Конец правления Ибрагима начался со слухов, которые утверждали о тайном контакте Великого Визиря и Карла Пятого. Сулейман не имел права приговорить Ибрагима к смерти, так ка однажды дал обещание при своей жизни не наносить вред преданному слуге и другу. Но ему нужно было как-то обойти свою клятву, поэтому Сулейман обратился за помощью к Шейх-уль-исламу Мехмету Эбуусууду. Тот дал Сулейману совет казнить Ибрагима в тот момент, когда сам султан будет спать. Этот совет он объяснил тем, что обещание было дано не казнить Ибрагима при жизни Сулеймана, но жизнь – это постоянное движение, а сон – это не настоящая жизнь, что делает казнь Ибрагима вполне возможной. После этого совета и состоялся тот ужин, после которого Ибрагима задушили.
Как только Ибрагим Паша был казнен, о нем ни разу не упомянули. Об Ибрагим Паше, Великом Визире, преданном слуге и близком друге Сулеймана как будто все забыли. Ни один официальный документ, ни одно письмо султана, ни личные документы Ибрагима, в которых упоминалось о визире, не увидели больше света. Народ называл Ибрагима мактулем, то есть казненным, хотя раньше называл макбулем, то есть любимчиком. А слухи о стихах, которые Сулейман писал в память об Ибрагиме, ничем не подтверждаются. Нет ни одного свидетельства о раскаянии Сулеймана. Тело Великого Визиря так и не попало в мавзолей. Его похоронили практически на обочине дороги. Могила визиря даже не была отмечена надгробной плитой, хотя у него были реальные власть и могущество. Но и они не смогли предотвратить его печальную кончину.

Паргалы Ибрагим Паша
Чтобы сделать правильную оценку деятельности Ибрагима, надо лучше узнать об его личности. Помощь в этом могут оказать исторические документы. Среди них доклад, который послал Иеронимус фон Зара и составил Фердинанд осенью 1533 года. Это произошло, когда шел прием посольства мира. Этот документ описывает Ибрагима, как неимоверно гордого человека, полного амбиций. Люди, присутствовавшие на приеме, рассказывали, что, когда начиналась первая аудиенция, и послы вошли в зал, Ибрагиму даже не захотелось встать для их приветствия. Великий Визирь принял подарки и назначил день, когда будут проведены переговоры. Послам пришлось целовать одеяния Ибрагим Паши и приветствовать его даже помпезнее, чем правителей своих стран. Фердинанд был поражен тем неуважением, которое проявил к нему Ибрагим. Визирь называл Фердинанда по имени, забывая произносить титул. Фердинанд же в своих письмах обращался к Ибрагиму с прилагательным несравненный. Кроме того, Ибрагим обращался к Фердинанду, называя его сыном Сулеймана. Послы более всего были поражены речью, произнесенной великим Визирем. В ней Ибрагим утверждал, что именно управляет империей, что делает лишь то, что сам считает нужным, и принимает решения, ни с кем не советуясь. Ибрагим заявил, что Сулейман принимает решения только после одобрения Ибрагимом, а также от него зависит мир, война и сокровища Османской империи.
Ибрагим получил письмо Карла, осмотрел печати и заявил в своей речи, что он обладает одной печатью, идентичной печати Сулеймана, поэтому они равны в правах. Великий Визирь рассказывал о том, что, если Сулейману соберутся шить кафтан, то абсолютно такой же сошьют и ему.

- Сулейман! Подойди ко мне!
- Как вы можете так поступать, повелитель? Султан Баязед хан - ваш отец и мой дед! Как вы можете убить его?
- Мой лев! Мой Сулейман! Я отныне не его Шехзаде! А, падишах! Власть, отныне в моих руках! Не забывай, что власть не приемлет тени!
- Но, вы же договорились! Султан Баязед согласился уехать в ссылку!
- Откуда известно, что он не соберёт войско и не вернётся назад? Ведь, он проиграл! В сердце побеждённого есть только одно: месть!
- Отец...
- Когда, приходит время, молодой лев убивает старого! Это - закон мира! Таким образом, власть создаёт порядок!

«Они не пощадили и малолетнего сына Наследника Мустафы!».

Из воспоминаний современника описываемых событий, венецианского посла в Османской Империи…
Посол Венецианского Дожа в Османской Империи Доменико Тревисан так описывает трагические события, произошедшие в Династии Османов во время правления Султана Сулеймана.
В зашифрованном письме, отправленном в Сенат Венеции 30 марта 1554 года, Доменико Тревиан сообщает достоверные факты о смерти Наследника Мустафы. Не остается и тени сомнения в том, что приказ казнить Наследника исходил именно от его отца Султана Сулеймана.
Смерть Мустафы породила народные волнения. Особенно бурно на эту трагедию отреагировали янычары, которые были ярыми сторонниками Наследника Мустафы. Янычары ,не без оснований, обвинили в случившемся Хюррем Султан и Рустема Пашу. Твердо веря в невиновность Мустафы и его преданность отцу, янычары понимали, кто именно расставил ту смертельную ловушку, в которую в итоге и попал злосчастный Наследник.
Из-за угрозы восстания Султан Сулейман вынужден был принести в жертву Рустема Пашу. Он уволил Рустема с должности Великого Визиря и назначил на это место Кара Ахмета Пашу, который пользовался любовью и доверием среди войска. Однако, и эти меры не помогли. Недовольство и агрессия в армии, недовольной тем, что Рустем остался жив, только нарастали.
Ситуация ставала все более напряженной. Страна стояла на пороге бунта. Янычары, пережившее огромное разочарование и крах надежд после смерти Наследника Мустафы, приняли решение всячески оберегать его сына, малолетнего Наследника Мехмета. По свидетельствам очевидцев, девизом янычар тогда была фраза: «Хоть Наследник Мустафа и убит, у него остался сын. Пусть же он взойдет на трон!». Семилетний ребенок стал новой надеждой для армии и врагов Хюррем Султан.
Эти настроения не могли не повлиять на и без того подозрительного и мнительного Султана Сулеймана.
Мать Наследника Мустафы Махидевран Султан со смертью сына потеряла смысл жизни. Только одно еще могло удержать ее в этом мире – внук Мехмет, сын Мустафы. Его будущее стало главной заботой Махидевран. Но и жизнь этого малыша была в руках Султана Сулеймана: он один решал, жить Мехмету или умереть.
Султан Сулейман отправил к Махидевран доверенного человека. Это был Ибрагим Паша, который сообщил Махидевран решение Султана. Отныне ей назначено содержание в 200 аспри, а Наслденику Мехмету – в 300 аспри. Таким образом Султан надеялся развеять сомнения Махидевран и успокоить ее подозрения.
Между тем, янычары на всех углах кричали о том, что Султан Сулейман приказал казнить юного Мехмета. Они клялись защищать маленького Наследника.
Султан Сулейман отдал приказ, переданный через Ибрагима Пашу, переселить Махидевран Султан и жену Мустафы с сыном во дворец в Бурсе. Сюда же и привезли для захоронения тело Наследника Мустафы. По распоряжению Султана, в этом дворце не предусматривалось никакой роскошной жизни. Для семьи умершего Наследника выделялось столько денег, что их едва хватало на питание. Видимо, даже со смертью сына злость Султана на него не утихла.
В это же время произошла еще одна интересная встреча. Прославленный капитан Тургут Реис, узнавший о казни Наследника Мустафы, на двух военных кораблях прибыл в Амасью. Он навестил Махидевран Султан и маленького Мехмета. Целый день Тургут Реис провел в беседах с Махидевран. Этим поступком бесстрашный морской волк показал, на стороне кого из Наследников он был во время всей этой тайной войны за трон Османов. Иначе, с чего бы капитан Османского флота решился на визит к опальной семье казненного Наследника?
Итак. Настало время отправляться в Бурсу. Ибрагим Паша (не Паргали!), все еще находящийся при Махидевран и супруге Мустафы, велел запрячь две кареты. В одной из них вместе с ним и евнухами должен был ехать Мехмет, в другой же – Махидевран и мать мальчика.
Махидевран не стала сопротивляться распоряжению Ибрагима Паши (не Паргали!), хотя оно и показалось ей странным. Женщины уселись в карету, следующую за каретой с маленьким Наследником.
Внезапно, карета с Мехметом на всех парах уехала вперед, а карета с Махидевран осталась далеко позади. Тут женщины поняли все, но сопротивление было бесполезно. У них не было ни сил, ни возможности как-то изменить ход событий.
Ибрагим Паша (не Паргали!) задушил беззащитного ребенка собственными руками.
После смерти Мехмета силы совсем покинули несчастную Махидевран Султан. По словам очевидцев, она повредилась умом. Но приказ Султана Сулеймана оставался в силе: она должна была до самой своей смерти жить в том дворце в Бурсе, довольствуясь крохами былого благосостояния.
Спустя многие годы следующий Султан Селим Второй, сын Хюррем Султан, распорядился увеличит жалование Махидверан и обеспечить ей достойные условия существования.

Махидевран
Мать первого наследника Сулеймана, с которой он разделил юные любовные переживания, но которую отверг после того, как встретил любовь всей своей жизни – Хюррем. Для Махидевран Сулейман был лучиком надежды, озарившим ее жизнь и подарившим мечты о безоблачном будущем в роли главной женщины Османского государства. Его любовь придавала наложнице высокий статус, позволяла вращаться в кругах самых высокородных персон, открывала доступ к богатствам и драгоценностям. Это вовсе не значит, что Махидевран была алчной и лицемерной, но желание продвинуть сына ближе к трону определенно придавало особый оттенок ее чувствам. Когда же султан лишил ее возможности заботиться о сыне, любовь обернулась ненавистью, а Сулейман превратился в демоническую фигуру.

Отредактировано Эльвира (Среда, 10 сентября, 2014г. 19:19:09)

Изабелла
Оказавшись в плену османов принцесса Кастилии оценила Сулеймана как безграмотного и неотесанного варвара. Она боялась и всерьез беспокоилась, однако со временем страх перерос в интерес, а интерес – в желание овладеть этим необузданным и всесильным мужчиной. Многим женщинам знакомо это чувство: «А смогу ли я приручить этого дикого зверя?». Сулейман стал для Изабеллы Фортуны своего рода проверкой собственных женских чар. Она начала играть и была поглощена азартом этой забавы.

Назенин
Последняя наложница, с которой Сулейман разделил ложе после того, как Хюррем вышла из детородного возраста. Трудно сказать, любила ли она повелителя или просто считала честью возможность быть рядом и воспитывать его ребенка. Эта связь не могла стать крепкой и перерасти во что-то большее, чем дань традиции. Ведь Назенин и Сулейман принадлежали к разным эпохам. Для юной рабыни султан был покровителем и возможностью к возвышению над другими девушками в гареме.

Верить в мудрость высших сил

Казнь любимого сына Мустафы, который, как оказалось, не был виновен в грехах, в которых его обвиняли, оказалась ошибкой грандиозного масштаба. Последовавшая за ней трагическая смерть младшего шехзаде Джихангира ошеломила Сулеймана и почти лишила рассудка. Трудно представить более тяжелое испытание для родителя.

Однако если Хатидже, оказавшись виновной в смерти своего малыша, погрузилась в самоистязание, чувство вины и ненависть ко всему несправедливому миру, то Сулейман выбрал другой путь. Он осознавал свою ответственность перед государством и понимал, что не имеет права отдаться во власть всепоглощающего горя. Он провел все дни траура в непрерывной молитве, полностью изолировав себя от окружающего мира. Не раз произносил правитель: «На все воля Всевышнего». Осознание того, что есть нечто большее, чем ты сам – то, на что ты можешь опереться в трудные времена, спасало Сулеймана в минуты, когда душевные страдания казались невыносимыми.
Уметь прощать

Нестерпимо опустошающим было для Сулеймана предательство того, кому он безоговорочно доверял многие годы – Хюррем. Когда стало известно, что она тайно подслушивала собрания совета Дивана, султан не мог в это поверить. Ведь это значило, что рядом с ним больше не осталось ни одного преданного человека, с которым он мог бы разделить свою нелегкую судьбу. Хитрить и оправдываться было ни к чему. Хюррем была готова ответить за свой поступок и откровенно призналась, что делала это ради своих детей. Она полностью отдала себя на суд повелителя, обезоружив его этим.

Сулейману же ничего не оставалось делать, кроме как проглотить эту боль и пытаться продолжить жить с осознанием своего тотального душевного одиночества. Время не в состоянии излечить все раны, но оно может дать человеку душевные силы на прощение. Способность прощать – великий дар, которым нас наградило мироздание. Только отпустив былые обиды мы можем быть в состоянии вновь обрести счастье. Сулейман нашел в себе эти силы и сумел вернуть покой в объятиях любимой.
Любить

Жизнь в разлуке с Хюррем была для Сулеймана тяжелым испытанием. Ее первая ссылка стала невыносима для них обоих. Султан постоянно представлял образ любимой в подаренном ею зеркале и не мог отделаться от мыслей о ней. После этого Хюррем еще не раз оказывалась в немилости у повелителя, по приказу которого ее высылали из дворца, но всегда получала его прощение. А после ее триумфального возвращения из многолетнего заточения, когда все ужа отчаялись ее найти, Хюррем стала для Сулеймана не просто любимой, а возможностью соприкоснуться с сакральным чудом.

Не случайно на закате своего правления, когда болезнь начала отвоевывать тело повелителя, единственным лекарством, которое помогало ему держаться, была Хюррем. Эта любовь, которую Сулейман пронес через десятилетия. Она придавала ему сил противостоять всем трудностям на пути и преодолевать боль, которая неизменно следовала за ним по пятам.
Осознать свое предназначение

В конце своего жизненного пути Сулейман был подавлен горестями, которые ему пришлось пережить. Он так и не сумел смириться с утратой ближайшего друга. От него отвернулись люди, которые были для него Учителями. На его руках умерла сестра, он потерял четверых сыновей и единственную любовь всей своей жизни. Его собственное тело было истерзанно болезнью, а душа засохла без любви.

Но осознание своего предназначения не позволяло Сулейману опустить голову. Гордость за свою державу, вера в то, что она черпает свою силу из поступков ее лидера, понимание масштабов своей личности, выходящих далеко за пределы его индивидуальных переживаний, позволили султану в последний раз преодолеть страдания и гордо шагнуть навстречу вечности.

Стихи Сулеймана для Хюррем

Я властелин любви проникновенной,
Но чтобы стать царем над всей Вселенной
Довольно кубка доброго вина.
В огне дракона мы сгореть рискуем,
Но лишь одним чистейшим поцелуем
Уже давно земля обожжена.

Любимая, для твоего алькова
Я отобрал бы из всего земного
Лебяжий пух и розы лепестки.
Что до меня, то если я с тобою,
Нужна ль постель — довольствуюсь любою -
Песок упруг и скалы мне мягки.

Как сад водою наполняет корни,
Желанная, вином бокал наполни
И сладкой влагой жажду утоли.
Что до меня, я сердцем припадаю
К твоим глазам, и словно пропадаю
В журчащей мгле всех родников Земли.

Когда б, мой друг, в компании веселой
Шутила ты или играла в поло,
И резвый конь развеивал печаль,
Хотел бы я твою изведать милость -
Чтоб, точно мяч, глава моя катилась.
Возьми ее! Мне головы не жаль!

Приди ко мне. Веди свои армады
Тоски и вздохов: пораженью рады
Твердыни сердца. Краток будет спор.
И если жизнь потребуешь мою ты,
То я сочту последние минуты,
Лишь мне прикажет твой горячий взор.

К тебе, родная, память льнет и рвется,
Но ей, увы, достичь не удается
Твоей далекой, дорогой страны.
Не думай, что сумеют Рая реки
И страсть, и нежность утолить навеки!
Вот почему глаза мои влажны.

Любимая, потоком слез безбрежных
Я б тропку залил, на которой нежно
Ты легкие оставила следы.
Чем старше я, тем тяжелей забота,
Белей волос былая позолота,
И дни мои, как серебро, седы.

Ответ критикам сериала "Великолепный век"

"Насколько важен для человека собственный дом, настолько важен для султана гарем, т.к. это его дом."

После выхода на экран, сериал «Великолепный век» собрал рекордное количество зрителей и рекордное количество критических отзывов, среди которых присутствуют довольно резкие высказывания турецкого вице-премьера Бюлента Арынча, а также других видных политических, общественных деятелей и интеллектуалов. В связи с этим мы побеседовали с историческим консультантом сериала доктором исторических наук Эрханом Афйонджу.

- Вы предполагали, что сериал вызовет такую бурную реакцию?

- На самом деле я предполагал, что такого рода сериал вызовет негативную реакцию, т.к. у нас принято государственных деятелей возводить в ранг пророков. Поэтому в Турции очень трудно снимать исторические сериалы. С другой стороны, мне не хотелось стоять в стороне, когда начались съемки данного сериала. Есть такое понятие, как ответственность историка. Поэтому я дал свое согласие на участие в качестве исторического консультанта.

- Выдвигали ли вы какие-нибудь условия для работы в качестве исторического консультанта?

- Моим единственным условием было то, что если я скажу «Во времена Сулеймана Великолепного этого не было», этого не должно быть в сериале. Когда автор сценария Мерал Окай и продюсер Тимур Савджы приняли мое условие, я согласился консультировать проект. Я знал, что сериал будут смотреть. Отзывы телезрителей о передаче «Задняя комната истории» и количество продаж моей книги «Османская империя в вопросах» указывали на то, что наш народ интересуется своей историей. В Турции не хватает исторических фильмов и сериалов. Да, конечно, у нас в стране снимается огромное количество многосерийных фильмов, но все они тематически похожи друг на друга. Поэтому это нормально, если что-то отличное от них вызывает такой интерес телезрителей.

- Сериал больше раскритиковали обозреватели газет, нежели историки, некоторые даже называли его «дешевой копией»…

- Что бы ни делалось в Турции, все подвергается критике. Особенно если это становится популярным. Начиная с написания сценария, для производства данного сериала приложены огромные усилия. Автор сценария Мерал Окай до нашего знакомства изучила очень много исторического материала. Потом я ей посоветовал еще кое-что перечитать. Первоисточники у нас предоставляют ограниченную информацию, поэтому приходится очень много искать и исследовать. Были исследованы работы таких авторов периода правления Сулеймана как Матракчы Насух, Джелальзаде Мустафа, Бостан Челеби, Табиб Рамазан. Также мы широко использовали труд Феридун Ахмед Бея «Муншаат ус-Салатин», в котором собраны письма Сулеймана Великолепного. Первый раз были переведены на турецкий язык отчеты венецианских послов того времени, среди которых Минио, Зено и Наваджеро. Также мы изучили немецкие и французские источники. Называть результат всех этих трудов дешевой копией, по крайней мере, несправедливо.

- Автор сценария сериала Окай сравнила отчеты венецианских послов с современным сайтом Wikileaks.

- На самом деле рапорты венецианских послов - это документы Wikileaks 16-го столетия. Мы перевели на современный турецкий эти рапорты, а также переписку Османов с Венгрией и другими государствами и использовали их в сериале.

- А костюмы и декорации?

- Это вообще плоды сверхчеловеческих усилий. Они получились такими естественными, что многие думают, что съемки проводились во дворце Топкапы.

- Согласны ли вы с критикой, что в сериале слишком много времени уделяется теме гарема и женщин?

- Наш сериал - это не только сериал про султана Сулеймана. В таком случае он назывался бы «Сулейман Великолепный». Наш сериал повествует о периоде жизни султана Сулеймана, связанным с Хюррем Султан (Роксолана – прим. переводчика), о любви и правлении в этот период. Гарем - это реалия того времени. Если бы мы снимали сериал про султана Селима I, тема гарема не была бы так актуальна.

- Сулейман Великолепный был падок на женщин или все-таки был моногамен?

- Султан Сулейман не был падким на женщин, как например его внук Мурад III, но в то же время он не был и моногамным. Его женами были Хюррем Султан, Махидевран Султан, Гюльфем Хатун и еще две женщины, родившие ему детей, но имена которых неизвестны. Однако вместе с появлением в его жизни Хюррем Султан он становится как бы моногамным.

"История Османского государства настолько величественна, что она давит на людей. Нам она кажется недосягаемой и отсюда наложение табу на нее"

- Можно назвать Сулеймана Великолепного сластолюбивым?

- В наше время иметь отношения с двумя или более женщинами считается сластолюбием. Однако согласно правовым понятиям того времени полигамия считалась нормальным явлением. У падишахов должно было быть много детей для гарантированного продолжения династии. Например, в 18 веке в Испании, Австрии, Польше было очень много междоусобиц из-за того, что правители не оставляли после себя наследников мужского пола.

- Есть ли какая-либо информация о том, что Сулейман Великолепный имел однополые связи? В сериале он подмигивает своему помощнику, и это стало поводом для разного рода инсинуаций.

- Нет никаких фактов, подтверждающих такого рода инсинуации. Ибрагим Паша – друг детства султана. Поэтому султан его так быстро возвеличил. К тому же позже мы увидим, как султан женил его на женщине из близкой свиты.

- Почему гарем играл такую важную роль в жизни османских султанов?

- Насколько важен для человека собственный дом, настолько важен для султана гарем, т.к. это его дом.

- Какими историческими документами, описывающими жизнь в гареме, вы располагали?

- Гарем всегда оставался местом, покрытым тайной и вызывающим бурные фантазии. Поэтому на Западе многие под видом описания гарема описывали свои сексуальные фантазии. В гарем не могли попасть официальные лица Порты даже самого высокого уровня, а уж представители христианской Европы тем более! Тем не менее, в западных источниках можно встретить много информации о гареме, которая, конечно же, является плодом фантазии ее авторов. До нас дошли детальные сведения об организационной структуре и прислуге гарема из османских источников. В то же время мы не располагаем сведениями о жизни в гареме, кроме двух-трех мемуаров, написанных в 19 веке.

- В гареме проживали только наложницы падишаха?

- При слове «гарем» в голову приходят султан и сотни женщин. Это неправильно. Да, в гареме проживали сотни женщин, однако большинство из них были прислугой матери, жен и детей падишаха.

- Вице-премьер [Турции ] Бюлент Арынч сказал про сериал: «Примем меры». Как вы относитесь к его словам.

- Считаю, что уважаемый г-н Арынч не смотрел сериал, т.к. он осудил якобы присутствующие в сериале сцены распития спиртных напитков султаном и аморальных отношений. Однако зрители знают, что таких сцен не было. Если бы такое имело место, я бы не стал историческим консультантом сериала.

- Как вы относитесь к критике сериала, исходящей в особенности от консервативной части турецкого общества? Считаете ли вы, что в Турции тема Османской истории считается табу?

- Мы приписываем нашей истории святость и рассматриваем исторические события через призму моральных ценностей нашего времени. История Османского государства настолько величественна, что она давит на людей. Нам она кажется недосягаемой, и отсюда наложение табу на нее.

- О чем больше всего не хотят знать или вспоминать консервативные круги общества?

- Во-первых, это факты употребления алкоголя султанами. Большинство падишахов алкоголь не употребляли, однако известно, что такие султаны, как Баязид I, Мурад II и Мурад IV выпивали. Это их личные грехи. Падишахи тоже не безгрешны. Ну и, конечно же, тема гарема. Она им не нравится, потому что они оценивают ее сегодняшними мерками. Однако не стоит забывать, что падишахи имели отношения с женщинами не столько из-за вожделения, сколько для продолжения династии.

- Почему критики сериала воспринимают его как документальный фильм?

- У нас не очень часто снимаются исторические сериалы. Поэтому при слове «история» в голову приходят учебники, а там личная жизнь не описывается, там описываются войны. Вот смотрите, в последнее время мы наблюдаем усиление консервативной части общества. У них появились свои телевизионные каналы и газеты. Однако и я, и мои коллеги на многих встречах не перестаем говорить, что консервативно настроенные состоятельные граждане не инвестируют средства в культуру. Создание такого сериала не требует каких-то огромных вложений. Поэтому пусть снимут такой сериал, какой они хотят, а я с удовольствием окажу посильную помощь.

- Некоторые моменты истории будут истолкованы в сериале по-другому?

- Нет. Здесь вот какая ситуация. Исторические события и личности, как имена визиров и других придворных, взяты из исторических источников. Однако диалоги в гареме и личную жизнь падишаха из-за нехватки информации пришлось додумывать самим.

Источник: http://www.turktime.com
Перевод: Islam Today
Благодарим историка Ольгу Козлову за предоставленную информацию

это интересно

❀ Загадки «любви проникновенной»...

Предоставляем Вам лирическую газель Сулеймана Великолепного как Мухибби 1566 года. В данном стихотворение, он посвящает строки некой черноволосой девушке. При этом стоит отметить, что Роксолана умерла в 1558 году, а Гюльфем Хатун же, о которой говорили как о приблежённой к Повелителю после смерти его жены, умерла в 1562 году...

"Главная моя боль по тебе бальзам для моих глаз напоминает:
Твоё лицо ясный луч в свете луны напоминает.
Твои чёрные волосы рассыпались по щекам словно розы,
О Синьора, базилик садовый изрядно напоминаешь!
Окромя губ твоих, рот твой безграничный как бутоны роз.
Невиданно покраснев, словно кровь напоминаю.
Уста твои справедливые - шкатулка из жемчугов и рубинов,
Зубы твои - жемчужины, губы твои - яркие кораллы напоминают:
Будто искатель жемчуга, ищу их каждый день и каждую ночь.
Мой плач, Синьора, мощь океана напоминает,
Дабы не искушать тебя... Это мой страх и мучение,это соперник, который Иблиса (Шайтан) несмотря напоминает.
Вокруг яркой тонкой свечи, твои щёки, Мухибби повороты мотылька в его печальном тяжелом положении напоминают..".

© Ottoman Literature. The Poets and poetre of Turkey.
Переведено и подготовлено группой http://vk.com/muhtesem_yuzyil_fan.
 

Лебединый фонтан в саду султанского дворца Долмабахче!

Отредактировано Эльвира (Воскресенье, 21 сентября, 2014г. 18:07:24)

Письмо с поздравлениями, написанное Хюррем Султан к польскому королю Сигизмунду II Августу в честь его взошествия на трон в 1549 году.

Это диадема, подаренная Сулейманом Хюррем в день бракосочетания.
Ее делали венецианцы. Хюррем подарит ее Михримах на свадьбу.

Валиде – в Османской империи не было более высокого титула для женщины. Впервые он был присвоен Айше Хафсе Султан – матери Сулеймана Великолепного. Таким титулом наложница могла обладать только в том случае, когда её сын получал титул следующего Султана, а предыдущего Султана уже не было в живых. Данный титул присваивали бывшей наложнице пожизненно или до той поры, пока действующим Султаном был её сын. В ведении Валиде было управление гаремом. Данный титул присваивался каждой наложнице, входящей в женский Султанат. Это были в разное время Турхан Султан, Кёсем Султан, Сафие Султан, Нурбану Султан.
Четыре этих женщины были среди самых известных носительниц данного титула. Всего же аналогичный титул во времена османской империи присваивали двадцати трём женщинам.

В 16-ом веке гаремом Султана дольше всех управляла Хасеки Хюррем Султан, никогда не носившая этот титул. Она управляла гаремом Сулеймана двадцать четыре года.

Султан ( Госпожа или Султанша ) – этот титул считался одним из высших, который мог быть присвоен женщине в османской империи.

Перед тем, как начал править Султан Сулейман, этот титул считался вторым среди женских титулов после Валиде. Этот титул мог быть присвоен бывшей икбал, родившей сына, и его автоматически получали все дочери действующего султана. По одной версии, сёстры Султана, обладали данным титулом от рождения, когда был жив их отец, но после замужества теряли этот титул, что подчёркивало их отношение к династии. Но это утверждение не соответствует действительности. Даже после замужества за сёстрами Султана сохранялся их титул, если у действующего султана не было возражений. Чаще всего так и происходило.
У сестёр и дочерей Султана не было возможности получить более высокий титул, а у наложницы, родившей Султану сына, была возможность стать по статусу Валиде или Хасеки. Те женщины, которые носили титул Султан, не занимались официальным управлением гаремом, но всем наложницам, которым удавалось получить в османской империи высшие должности, надо было перед этим стать Валиде или Хасеки.
Сёстрам правящего Султана нельзя было управлять гаремом, да и дочерям не попасть было в нужный временной период.

Единственное исключение – Михримах Султан, которая возглавила гарем Султана Сулеймана, своего отца. Она с 1558 года по 1566 управляла гаремом. В восемнадцатом веке Османская империя пережила реформу, и все женщины получили запрет на использование данного титула и аналогичной приставки к своему имени. Далее титул Султан в отношении женщин вообще был упразднён.