно сетуя на то, что неохота возвращаться в свою Мухосрань, когда надеялся въехать на белом коне в Манису, но раз туда поехал не он, значит, папА его не любит. Телом пасаншик созрел, а мышление осталось на уровне 10-летнего ребенка, раз не подарили родители желанную игрушку, значиццо, не любят детку. Мне бы твои проблемы, думает Джихангир, уговаривая брата отбросить чернуху и задуматься о прекрасном. А прекрасное (помяни омно, вот и оно) уже на пороге с тарелкой клубники в руках, по поручению тетушки Фатьмы. То ли клубника оказалась кислой, то ли страдания по Манисе перевесили любование подсунутой кузиной, но Баязид ушел, оставив Хуриджихан, Джихангира и клубнику.
Фатьма торжествует – старушонка Хюррем сдает позиции, раз сама подсунула муженьку девицу в постель и велит своей калфе разузнать, кто же эта счастливица, чтобы сделать ее своим оружием в борьбе с рыжей лимитой, уже лет дцать имеющей законную регистрацию в нерезиновом Стамбуле.
Сюмбюль руководит процессом переселения Валерии в отдельные апартаменты и на вопрос Валерии о следующих хальветах с Его Мухтешемством отвечает, что хальветов больше не будет, возьми губозакаточную машинку, потому как на следующий половой тет-а-тет к Сулейману пойдут, и то только по одному разу, те яйцеклетки, которые пройдут кастинг у самой Хюррем.
А в Манисе, проснувшись после бурной алкогольно-развратной ночи, Нурбану с Селимом намериваются позавтракать. Пока Нурбану распоряжалась насчет завтрака и делилась с калфой уверенностью в том, что пристегнула Селимку к своим венецианским пяткам, сам герой-любовник неожиданно вспоминает оскорбившего его и убитого после торгаша. Поскольку алкоголь выветрился, Селимку вновь охватывает жуть и он разбивает зеркало. Алко- и наркозависимые частенько бьют зеркала и стекла, потому как видят в них жуткие картины, монстров и порталы в потусторонние миры.
Хюррем приходит к муженьку с вопросом, доволен ли тот проведенной ночью с присланной ею девой, потому как она сама уже сбитый летчик, рожать новое пушечное мясо не в силах, а посему пусть стараются другие, даром, что ли, лукум с халвой едят. Сулейман успокаивает любимую, не огорчайся, душа моя, коли б захотел я детей еще, так настругал бы, дело-то нехитрое, одно неловкое движение — и ты отец, вследствие чего возникает логический вывод, что ВалерИ Царь был вовсе не детопроизводства ради, а токмо во исполнение воли пославшей ему другую бабу заботливой жены. Ах, душа моя, пошли мне еще девок, да побольше, а я буду с каждым разом убеждаться, что ни одна не даст мне такого счастья, как ты, уверил Сулейман, целуя любимую в лоб. Любимая мысленно горько пожалела, что нет у нее волшебной палочки, взмахнув которой и произнеся сакральное «Сим-селявим, а ну-ка, писька, отвались-ка», можно разом решить проблему предстоящего на стороне мухиббъятства ветреного супруга.
Придя с завтраком к Селимке, Нурбану, вместо ожидаемого поцелуя в диафрагму, получает приказ покинуть помещение, а поскольку сверхуверенная в собственной неотразимости венецианка не уверена, что расслышала верно, повторяет приказ громче и громче. Выйдя за дверь со сбитой лопатой короной Нурбану делится с калфой неожиданным пердимоноклем, видимо, у Рыжего есть какая-то проблема (причем, явно не с печенью, судя по количеству безболезненно принятого на грудь алкоголя), а значит, надо выяснить и разрулить. Калфа уверяет, если кто и в курсе рыжебородых проблем, так это Главный распорядитель Манисского борделя, а пока собирайся-ка, милая, ты переезжаешь в отдельные апартаменты как удачно забежавшая на огонек в шехзадинскую постель.
Барбаросса принимает Атмаджу с партнером, которые докладывают об успешности операции по выявлению стукача в стане Мустафы, а посему шехзадатый шехзаде набросал целый план по прижиманию Рустема к ногтю, и Барбаросса, как самый горячий поклонник шехзадатого шехзаде, должен внести свою лепту в эту благородную миссию.
Тихое семейное утро семейства Рустемовых прерывает пришедшее главе семейства донесение, в котором черным по белому написано, что на него готовится покушение. Оставив своих любимых девочек, Рустем спешит в Топкапы.
Направляясь в сад подышать свежим воздухом, Хюррем сталкивается в коридоре с Фатьмой, которая не упускает случая указать вновь на климактеричное положение Хюррем, вынужденной самолично послать девку в постель к мужу. Хюррем в ответ напоминает об участи остальных Династийных сестриц, пошедших в свое время против нее, а то, что муж шпилит отныне все, что шевелится, так это такой пустячок, ведь сердце-то его прочно оккупировано самой Хюррем, так что пущай развлекается благоверный, не страшно. Фатьма убеждает, что путь к сердцу мужчины лежит через постель (О_о, а целые поколения дамского полу были уверены, что через желудок), вот потому Хюррем и держала Сулеймана на коротком поводке, ну а теперь, размахнись, рука, раззудись плечо, сама и потеряет завоеванные позиции.
Махидевран выносит мозг Мустафе, требуя казнить Главного секьюрити, уличенного в предательстве. Остыньте, мамо, сначала используем его, а потом уж я собственноручно снесу ему башку, доставлю вам такое удовольствие, успокоил ее Мустафа. Барбариска приходит попрощаться. Вай-вай, уже, даже чаю не попьете, радуются хозяева, ну передавайте приветики папеньке вашему. Не-не, разочаровала их гостья, я тут неподалеку нашла жилплощадь, так что увидимся еще, и не раз. Да ну, какое жилье, жить одной в отдельном домишке — это же опасно, езжай на корабль, где 100 голодных мужиков с тесаками и пушками, там будет гораздо безопаснее, пытаются вразумить упрямую гостью хозяева. О, не беспокойтесь, они, конечно, голодные, но не настолько, чтоб кидаться на мои незаурядные прелести, уверила Барбариска, я тут, в глуши, скромненько посижу. Ну что ж делать-то, тогда оставайся у нас в сарае, предложила Махидевран, лучше уж держать тебя в поле зрения. Ладненько, быстренько согласилась Барбариска, днем буду патронировать евроремонт в своем новом доме, а ночевать буду приходить в ваш сарай.
Атмаджа с партнером приходят к Главному янычару с писулькой от Барбароссы и посвящают его в детали операции по свержению Рустема, предупреждая о возможности смертельного исхода. Главнычар согласен, чего ж не подохнуть за Мустафу, дело-то житейское.
Рустем показывает присланную из Амасьи шифровку с донесением о предстоящем на него покушении, главная роль в котором отводится Главнычару, которого в свое время надо было отстранить, но сама Хюррем велела спустить все на тормозах, и вот, доспускались, того и гляди, Рустема в цинк закатают. Ой, да ладно, отмахнулась Хюррем, как будто это так просто — В-Азама замочить (она не смотрела серии предыдущего сезона, потому не в курсе), предохраняйся и будет тебе счастье, а будешь совершать разные телодвижения в янычарскую сторону, Хункярым покажет тебе небо в алмазах и землю в метастазах, а посему, сиди на своем В-Азамском месте спокойно и не дергайся. Кто эта тетка, в очередной раз подумал Рустем, как ее штырит-то, то велит Мустафу срочно ухайдокать, когда тот тихо-мирно едет по лесу, никого не трогая, то велит расслабиться и наслаждаться предстоящим на меня самого покушением, все-таки ранний женский климакс – страшная вещь.
В Манисском сарае девки давятся слюнями от зависти к Нурбану, поражаясь тому, как эта, по их словам, страшная дохлятина сумела обойти их, вот бы и им, красоткам, так же бы повезло. Не надейтесь, насекомые, отрезвила их новоявленная Суперстар, попасть в постель – дело нехитрое, а в душу — не каждой дано, да вы и в постель к нему теперь не попадете, после меня-то. Хорошо готовят к жизни венецианских аристократок, разносторонне.
А в Топкапском сарае Валерия вкушает прелести от продвижения половым путем по карьерной гаремной лестнице, веля одной из наложниц исполнять ее желания, для начала, принести сладенького, а то потраченную на постельные кульбиты энергию надо восполнять. В самый разгар задирания норки от осознания своей исключительности ее посещает Фатьма, дабы лично поглядеть на счастливицу и указать, как ей повезло в этой жизни. Ах, вздыхает Валерия, хорошо, но мало, ведь султан меня больше не продлевает, Хюррем не велит. Ага, значиццо, и о предохранителе на твою систему падишахского отопления Хюррем позаботилась, догадалась Фатьма. Ага, кивнула ВалерИ, сказали, так надо. Да тебя за лохушку держат, наложницы для того и предназначены, чтобы размножать падишахских живчиков, так что, хочешь вкусно жрать, сладко спать, обвешаться цацками и укутаться в дорогие шмотки, вэлкам, в ряды Султанш, только для начала надо родить пасаншика, обрисовала перспективы Фатьма. Но как же, Хюррем мне перекрыла путь-дорогу в светлое будущее, заработанное честным половым путем, печалится ВалерИ. Не тужи, не горюй, я тебе оформлю экспресс-доставку в сулейманову постель, и не раз, а ты уж расстарайся, для начала прими мусульманство, и вот тебе новое кодовое имя – Називин, что в переводе с древнефармацевтического обозначает «средство от полового насморка у престарелых муххиблётов», решила и постановила Фатьма.
Придя в отведенные ей апартаменты, Нурбану обнаруживает там регулярную пассию Селима – блондинку. Возмутившись, какого эта делает в ее комнате, Нурбану узнала, что все предназначенные для любовниц помещения заняты, а посему придется потесниться и проживать вдвоем с блонди, как в обычной фабричной общаге. Вызывает возмущение факт, что такая бурная сексуальная жизнь прошла за кадром, хотя чему удивляться, это же Маниса, где будущий папаша узнает о предстоящем отцовстве, одновременно знакомясь с матерью будущего ребенка. Блондинка велит Нурбану не раскатывать губы на Селимку, потому как он пользует всех по одному разу, кроме нее самой. Ну-ну, чего ж ты до сих пор не одарила его потомством, надавила на больную блондинистую мозоль Нурбану.
Вечерком, пока Сулейман пытается читать книгу, Хюррем пытается промыть ему мозг насчет Баязида, уверяя, что мальчонка-то сам не ведает, чего творит, исключительно из желания обратить на себя внимание отца. Добившись, что Сулейман раздраженно отбрасывает книгу в сторону, объясняя, что стар стал, глаза уже не так функционируют, как надо, Хюррем, подумав, что зато другие органы продолжают работать как часы, предложила самой ему почитать, потому как с глазами-то у нее как раз все о’k, правда радужка изменила цвет, но это такая мелочь, право, у меня – функционирующий верх, у тебя – функционирующий низ, а вместе мы – единое целое, Сулейман.
Рустем велит усилить охрану, а ночью, перепугав спящих Михримах с дочерью, чуть не приканчивает служанку, принесшую кувшин с молоком, приняв ее за киллершу. Узбагоину Рустему, да побольше, чтоб не шарахался от собственной тени.
Мустафа прогуливается с Ташлы и свитой по лесу, попутно выслушивая донесение о том, как в Манисе трепетно «любят» Селима. Мелочь, а приятно. Прискакавшая из глубины лесов ему навстречу Барбариска, отмахнувшись от упреков в игнорировании мер безопасности, предложила помахаться с ней на мечах. Экзотичное предложение приводит к тому, что на полянке, средь деревьев и кустов, Барабариска и Мустафа начинают брачные игрища под видом поединка на мечах, то плечико оголится, то бедро прижмется туда, куда надо. Бурно дыша друг другу в лицо, за чем завистливо наблюдает Ташлы, забивший осиновый кол в собственную личную жизнь, пара заканчивает поединок и расходится по разным углам леса, так и не решив, кто же победил.
В Манисской сауне Нурбану возмущается, что нету ванн, одни банные шайки, вот у них, в Венециях, в каждом захудалом дворце есть ванны, где можно полежать и расслабиться. Калфа, отослав свидетелей, сообщает ей, что проблема Селима ей известна, и рассказывает о случившемся на рынке убийстве торгаша. Нурбану решает вмешаться. Селим меж тем пытается расслабиться традиционным для него способом, не закусывая.
Собравшись на пятничное приветствие, Баязид выслушивает наставления Матракчи (это ж такой авторитетный наставник), что надо бы помириться с батей, наступить себе на горло и помириться. Пришедший Сулейман милостиво разрешает Баязиду облобызать свою царственную длань, что обозначает, что Лев больше не гневается на Львенка, а у Матракчи интересуется, как он, давно не было видно, видимо, османский Октоберфест, наконец, закончился. Матракчи сообщил, что пишет книгу, которую начинал писать еще в первом сезоне. Ну-ну, принеси, почитаем, велел Сулейман, забыв, что у него с глазами печаль-беда.
Селиму приносят одежду для традиционного пятничного приветствия, но он не собирается выходить к лицемерному электорату, в глаза поющему осанну, а в спину кидающему помидоры и тапки. Однако Распорядитель его постельных, и не только, дел уверяет, что так поступать некомильфо, все ж таки из-за пары-тройки тупых людишек не стоит обижать всех жителей Манисского городка. Прислушавшись к его словам, Селим выходит-таки на люди, и о чудо, слышит в свой адрес от толпы дифирамбы.
Хюррем интересуется у Рустема, как там обстоит дело с шейхулем, который мутит воду, настраивая важных людей против них. Погруженный в свои проблемы (какой шейхуль, тут бы самому остаться в живых) Рустем отвечает, что нет ему покоя, пока жив Главнычар. Да о каком покое может идти речь, ты В-Азам, а не пенсионер на лавочке, потому покой нам только снится, лучше собери всю силу в кулак да жахни по врагам как следует, возвращает его на землю Хюррем. Что ж делать-то, с тещей, а особенно, когда она в преждевременном климаксе, лучше не спорить, а посему Рустем обещает приложить все силы, чтобы неугодный им старикан был разжалован.
Сулейман заинтересован тем фактом, что Баязид так задержался и не торопится возвращаться в свою Мухосрань, хотя обычно, хлебом не корми, дай смазать лыжи из дома подальше, в чем причина, сына? Да вот, папА, охота с Джихангиром потусить, отмазался Баязид, не называть же в качестве причины неожиданно вспыхнувший интерес к скрипичной игре.
Между тем Барбаросса, продолжая давить на созданную искусственным путем фобию Рустема, приглашает того посетить его кораблик, дабы побалакать о том, о сем. «Нет уж, лучше вы к нам» ©, отшатнулся от него Рустем, приходите в Диван, потрещим вдоволь, я-то уж точно целее буду. Матракчи недоволен, чего это Барбаросса заигрывает с противным Рустемчиком, когда Насух всегда под рукой. Барбаросса успокаивает ревнивца, это для дела, сугубо, для дела.
Фатьма, заметив хуриджиханские поглядки на Баязида, решила колупнуть поглубже и вывела племяшку на чистосердечное признание о ее симпатии к вышеупомянутому кузену, уверив, что ее, тетю Фатю, не проведешь, она сразу чует носящиеся в хаотичном порядке в воздухе феромоны, а посему, чтобы этот пасаншик проявил хоть какой-то интерес к томно вздыхающей по нему Хуриджихан, она советует взять инициативу в свои руки. Рассуждая о том, что все мужики, хоть принцы, хоть сантехники, всегда остаются сопливыми пацанами, а женщины должны управлять их разумом по своему усмотрению, Династийная сводня берет скрипку, которая в семействе Ибрагимовых так же священна, как корова в Индии, и со всей силой шарахает ей об стену безо всякого уважения к святыням. Ай, тетя, приходит в ужас от ее святотатства Хури, но та заверяет, найдешь себе получше, чай, не времена советского дефицита.
Тем же вечерком, пока калфа Фатьмы отвлекала стенаниями о своей одинокой участи в Топкапском сарае Смотрящего за дверьми в Главные покои Османии, а Хюррем отвечала на расспросы Михримах о том, чего это маменька, всегда прятавшая ключ от замка на ширинке собственного мужа, вдруг сама распахнула эту ширинку для всех желающих теток, Фатьма, наставляя и поучая ВалерИ-Називин, провела ее прямиком к двери Сулеймана. И пока Хюррем уверяла Михримах, что все под контролем, ни одна озабоченная девка не прошмыгнет в сулейманову постель без пропуска, выданного и подписанного самой Хюррем, ВалерИ – шасть – и уже на аудиенции у самой ценной Ячейки османского общества. Ячейка не отказалась принять предложенное, чего отказываться-то, дают – бери, и все участники акции остались довольны: и клиент, и сутенерша, а особенно, работница телесной экспресс-доставки, потому как нет для нее большего счастья, чем ублажить влиятельного седобородого дедушку, ибо тело, пущенное в дело, принесет нехилые материально ощутимые дивиденды.
Афифе, случайно ставшая свидетелем того, как малолетка прошмыгнула к папику при сводничестве одной из представительниц Династии, пытается эту самую Династию урезонить, хватит уже наступать на одни и те же грабли, «уж сколько вас, Династий, упало в эту бездну», пора прекратить кровопролитие. Никакой крови, потому как там, где она, там только лямур-тужур, заверяет Фатьма, ошибочно величая любовью примитивные физиологические позывы.
Хуриджихан, показывая Баязиду укокошенную доброй тетей Фатей скрипку, сетует на свою печаль, сама не поняла, как скрипка сдохла, как жить-то теперича, где бы новую приобрести, чтоб Баязидов слух усладить. Тот намек понял, есть рыбные места, уж мне ли не знать, я все закоулки обшарил, как и положено непослушному царскому отпрыску. Ах, нет, мне надо самой купить, а то мало ли, купишь вместо скрипки балалайку или домру какую-нибудь, где тебе, дилетанту, разбираться в видах музыкальных инструментов, только вот как попасть туда, на скрипичные развалы, озабочена Хуриджихан. Сделаем, успокоил Баязид, имеющий практический опыт покидания местожительства без спросу.
Вызвав на ковер Рустема, Сулейман ткнул его носом в многочисленные заявления обиженных рустемовыми действиями сограждан, единогласно утверждающих, что В-Азам закрутил на всех участках гайки, при этом лоббируя интересы местной олигархии за откаты. Рустем не согласен с такой постановкой вопроса, лгут, вот те крест, лгут, злодеи и клеветники, не брал я ни борзыми щенками, ни золотыми подсвечниками, разберусь с жалобами и устраню недочеты. Смотри, морда, я держу тебя под колпаком, пригрозил зятю Сулейман.
А Хюррем окучивает Эбу-Сууда, намекая, что неплохо бы спихнуть шейхуля, с которым у Эбу непримиримые и неразрешимые тёрки, а на освободившееся кресло водрузить самого Эбу. Хех, Султаным, я, хоть и не отказался бы от такой милости, но сроду никого не подсиживал, ничего не просил, потому как «Никогда ни у кого ничего не просите, особенно у сильных мира сего — сами придут и все дадут» ©. Ну что ж, не сомневаюсь, дадут, согласилась Хюррем, мысленно сделав запись в ежедневнике – внушить Сулейману поставить Эбу на нужное ей место, при этом сделав так, чтобы СС был уверен, что это исключительно его собственное решение.
Селим удивлен количеством и разнообразием заваливших его жилище подарков от обожающего его, по словам Распорядителя его делами, манисского населения, тут тебе и ковры, и корзины с дикоросами, дескать, чем богаты, то все вам и отдаем, самим жрать нечего будет, но барина порадуем. Вот это я даю, ничего еще путного не сделал, а меня уж вознесли до звезд, восхитился Селим, оставаясь в блаженном неведении о том, что кампанию по поднятию селимовой самооценки в собственных глазах, включающую организацию толпы с дифирамбами и доставку презентов от якобы благодарного населения, взял на себя его Распорядитель по идее Нурбану, выступившей мозговым центром операции.
Высказав Нурбану комплимент по поводу ее ума и сообразительности, а также выразив опасение, что Селим их порвет, если узнает истинную правду, Распорядитель отвлекся на встречу с вдовой убитого на рынке, которая потребовала встречи с убийцей Селимом, пригрозив в случае отказа обратиться в местные органы правопорядка. Але, дама, включите мозг, попытался окунуть ее в суровую действительность Распорядитель, кто ты, и кто Селим, иди отсель, пока в состоянии. Но дама оказалась идеалисткой, свято верящей в то, что в этом мире все равны. Да-да, «Все равны, но некоторые равны более других» ©.
Прибывший в Диван курьер в янычарской униформе доставляет Рустему приглашение на суаре в янычарские казармы. Первый раз вижу, чтобы Смерть присылала приглашение, подумал Рустем, вслух сказав, а приду, чего ж не прийти-то.
Выбравшись за пределы Топкапского сарая, Баязид и Хуриджихан прогуливаются по рынку, где их случайно засекает шастающий между торговыми рядами Сюмбюль. Оппаа, спохватился Баязид, этот же маменьке обязательно настучит, и потащил Хуриджихан по рыночным закоулкам, спасаясь от маменькиного всевидящего ока в лице Сюмбюля. Побег османских мажоров от погони, которая и не думала начинаться, потому как Сюмбюль зацепился языком за симпатичную торговку текстилем, закончился поцелованным Хуриджихан Баязидом.
Рустем сообщает Хюррем, что приглашен к янычарам на суаре, прощайте, дорогая теща, не поминайте лихом, коли что, потому как отказаться нельзя, подумает солдатня, что В-Азам зассал, развели на слабо, как подростка. Ой, да ладно, в очередной раз отмахнулась Хюррем, вечно преувеличиваешь, не будут же тебя травить за собственным столом, это чревато как минимум заблеванными коврами, ни один адекватный хозяин дома на это не пойдет. Не ну вам, канеш, виднее, я-то знаю, как у нас тут правосудие работает, ну порычит Хункярым, ну позакатывает глазюки, подвигает бровками, может, парочку голов у подвернувшихся стрелочников срубит, и все, а я, молодой, красивый, так толком в этом кинЕ и не отхальвеченный, покроюсь мертвым инеем, вздохнул Рустем. Да ладно, скажешь тоже, успокоила его заботливая теща, на тебе надето три бронежилета: я, Михри и тесть твой, глазюко-бровкодвигающий, и пока нас, трехголового твоего монстра, не одолеешь, ты тоже жив останешься, вот беда-печаль, тоже, мне, пффф.
Фатьма, оценив новую скрипку Хуриджихан, озабочена ее печальной физией, что такое, душа моя, неужто Баязидка чего натворил? Ах, нет, тетя, это я, сама себя не контролируя, его поцелула, плачет Хури. Тьху ты, я-то думала, тут проблема, а тут сплошное удовольствие, какая ж ты умница, племяшка, будь я на твоем месте, одним поцелуем не ограничилось бы дело, расслабилась заботливая тетя, все идет, как надо, завела Баязидкин механизм, теперь сиди и жди результата.
Получив люлей от матери за то, что шлялся по рынку, как простой чукотский фермер, взяв в качестве охраны только скрипколюбивую кузину, Баязид ринулся прощаться с отцом, потому как оскорбленная обвинениями в безответственном поведении душа срочно потребовала возвращения обратно в Мухосрань, там хоть нотации никто не читает, гуляй да гуляй по лесам-полям. Сулейман хоть малость и удивился переменчивости решений сына, но, вспомнив, что Баязид мнит себя недолюбленным, напомнил ему о равных долях, занимаемых в его сердце, всех детей без исключения. «Маловато будет» ©, понесло сынка, как отец, может и любите, папА, а вот как наследство распределять, так я в самом конце очереди, и дойдет ли она до меня вообще такими-то темпами. Обидевшись в очередной раз на несправедливых родителей, Баязид ускакал в свою глушь, попрощавшись с Джихангиром и забыв про скрипачку.
Прихватив взвод секьюрити, Рустем приходит в янычарский аудиенц-зал, где его уже ждет янычарская публика. Чувствуя себя не в своей тарелке от враждебности, источаемой всей окружающей его многочисленной янычарской массой, Рустем находится в напряжении, попутно ведя беседу с Главнычаром, выразившим общее янычарское недовольство тем, что Османия временно сошла с военной тропы, никого не грабит и не убивает, а янычарам хочется разорить уже пару-тройку государств, снести пару-тройку сотен тысяч неверных голов. Рустем пояснил, что война – удовольствие дорогое, это не загородный пикничок, а телеги с золотом конфискуются не каждый день, кроме того, решение — кого любить, а кого рубить – принимает лично Хункярым. Видя, что Рустем весь как оголенный нерв, то есть, клиент дошел до кондиции, Главнычар велит подать В-Азаму суп. Заметив переглядки и подмигивания в янычарской массе, Рустем дает сигнал своему секьюрити продегустировать поданную ему потенциальную отраву, что дает Главнычару повод оскорбиться высказанным им недоверием и эмоционально указать на то, что янычары не станут банально и подло травить гостя за своим столом, а благородно снесут вражью голову, если уж на то пошло. Мля, и чего мне дома не сиделось, тоскливо подумал Рустем и вскочил, заорав, что это уж слишком, оборзели совсем, мать вашу. Секьюрити обнажили табельное оружие, янычары вскочили, схватившись за свое. Главнычар, мысленно потирая ручонки, напомнил, что «кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет» ©. Ну это мы еще посмотрим, пообещал Рустем и спешно покинул званый ужин, не дождавшись десерта.
Матракчи, выполняя передастные функции, сообщает Сулейману об инциденте. Тот в ярости (нашли, понимаешь, время шашками махать) кидается в Диван, где уже началось экстренное заседание под председательством В-Азама. Оскорбленный Рустем собирается отстранить Главнычара от занимаемой должности, но Барбаросса советует не торопиться, потому как увольнения такого уровня должны быть одобрены Сам Самычем, который уже собственно на пороге. Ворвавшись в Диван, как пробка от нагретого шампанского, Сулейман сходу, не присев, начал разбор полетов с объяснения Рустема, заявившего, что Главнычар нанес ему моральный ущерб, нанесенный оскорбительными заявлениями и угрозой смерти, а посему он предлагает отстранить его от должности, как минимум. Вызванный на ковер Главнычар пояснил, что они, как порядочные люди, пригласили ВАзама поужинать, а он нанес им невиданное оскорбление, отдав предложенный ему суп на пробу другому, после чего гость окончательно оборзел и начал размахивать холодным оружием, но поскольку гость является никем иным, как представителем Сам Самыча, то на его размахивания никто не ответил, вот и все. В общем, так, постановил Сулейман, Барбаросса пусть выступит в роли следователя, а потом вынесу вердикт. Какое отношение имеет морской флот к следственному делу, понятно только самому Сулейману, ну может, еще и Хюррем, греющей уши в подвале у трубы-прослушки.
Тем временем Барбариска, поселившаяся в амасьском сарае, решила проследить за рустемовым засланцем в стане Мустафы. Слежка привела ее в лес, где вышеупомянутый господин вел диалог с какими-то левыми мужиками. Поскольку трудно оказаться незамеченной объектами слежки, имея такие нестандартные габариты, Барбариска оказывается брошенной к ногам врага, намеревающегося снести ей голову. Но Атмаджа с партнером, как Чип и Дейл, всегда спешат на помощь, а посему враги уничтожены, а у Барбариски болит голова, как же сообщить Мустафе, что они слегка накосячили и преждевременно убили рустемова крота.
Афифе интересуется у Хюррем ходом протекания ее климакса, попутно предлагая взять на себя нелицеприятное занятие отбора падишахских грелок, все ж таки, она понимает, что жене самолично отбирать любовниц для мужа, как минимум, неприятно. Но Хюррем советует волонтерше направить свою энергию на усмирение много взявшей на себя Фатьмы.
У Хуриджихан печалька – Баязидко слинял по-английски, не попрощавшись, не хочет ее видеть больше, Фатьма уверяет, да куда денется, раз возбудился уже. Пришедшая Називин сообщает Фатьме на ушко ну очень приятную весть.
Сулейман зол на Рустема, мало того, что жалуются на него со всех сторон, так еще и чуть мульен янычар в казарме не зарубил, супермен хренов. Ну, наверное, были причины, вяленько так вступается за зятя Хюррем, бедная Михримах, вах-вах, расстроена, наверное, вся.
А Мустафа распекает Барбариску, ну чего ты лезешь, баба, куда тебя не просят, сиди вон, вышивай лютики-ромашки, в наши суровые мужские игры не лезь, вон Рустемчик узнает, что его шпиёна замочили, и вся операция псу под хвост, и вообще, ехала бы ты отсель, от меня подальше. Пожирая взглядом сердитый объект своего воздыхания, Барбариска, вытуживая слова, признается, что хоть и уедет отсель, в любом случае, не целиком, потому как сердце ее получило здесь бессрочную прописку. Морально оглушив Мустафу своим признанием, Барбариска выскакивает за дверь и попадает под прицел взглядов Махидевран и Фидан, патрулирующих по коридору. А я говорила, говорила, подпрыгивает Фидан, что эта дева неровно дышит в присутствии нашего ПрЫнца. Ага, новая головная боль, запечалилась Махидевран.
Пока в Амасье новые страсти только зарождаются, Маниская половая жизнь кипит и бурлит. Нурбану устраивает Селиму приватный венецианский маскарад, не искушенный доселе развратными венецианками Селим сражен. Хто ты, спрашивает. Я ваш персональный узбагаин и амнезин, съешь меня, предложила Нурбану. Съел.
Мирно топкапское утро четы Сулеймановых, рассуждающих о том, что неплохо бы выбраться на эдирнский пикничок прерывает появление ВалерИ в сопровождении Фатьмы, сообщившей благую весть: Сулейман снова станет отцом. Половой десант удался…Автор: Татьяна Родионова /Cherry/

Сулейман на террассе принародно дарит цацку Валерии, лобызает ее в лобик. Фатьма радостно улыбается, Хюррем на балконе наблюдает идиллию с явным недовольством.
Сулейман поглядывает на нее, но в какой-то момент - увы - нет зрительницы, ушла.Рустем встречается с Махмуд агой, он же Зал, который уверяет Великого визиря в своей крутости и вменяемости.
Барбароссу уведомляет о скандале в янычарской столовой сам Али ага, радуются оба, что напугали Великого визиря.
Михримах уверяет мужа, что не даст его в обиду, потому что принцесса, кто осмелится? А пример тетушек во вдовствующее состояние не учитывается?
Мустафа и Михриниса играют в дартс, стрела Михринисы не точна… «така любовь» (с)
Махидевран понимает, что Михриниса – угроза любимому сыночку, думу думает – как избавиться от девахи.
Фатьма распоряжается о раздаче сладостей в гареме в честь Низивин- Валерии. Сладости раздают, Михримах было попробовала, но новость моментально лишает ее аппетита. Пошла к своей валиде выяснять, правда ли это, заодно попросить защиты для мужа. Храбрая девочка собирается строить защиту сама, если мама не поможет.
Хуриджихан не растерялась после поспешного отъезда Баязида, она теперь прогуливается с Джиганхиром и предлагает ему поиграть на скрипке.
Нурбану-затейница утанцовывает Селима до хальвета, но надвигается проблема. Вдова убитого торговца уже пожаловалась кадиям.
Баязид приехал домой, его встречают жена и дети, целых два детеныша. Ах, скрытный какой, даже дедушку с бабушкой не известил. Хочет в Манису так, что приказал отправить туда шпионов.
Нурбану плетет интригу по освобождению Селима от визита к кадиям.
В гареме вечеринка по поводу Низивин. Сюмбюль, двигая в такт речи поседевшими бровками, докладывает Хюррем убийственную новость. Это не муж изменял Фатьме, а Фатьма мужу. Хюррем приберегла эту новость на потом.
Встретившись в коридоре, Хюррем и Фатьма, как обычно, троллят друг друга и расходятся. Фатьма праздновать в гарем, Хюррем к Сулейману слушать стихи.
Хуриджихан сочиняет любовное письмо Баязиду, за этим милым занятием ее застает Фатьма. А в это время в своем санджаке Баязид…ээээ… не обращает внимания на наложницу, вспоминая поцелуй девочки со скрипкой.
Сулейман с прискорбием сообщает о досрочном прекращении контракта с Рустемом.Махидевран сообщает сыну, что нашла хорошего жениха для Михринисы, из местных купцов. Мустафа отправляет по всем таким вопросам к отцу девицы – Барбароссе.
Михримах узнает о предстоящем отъезде Рустема в ссылку, она очень расстроена. А Хюррем нет. Вот каменная какая.
Нурбану отправляет агу к вдове убитого торговца поговорить насчет того, чтоб забрать жалобу. Неудачно прошел разговор.
Михримах теряет сознание на глазах Хюррем. Напугала маму, мужа, папу, горничных и лекарш.
Эбу сууд все еще занят защитой денежных вакфов.
Махидевран как раз такой пытается организовать, пригласила местных дам на ужин. Заодно и сообщила Михринисе о возможном браке с сыном одной из приглашенных. Облом мечтам о шехзадинском ложе.
Нурбану собирается тайно выйти из дворца и уладить (?) дела с вдовой торговца. Игра в досудебное урегулирование не доведет до добра.
Мама Хюррем кривится, показывая зрителям безутешное горе от болезни дочери и припадает к Сулейману. Входит Фатьма с сочувствиями, ухитряется улыбаться даже в этой ситуации.
Рустем узнает, что перед знаковым обедом-ужином у янычар к Али аге прибыл гонец от Барбароссы. Провокация была спланирована.
Мустафа застает Михринису за раздеванием. Ой, смутился…Скорее бы ты уехала, девушка, на свою свежекупленную ферму.
Барбаросса спрашивает у Али аги, куда делся Хасан (куда-куда, в зиндане помер).
Рустем сообщает результаты расследования Хюррем. Разрабатывается план ответного хода. Капудан паша пожалеет, что устроил эту провокацию.
Баязид получает новости от шпионов в Манисе. Теперь и он знает о рыночном инциденте.
Нурбану устраивает для Селима эротические гуляния по гарему с завязанными глазами. Финал путешествия – ванна(!!!!!!) Добилась – таки установки джакузи в отдельном банном номере.
Сюмбюль, старый сатир, гуляя по рынку, встретился с той самой торговкой…Похоже, Амур не промахнулся.
Нурбану рано утречком вышла из дворца, чтобы встретиться с вдовой. Эх, разве в гареме можно что-то сделать тайно? Поговорила, повернулась и – о_о, Селим…
Хуррем наконец-то поняла, что Фатьма стремится возвести на престол Мустафу.
Семейный ужин. Михримах получше, и Рутему надо уезжать. Фатьма в очень неловком положении, ведь Хюррем при всех сказала, что та заезжала в Амасью к Мустафе, да еще и муж пожаловал. Фатьма, мягко говоря, в бешенстве.
Сюмбюль намарафетился, приоделся, наблаговонился и отправился на свидание к торговке.Сюмбюль в растерянности и спешке покидает территорию свидания. Печалька.
Михриниса получает письмецо от Мустафы. Зовет на свидание.
Фатьма решила устроить Хюррем разбор полетов по поводу внезапно появившегося мужа, но получает в лицо правду о своем гулящем образе жизни. А расскажу-ка я обо всем Сулейману. О, нет, постой…
Фатьма побеждена и просит Сулеймана снова выйти за ранее разведенного с ней мужа.
Михриниса летит на крыльях любви к Мустафе, а тот сообщает, что между ними ничего не может быть. Женские слезы не растопили сердце шахзаде. Обиженная и зареванная, она не видит, что несется прямо на засаду.
Рутем посетил корабль капудан паши, Как Михримах? Хорошо. Она – моя драгоценность. У тебя тоже есть драгоценность…
Хюррем в траурных одеждах, с балкона видит воркующего с Називин Сулеймана, но сейчас она идет на могилу сына.
А Нурбану сидит в зиндане.

Страхи Сулеймана становятся явью!
Хюррем начинает действовать, дабы воспрепятствовать появлению нового Шехзаде. Баязид, тайно приехавший в Манису, будет пойман Селимом. Ну а у Нурбану, брошенной в темницу, есть большой сюрприз. Мустафа и Атмаджа стараются найти Нису. А Хюррем такое шепчет на ухо Сулейману, что Мустафа оказывается в опасной ситуации!
Рустем, похитивший Нису, прижмёт в угол Барбароссу. Барбаросса даст больше, чем ожидал Рустем, для которого было важным лишь вновь вернуть доверие к себе.
Уехавший в Герцеговину Рустем, вместо себя оставит своего привратника. А Соколлу Мехмед впечатлит Хюррем своим интеллектом и упорством.
У Хюррем есть новые планы на счет Назенин. Но беседа с Сулейманом изменит абсолютно всё.
Хуриджихан, в надежде получить хоть какие-то вести от Баязида, будет часто видеться с Джихангиром. Письмо, которое она написала Баязиду, случайно попадет в руки Джихангира. Ну а Джихангир безнадёжно влюбиться в Хуриджихан.
Баязид тайно прибудет в Манису. Его целью будет раскрыть судебный процесс, который Селим прикрыл. Но когда Селим поймает его, все выйдет из-под контроля.
В то время как Нурбану с надеждой будет ждать в темнице, Селим не намерен прощать её. Газанфер сделает неожиданное предложение Нурбану. Но истинный сюрприз сделает Нурбану.
Атмаджа и Мустафа, узнав о похищении Нисы, сразу же начнут действовать. От близкого человека Хюррем поступит весть, которая приведет их к Нисе. Но Мустафа, пораженный любовью, совершит такую ошибку, что встретится лицом к лицу с Сулейманом!