Сладкий сон молодых родителей Рустемовых прерывают стуки в их дверь в звуковом сопровождении их экономки, сообщившей, что один из стражников закончил свою службу досрочно по причине насильственной смерти. Какой уж тут сон, когда вокруг все визжит и грохочет, рустемова теща тоже подскочила с кровати.
Бросившись на место инцидента, Рустем обнаруживает, помимо трупа стражника, не подающее громких признаков жизни тело молочной няньки и пустую люльку своей дочери.
Хюррем пытается успокоить Михримах тем, что найдут ляльку, все будет хорошо. Тут и деда Сулейман появился и узнал, что Рустем кинулся по горячим следам киднепперов. Включивший следователя Усатико показывает им улику, найденную и опознанную рустемовой экономкой на месте преступления. Это сережка (или кулон, хз) Нигяр, на которую обратила внимание экономка, как всякая женщина, любящая заценить вещи другой женщины. Хюррем удивлена, как так, вроде Нигяр давно пропала без вести, а тут ее вещицы всплывают. Михримах плачет, что все пропало, все пропало, бывшая ее мужа наверняка мстит, и мстя ее страшна. Дедушка похищенной велит пустить двуногих ищеек по следу мстительницы, чтобы обыскали каждую щель, куда могла юркнуть проворная киднепперша, и непременно доставили его внучку живой и невредимой, а, чтобы не тащить лишний груз, похитительницу велено доставить в сокращенном виде, достаточно одной головы.
Базар. Заглянув в каждый пучок петрушки, янычары доложили Рустему, что нет нигде предмета их поисков. Велев не расслабляться и искать лучше, Рустем замечает неподалеку вышедшего за утренней бутылкой пива Матракчи. Найдя того, на кого можно спустить накопленный негатив, а при удаче, и в морду засветить, Рустем, поведав неудачно вышедшему прогуляться Матракчи о случившемся, велит быстренько расколоться и признаться, куда Насух спрятал его кровиночку. Тем временем в порту Нигяр с малышкой на руках пытается договориться с лодочником о переброске ее на другой берег. Поначалу лодочник отказывает клиентке, мол, занят я, заказов много, иди вон к другим таксистам, но Нигяр отказов-то не понимает, откуда гонят, туда и липнет. Воспользовавшись тем, что малышка заплакала, «мамаша» умолила-таки перевезти ее на другой берег.
Матракчи, выпавший в осадок от предъявленных Рустемом претензий, отнекивается, ни при чём тут я, говорит. Да ладно, отвечает Рустем, ты тут каждый закуток знаешь, под каждым кустиком по пьяни спал, наверно, говори, куда могли Султаншу припрятать! Применить физические меры воздействия к ответчику Рустему помешал Усатико, присоединившийся к поискам и озвучивший имя киднепперши – Нигяр. Откуда, я вас спрашиваю, вновь всплыло это хм.. создание, поинтересовался Рустем, когда ее не слыхать-не видать уже давно. Насух тут и ляпнул, что видел их общую бышую, даже денег дал и закуток нашел. Отматракчить Матракчи Рустему помешал Усатико, велев обоим разойтись по разным углам ринга, пока не найдут предмет их спора.
Тем временем в своей резиденции за утренней чашкой шербета Династии ждут сладостных вестей о скоропостижной смерти Рустема. Лютфи, присутствующий тут же, интересуется, чего супруга такая нервная, али ждет кого (на время отсутствие супруга на работе)? Как-то с утра признаваться о заказанном убийстве не комильфо, посему, вспомнив, что есть еще и дочь где-то там наверху, Шах сокрушается, что ее рыбонька совсем грустная стала, депрессия, не иначе. Лютфи предлагает выдать грустняшку замуж, чтобы узнала, что такое на самом деле счастье, да уж поздно будет. Психея не упускает возможности уколоть супругов тем, что Михримах - ровесница их дочери - уж замуж выскочила и ребенка родила, но сестрица никак не может найти подходящую жертву в качестве зятя, хотя в свое время проявляла большее усердие, стремясь выдать замуж Психею. Ну и что, что ты замужем, ответила Шах, твой Хюсрев – самый несчастный мужик во всей Османии. Да-да, ответила Психея, так же, как и твой Лютфи. Лютфи чуть не поперхнулся шербетом, совсем распоясались сестры Османовы, троллят друг друга в присутствии своих ничтожных рабов.
Развить тему качества межличностных и супружеских отношений в клане Психоза Ностра помешала ворвавшаяся в качестве десерта к завтраку Хюррем, заявившая сходу, что это Династии провели в сарай Михримах Нигяр, похитившей малышку по их приказу. Династии в шоке от такого поворота событий, запахло жареным, Лютфи мысленно сплюнул и выразил выражением лица «Ну дуры-бабы, хоть и Династия!».
Янычары добрались до порта и развили бурную деятельность по опросу возможных свидетелей. Лодочник, велевший сыну переправить Нигяр, интересуется у прохожих, чегой-то деется, люди добрые. Прохожие рассказывает, что одна бабенка украла новорожденную и все янычары встали на уши, видать, семейка родителей похищенной богатенькая. Лодочник призадумался.
Увидев Рыжую, Династии отбросили взаимные придирки и заняли любимую позу наездницы. Напомнив, что не обязаны спрашивать разрешения ни у кого, а уже тем более, у Рыжей, чтобы проникнуть в любой сарай во всей Османии, да чего уж мелочиться, Вселенной, тем не менее, свое участие в похищении их внучатой племянницы Династии отказались признать, а чтобы «да кто ты такая» узнала свое место, Психея кликнула стражу. Заявив, что дело о похищении находится под личным присмотром всевидящего ока СамогО Мухтешемства, и поймать и разговорить Нигяр – всего лишь дело техники, а посему головам присутствующих, включая Лютфи, вовремя не ушедшего на работу утром, грозит немедленная ампутация, Хюррем покинула вражескую территорию.
Лютфи, воздев глаза к небу, выразил надежду, что его супруга не причастна к произошедшему. Пожав плечиками, супруга мило призналась, что хотела, чтобы Нигяр всего лишь убила Рустема. Покачав головой, окончательно уверившись в падении уровня интеллекта у Династий, Лютфи ушел-таки на работу.
Рустем допрашивает лодочника и узнает, что Нигяр переправилась на тот берег с его помощью, потому как он не смог отказать бедной матери с плачущим ребенком по имени Эсманур на руках. Насух комментирует, что у Нигяр, очевидно, снесло башню окончательно. Прихватив лодочника с обещанием его ликвидации в случае, если с ребенком что-то случится, Рустем в компании Матракчи, Усатико и толпой из массовки направился по следам улетевшей.
В покоях Хюррем Михримах казнит себя за то, что не оставила дочку рядом с собой, и плачет, что дочь, наверно, хочет кушать, а мамы рядом нет. Гюльфем и Афифе пытаются как-то ее успокоить, отправляя поспать. Какой сон, девки, вы чего? Для молодой матери такая ситуация – самый большой кошмар ее жизни. Пришедшая Хюррем вливается в компанию успокаивающих и говорит, что Нигяр и ребенка непременно найдут. Михримах велит Гюльфем передать Династиям, что если с ее дочерью что-то случится, Династиям придет кабздец лично от самой Михримах. Гюльфем заметалась, кому ж служить-то? Хюррем ловит падающую в обморок дочь и велит всей обслуге быстренько уложить Михримах в постель и вызвать неотложку.
А тем временем Нигяр мчится через лес с плачущей Айше на руках, успокаивая ее тем, что она (мама) ее накормит.
Хюррем, идя по коридору с Сюмбюлем, говорит тому, что явно тут замешана Шах. Тот не согласен, ведь в таком случае Нигяр уделала бы или Хюррем, или Рустема. На пути попадается Мрачный, пасущийся у президентского люкса. Аха, иди сюда, голубчик, счас я тебя расчленю, подумала Хюррем и начала допрос с вопроса, куда они спрятали Нигяр? Мрачный пошел в полный отказ от причастности к киднеппингу, поклявшись, что он династии честно служит и прятать вражину не рискнул бы. Ключевое слово – Династия. Пообещав отрезать ему оставшуюся голову, Хюррем однако ж не добивается от Мрачного чистосердечного признания. Сюмбюль не упускает возможности погрозить пальчиком зарвавшемуся Куда-Хочу-Туда-Хожу и пообещать ему реки крови, когда пойманная Нигяр запоет как соловей.
А в президентском люксе чета Адамс выражает сочувствие горюющему дедушке Сулейману. Шах удивляется, как так, что за охрана у Рустема, раз к нему в сарай проникла персона, которую знают даже все бродячие псы Османии. Сулейман выражает здравую мысль, что это и означает, что Нигяр действовала не одна, а посему, все выявленные падут от рук лично самого горюющего деда. Чтобы развитие темы о пособниках не привело Сулеймана к закономерному ответу, Лютфи уверяет, что нет-нет, явно тут Нигяр действовала в одиночку, так как надо быть полной дурой, чтобы воровать внучку у СамогО Мухтешемства. Шах перехватывает эстафетную палочку, говоря, что Нигяр как многолетняя калфа знает все ходы и выходы в сараях. Видимо, все сараи в Османии строятся по типовым проектам, привет, 3-я улица Строителей! А идите вы, все равно правда всплывет, отвечает Сулейман.
Пришедшая Хюррем докладывает, Что Михримах напоили-усыпили. Шах желает ей, чтобы все утряслось лучшим образом, малышка вернулась и Михримах успокоилась. Хюррем остается лишь вслух аминькнуть, мысленно размазывая Династию по мрамору.
Лес. Ребенок плачет, Нигяр, включив мать, уверяет ее, что они уедут, и никто их не найдет. Проходящий неподалеку мужичок с дровишками берет ситуацию на заметку. Нигяр, увидев, что засветилась, убегает.
Тем временем шпионка под кодовым названием «Кормилица» приходит к Шах и плачет, что ее во время произошедшего ударили по кумполу и ее астральное тело покинуло тело физическое на какое-то время. Велев оставаться на месте своей шпионской деятельности, заклеить рот и не вздумать делать ноги, потому как от Династии можно убежать только на тот свет, Шах отправила ее назад. Мрачный включает «Я же говорил» и выражает мнение, что найденная полоумная Нигяр может рассказать много чего интересного, а посему пора бы ее упокоить, наконец.
Рустем и Ко приходят на место, показанное лесным свидетелем. Усатико велит рассыпаться всем по лесу и начать прочесывание. Рустем велит привезти ему помимо невредимой дочери еще и живую Нигяр, потому как жаждет окончательно расставить все точки над ё. Матракчи говорит Усатику, что надо убить Нигяр раньше, чем ее убьет Рустем, потому как тот тиран ее не пощадит. Я рыдаю, просто гениальная логика, доказывающая, что многолетнее употребление алкоголя вредит мозгу.
Нигяр слышит лай собак, видимо, османские мухтары напали на ее след. В результате погони по лесу Нигяр оказывается на краю высокого обрыва, а вся королевская рать во главе с ее вторым бывшим мужем уже ее догнали и вот-вот начнут суд Линча. Нигяр велит оставаться всем на своих местах.
Психея мечется по своему бывшему сараю. Пришедшая Шах говорит, что Нигяр вот-вот найдут. Психея отвечает, что та красотка молчать не станет и выдаст свою приказодательницу Шах, и вот тогдааа, о-о-о, тебе, сестра, будет чок-чок ата-та. Шах разочаровывает размечтавшуюся Психею, что Мрачный дал задание одному из янычарской массовки убрать Нигяр прежде, чем она заговорит.
Матракчи пытается вразумить свою бывшую, что ребенок-то не виноват в ее проблемах. Нигяр отвечает, что и ее дочь не была виновата, но ее же забрали и наверняка убили, как ее Великага папаню. Насух клянется, что не было такого, он лично найдет дочь и принесет. Вот угораздило мужика, то женись, то разведись, то унеси, то принеси, и так всю жизнь. Рустем подключается к переговорам и велит отдать ему его дочь и валить подальше живой и невредимой. Но Нигяр отвечает, что все, финита, жизнь ее кончена уж давно, а пришла она в сарай, чтобы прикончить и его, и Хюррем, а потом, как и положено истинной камикадзе, покинуть этот грешный мир. А увидев малышку, решила ситуацию переиграть, увезти ребенка в дальние дали, растить как свою дочь по имени Эсманур.
Пока Нигяр произносила свое последнее слово приговоренной, а тайный агент-янычар натягивал стрелу, чтобы прервать в нужный момент этот словесный поток, Рустем и сопровождение подкрались к Нигяр поближе. Заметив, что они уже очень рядом, Нигяр заистерила и чуть не сиганула с обрыва. Усатико упросил Рустема отойти и призвал Насуха на помощь. Ну правильно, алкоголики любят поговорить о смысле жизни. Произнеся проникновенную речь о том, что сама ты дура, Нигяр, сама и виновата во всем, а не невинные младенцы, что эта, что та, которую я увез и забыл куда, неужели ж ты ребенка лишишь жизни, дурная баба?
Проникнувшись, находящаяся под прицелом янычарской стрелы Нигяр протянула ребенка подошедшему на ватных ногах Рустему и, раскинув руки, как птица Бутимар крылья, полетела с обрыва прямиком в свою новую загробную жизнь, вспоминая свое недолгое счастье с всемогущим Визирем, становившимся с ней простым мужичком из греческой деревушки, и их дочь. Прощай, Нигяр.
Рустем возвращает дочь плачущей Михримах и получает наказ от Сулеймана отныне не сводить глаз с них обеих.
Хюррем говорит Сулейману, что Нигяр получила по заслугам, но плохо, что она умерла, не сказав, от кого получила приказ. Сулейман уверен, что не было никакого приказа, она сама решила так отомстить. Хюррем не согласна, ведь Нигяр призналась, что пришла убить ее и Рустема, хотя и так понятно, кто стоит за всем этим.
Династии с мужьями обсуждают смерть Нигяр. Психея рада, что вот так все вышло, намекая, что для некоторых смерть – это единственное спасение, всем рано или поздно придется расплачиваться за грехи, да же, Лютфи? Ага, Султаным, ответил Лютфи, вот и Нигяр нашла свой конец, у нее тоже не будет могилы, как и у Великага. Шах решила закрыть тему взаимного троллинга на сегодня, выразив мнение, что Хюррем и Рустем не оставят все это без последствий, а значит, их мстя не замедлит себя ждать. Хюсрев предлагает Психее вернуться домой, спать пора уж, хватит, посидели.
Сулейман говорит Усатику, что раз Нигяр призналась в намерении убрать Хюррем и Рустема, надо выяснить, кто за всем этим стоит. Усатико отвечает, что все чисто, а самоубийца была явно психически невменяема, он определил это на глаз, безо всяких психолого-психиатрических экспертиз. И что, не согласен Сулейман, теперь все безумные будут творить, чего хотят, с кем-то же общалась эта дама. Ой, беда с вашими царскими паранойями, подумал Усатико, ну давайте повторим расследование, хотя это напрасная трата моего усатого времени и денег налогоплательщиков.
Шах делает выговор муженьку за троллинг ее бедной чувствительной сестры. Лютфи оправдывается тем, что эта бедная сама не прочь поглумиться над ним. Шах напоминает, что все равно, ты – никто и звать тебя никак, а она – Султанша. Да где уж мне забыть, раз вы мне, милая, весь мозг изнасиловали своими династийными разговорами, ответил Лютфи. Пришедший докладчик заявляет, что очередной рейд полиции нравов к выходу готов. Шах выражает мнение, что борьба с проститутками по значимости для Лютфи стоит на первом месте вместо борьбы с врагами. Да какая помощь тебе нужна, если ты сама вытворяешь все, что только захотела твоя левая династийная нога, отмазался Лютфи. Шах уверяет, что Хюррем – враг № 1, и пока она не заменила Лютфи Рустемом, надо срочно что-нибудь замутить.
Рустем уверяет Хюррем, что пора, пора уже Лютфи накрыться медным тазом, чтобы эта Шах не лезла куда ни попадя, и раз не получилось разбить этот исключительно платонический альянс с помощью красивой любовницы, значит, надо поискать политический способ. Хюррем предлагает влезть в отношения Лютфи с Мустафой, а посему Рустем должен любым способом выкурить Львеночка из Манисы, чтобы освободить место для Мехмета.
Маниса. Тошни успокаивает нервишки Мустафы мнением, что если бы тот попал в черный список Его Мухтешемства, то не сидел бы в санджаке, прямой путь из которого на трон заведомо обеспечен. Пришедшая Махидевран торжествующе объявляет, что согласно полученным разведданным, все остальные шехзадишки отправляются в санджаки, среди которых нет Манисы. Львеночек доволен, даже малость улыбнулся. Фух, можно выдохнуть и вслух порадоваться за Мехмета, получающего наконец путевку в самостоятельную жизнь в Амасье, а не в Манисе. Махидевран радуется, что Рыжая, наконец, свалит из сарая и потеряет вдалеке влияние на Мухтешемство. Львеночек уверяет, что такие злыдни даже с Луны будут пакостить и пакостить. Узнав, что ко всему прочему еще и поход намечается, Львеночек горестно вздыхает, ах, что папенька на этот раз решит.
Мехмет успокаивает Джихангира, что хоть они все и разъезжаются, транспорт еще никто не отменял, посему будут ездить в гости друг к другу.
Лютфи не принимает австрийского посла, надоели, шляются и шляются, посол, да посол ты. Получив такое известие, посол посол, но на пути возник Рустем и выслушав дипломатические просьбы посла, намекнул, что такие сведения передавать он, Рустем, не правомочен, а вот Шехзадище Мустафа - вполне.
Лютфи докладывает, что посла послал. Сулейман согласен и добавляет, что не хочет, чтобы кто-нибудь с послом этим вообще беседовал.
Лютфи велит Хюсреву приглядывать за Рустемом, тот в ответ предлагает установить мир с ним, сколько можно уже. Лютфи категорически против, какой мир, с дуба рухнул, Хюсрев? В это время Лютфи получает доклад от полиции нравов, что обнаружена еще парочка борделей. Лютфи распоряжается устроить облаву. Хюсрев говорит, что много-много жалоб на такие действия, потому как не каждый закрытый кабак был подпольным борделем, но Лютфи высокопарно клянется покончить с пороком.
Рустем приходит домой, Михримах, как истинная жена, интересуется, как дела на работе. Враги, дорогая, завистники и недоброжелатели окружают нас, но Рустему такой расклад не страшен, потому как его волнует только она.
На ковер к Лютфи притащили сына Эбу-сууда, попался, маленький гаденыш, в постели с бабой нетяжелого поведения. Вах-вах, какой порочный сын у достойного отца вырос. Ученый недоросль клянется, что бес попутал, секаса оченно не хватает. Тут и папа пришел за великовозрастным сыночком. Поблагодарив Лютфи и посетовав на главную ошибку своей жизни – своего сына, Эбу-сууд отвергает предложение В-Азама ограничиться словесным внушением, потому как ребенок вроде как раскаялся, и выносит приговор собственному сыну в виде 100 ударов палками. Сын в шоке, Лютфи удовлетворен, да будет так. Так ему, похотливому козлу.
Рустему доносят, что Лютфи все еще инспектирует бордели и бросает людей в тюрьму десятками, потому как у В-Азама, видимо, других дел в государстве нет, только проститутки портят всю лепоту. Рустем велит начать черную PR-кампанию по дискредитации Лютфи среди простого населения путем слухов и сплетен.
Жена Эбу-сууда встречает приползшего после палочного наказания сына и узнает, что это папаня вынес ему такой вердикт, хотя В-Азам его помиловал. Она в шоке и спрашивает у мужа, как так можно с родным сыном, но тот, встав на стезю законника, твердит, что все законно, нечего строить из себя мажора, уповая на то, что у него отец – шишка, и если такое повторится, сынок поедет на пожизненный лесоповал, отдал бы сразу в евнухи, чего мелочиться.
Маниса. Тошни объявляет Львеночку, рассуждающему о предстоящем походе на Вену, что как раз-таки оттуда прибыл посол и жаждет получить аудиенцию, хотя принимать его Львеночку нельзя. Нет, зови, раз приехал, поговорю, решил Львеночек. - Шехз… - Зови, я сказал!
Сулейман узнает, что Фердинанд, сволочь такая, осадил королеву Изабеллу, и велит Лютфи начать подготовку к походу. Рустем докладывает, что в это же время вражеский посол уехал встречаться с Мустафой в Манисе.
Посол приветствует султана (?) Мустафу от имени врага державы и предлагает угоститься подарками. Отвергнув подношения, Львеночек рычит, как посмели вы проникнуть в мои владения? Посол сообщил, что раз вверху не принимают, решил зайти сбоку, через Манису, и предложить оставить ему Кемску волость, то бишь, Венгрию, а не ходить с войной. Наконец-то, Львеночку выдалась возможность применить на практике любимую фразу его Великага учителя «да кто ты такой» и закончить ее не менее известным продолжением «давай, до свиданья!». И стоило принимать посла, чтобы послать посла на?
Сулейман рычит, как посмел Львеночек принимать персону нон-грата, вообще страх потерял? Лютфи пытается сгладить ситуацию, что посол сам посол, везде пролезет, сволочь австрийская, при этом глядя на Рустема как бык на красную тряпку, интересуется у него, откуда дровишки? Дак из лесу вестимо, народец, приглядывающий за послом, доложил.
Покинув царское помещение, Лютфи в ярости грозит Рустему, но тот отвечает, что это его долг, в отличие от самого Лютфи, который вместо решения государственных вопросах, бегает за проститутками. Присутствующий Барбаросса перехватывает В-Азамский кулак и пытается успокоить разбушевавшегося Лютфи.
Хюррем приходит к Сулейману, рассказывая о внучке, видит загруженность благоверного и говорит, что все знает о проделках Мустафы. Вызвав на разговор о сокровенном, Хюррем слышит, что Мустафа оборзел, прямо скажем, и принимает вражеского посла в преддверии войны. Хюррем пытается указать, ну чего такого, подумаешь, не чай-кофе же с ним пил, наверняка послал посла, но Сулейман отправляет ее спать, не будет джохан-похан, голова болит.
Лютфи, до сих пор кипя как чайник, докладывает Шах, что Рустем мутит воду. Шах уверяет, что раз Хюррем замахнулась на Львеночка, не видать им всем покоя.
К Рустему приводят дервиша, который получает определенное задание.
Базар. Люфти, решивший прошвырнуться по торговым рядам, слышит мнение народа, что он импотент, потому и цепляется к проституткам, бесится, что чужое удовольствие ему жить мешает. Не выдержав такой молвы, самой жестокой для любого мужика, Лютфи почесал, наконец, кулак об морду последнего говорившего. Да, надо разграничивать свободу слова и клевету, основанную на неподтверждённых данных. Мужик возмутился, пошто морду бьешь, боярин? В качестве причины Лютфи громко представился.
Сулейман, прихватив младшеньких, в сопровождении охраны и Усатико лично, прогуливается в лесном массиве. Баязид интересуется у Усатого, возьмут ли его в этот поход и не мог бы ББ составить ему протекцию перед Сулейманом. Усатико советует терпеливо ждать и не косячить.
Велев бросить клеветника в зиндан, Лютфи громогласно заявляет базарному люду, что все это ложь, физдеж и провокация, он МУЖИК, а проституток на лесоповал гонит, потому что нечего сводить правоверных с истинного пути, и зло должно быть наказано. Народ проникнулся и добавил, что немусульманки-шлюхи – это понятно (???), а вот есть тут недалеко притон, в котором развратничает мусульманка. Лютфи, кипя праведным гневом, велит доставить ее.
Джихангир дает советы (!) папане по поводу предстоящих военных действий, показывая высокий интеллект в свои 10 лет.
На пути процессии появляется старик в белом, с палкой, но без косы. Эй, султан, сказать чего-то хочу! Подпустив дервиша поближе, Сулейман слышит, что скоро он идет в поход, а вернувшись, потеряет всех, кого любит, и остерегаться надо своей же крови. Бросив головной убор под ноги Мухтешемства, старичок с сознанием выполненного долга удалился.
Детишки, не понявшие, почему взрослые внезапно замерзли, интересуются, что сие означает. Усатико поясняет, что у того, перед кем дервиш бросил свой чепчик, в доме будет большая беда. Сулейман закатывает глаза, началоооось.
К Лютфи приводят подозреваемую в проститутстве, которая отрицает, что она плохая. Прочитав ей проповедь о том, что должна и чего не должна делать мусульманка, Лютфи приказывает увести ее к кадиям, чтобы наказать по закону. Но баба – она и в Африке баба, вовремя заткнуться не может, а посему кричит, что Лютфи – импотент, потому и ненавидит всех женщин. Засветив по морде подсудимой, Лютфи приходит в ярость и велит заклеймить ей ее рабочее место каленым железом, чтобы больше этот офис никто посетить не смог. Баба в ужасе. На глазах у янычар и в присутствии самого Лютфи, громогласно объявившего факт клеймения как назидание всем остальным распутным бабам, независимо от вероисповедания, женщину клеймят.
Джихангир докладывает о случившемся на прогулке, и что папа расстроен.
Шах приходит к Михримах выразить свое сочувствие, и интересуется, как у племянницы с Рустемом, ведь она его не любит и замуж не хотела. Добрая тетя, давит на болевые точки оптом. Михримах уверяет, что счастлива и всем довольна. Но Шах твердит, что муж не муж, а подданный, посему обязан служить и ублажать. Зомбировать Михримах своей философией на тему позиции Султанши в супружеских отношений Шах помешал пришедший с важным сообщением Мрачный.
Рустем докладывает Сулейману о проделках Лютфи. Сулейман бросает свои книжки и несется к Адамсам.
Шах в шоке от того, что ей рассказал Мрачный. Придя домой и застав супруга в гостиной, Шах интересуется, правда ли то, что она слышала. Услышав, что правда, она орет, что он не имел права принимать такие решения без разрешения судьи. Лютфи, во взгляде которого читается, что на месте той несчастной должна быть совсем другая, уверил, что иногда нужно принимать такие решения, дабы другим было неповадно. Но Шах заорала, что он оголил бабе хм.. ее самую, а сам стоял и смотрел. Лютфи взглядом дал понять, что давно мечтал увидеть то самое место, которое не видел никогда.
До Хюррем доходят вести, она уверена, что причиной злости Лютфи стала Шах, а несчастная жертва просто подвернулась под руку. Сюмбюль выражает мнение, что Лютфи простят и замнут это дело. Ну ладно, подождем, решила Хюррем.
Шах обвиняет мужа в жестокости, Лютфи советует ей выбирать слова, а то… А то что? – вошла во вкус Шах, и меня накажешь? Да ты кто такой вообще, мать твою!!! Я – ВЕЛИКИЙ ВИЗИРЬ, заорал Лютфи, а не последний бомж, и нечего мне тыкать и указывать, что мне делать!! Ну все, полилось династийное омно по трубам. Ты – никто, звать тебя никак, и без меня ты полное чмо, я тебя предупреждала, ты сам напросился. Пошел! Пошел! По…. ХРЯЯЯЯСЬ!!! На те, дорогая, за все 20 лет унижений, оскорблений и приказаний!
Окончательно задушить стерву Лютфи помешали Мрачный и остальные из массовки, помогшие выволочь горячего османского парня на свежий воздух, пока Шах пыталась осознать тот факт, что и ее династийную морду настигла горячая рука нечлена династии. Отмудохали царевну, как простую Зинку с фермы, вай-вай, какая психологическая травма на всю жизнь. Теперь у сестриц стало еще больше общего.
Сулейман приходит в сад к Адамсам и видит чудную картину: Мрачный в рабочее время не на рабочем месте пытается уберечь свое мурло от посягательств В-Азама, схватив того за руки. Увидев, что Мухтешемство стал свидетелем их борьбы нанайских мальчиков, пацаны присмирели и разняли объятия. Лютфи попытался начать объясняться, но Мрачный опередил его и сообщил, что Шах получила по морде от В-Азама и вообще осталась в живых благодаря вовремя подоспевшей челяди.
Сулейман поспешил к сестре, ошарашенно сидящей на ближайшем диванчике. Что ж за семейка у меня такая, вечно сестрам морды бьют, подумал Сулейман. Услышав, что все, что сказал Мрачный - правда, Сулейман выскочил в сад и объявил Лютфи, что отправляет его в отставку и велит закрыть его в КПЗ.
Чета Сулеймановых и чета Рустемовых обсуждают последнюю сенсацию. Михримах интересуется, что теперь будет с Лютфи. Сулейман объявляет, что башку отрубят, делов-то.
Шах все еще в шоке, плачет, горе-то како, «как жить, баб Шур, как жить?». Эсмахан приходит к матери и умоляет ее простить отца и уговорить Сулеймана его помиловать.
Хюсрев навещает Лютфи в карцере и получает от того эстафетую палочку по борьбе с подлым Рустемом и напутствие не оставлять Львеночка-ягненочка среди волков.
Гюльфем плачет, жалко Шах. Психея говорит, что это она прокляла всех, кто выжил ее из дома, посему это и случилось, да почему ж сестры Селимовы такие несчастные? Гюльфем тут же, не сходя с места, говорит, что Психея теперь опять станет В-Азамшей, потому как Лютфи казнят, а Хюсрев займет его место. Но Психея, войдя в роль безумной Кассандры, предрекает смерть всей династии и всей империи, вместе взятым, от рук альянса Хюстем.
Сулейман вызывает Усатико для душевной беседы и интересуется, куда катится его сулейманов мир, когда все вокруг него - злобные тролли и гоблины, и не он ли сам - причина всего этого? Усатико успокаивает, что СС ни при чем, просто жизнь такая, гордыня обуяла всех.
Позже, в то время как Мухтешемство спит, Сулейманова оболочка выходит из физического тела и начинает шляться по коридорам Топкапы, слыша голоса своих детей, зовущих его. Войдя в покои Хюррем, Сулейман видит поочередно Мехмета, Селима, Баязида, Джихангира, Михримах мертвыми, завернутыми в саван. Услышав голос Хюррем, зовущей его по имени, он поворачивается в сторону ее кровати и видит ее мертвой в саване. В шоке Сулейман орет и размахивает мечом. Прибежав в собственные покои, он видит Мустафу, сидящего на его троне, с окровавленным мечом. В ярости Сулейман бросается на него с мечом и…. просыпается.
Шах приходит к Сулейману и просит его помиловать Лютфи, потому как у них есть дочь, и в случае казни отца, она будет винить мать всю свою жизнь.
Рустем и Хюррем готовятся к перестановкам в правительстве. Рустем уверен, что Хюсрев не будет назначен, так как Сулейман не захочет травмировать тонкую душевную организацию Психеи, учитывая предыдущий опыт ее покойного В-Азамствования.
Лютфи приводят к Сулейману. Сулейман эмоционально выражает ему свое «фи», суть которого состоит в том, что Лютфи оскорбил его сестру, и, кроме того, посмел считать себя выше закона, назначив наказание, которого нет в своде законов. Лютфи склоняет голову и согласен ампутировать себе голову. Сулейман объявляет, что Шах упросила его о помиловании Лютфи по просьбе дочери, а потому вместо секир-башка бывший В-Азам отправляется в далекую ссылку, пожизненно.
Диван. Эбу-сууд говорит, что поступок Лютфи немыслим. Хюсрев отвечает, что в гневе был Лютфи. Барбаросса вставляет свои 5 копеек и говорит, что горе-горе, как же государство будет жить без такого деятеля. Рустем успокаивает, что нету незаменимых, паша ушел – паша пришел, делов-то, не оскудела талантами османская земля. Да-да, встревает Сулейман Египетский, вот Хюсрева и назначат, как положено по штатному расписанию. Пришедший Сулейман зовет Рустема прогуляться, явно вызывая смуту в умах Диванных членов.
Сулейман интересуется вестями из Манисы, принял ли посла его Львеночек? Принял, но о чем говорили, неизвестно пока, отвечает Рустем. А скажи-ка мне, друг мой ситный Рустем, что ты думаешь о Мустафе? А я думаю, что пока тот в Манисе, не будет вам спокойствия, ведь Маниса рядышком, все в поход, а Мустафа шасть и на трон, ответил Рустем.
Почуяв новые веяния, Сулейман Египетский выражает вслух, что Звездой Дивана станет, судя по всему, Рустем. Эбу-сууд поддакивает, что Сулейман в последнее время частенько с Рустемом шушукается, видимо, доверяет сокровенное. Хюсрев, мысленно уже примеривший В-Азамское кресло, высказывается, что есть табель о рангах. Эбу-сууд парирует, что табель табелем, а как Царь захочет, так и будет.
Хюррем встречает в Топкапы Шах и выражает ей свое сочувствие. Шах советует не радоваться раньше времени, потому как Шах-то тут все еще. Хюррем удивляется, как так, лишилась мужа, а переживает по поводу утраты власти. Шах напоминает, что, чтобы избавиться от Хюррем, Лютфи не нужен. Ой-ёй, да слышала-переслышала я угроз, ответила Хюррем. Шах уверяет, что Рустем не станет ВВизирем, потому как это право Хюсрева, но Хюррем отвечает, что не в интересах их обеих, чтобы так случилось, потому как возвысившаяся снова Психея не нужна им обеим.
Сулейман открывает Диван, объявляет, что Лютфи услали на вечную зимовку, и отныне новым В-Азамом будет… Внимание, туш! Сулейман Египетский. Рустем и Хюсрев охренели одновременно, а египтянин, обслюнявив халат Сулеймана, поклялся служить и защищать. Далее следует традиционная церемония надевания балахона с воротником из мексиканского тушкана (и нашли же ведь в запасниках размерчик ХХХХХХХХL).
Отправив Диванных членов за дверь, Сулейманы остаются тет-а-тет. Главный Сулейман объявляет тезке что его первое задание будет связано с Мустафой, потому как насчет него у Сулеймана Главного припасено важное решение.