✿ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ВЕК ℂ✫HÜRREM SULTAN✿THE BEST
сегодня в 16:03
На конференции «Кануни и Гарем», организованной по инициативе университета Сакарья, выступил писатель-исследователь Талха Угурлуэль. Студенты проявили большой интерес к конференции, которая проходила в Центре Культуры и Конгрессов Университета Сакарья.
Угурлуэль выступил с докладом, в котором он основательно коснулся таких сторон жизни Кануни Султана Сулеймана как появление на свет, юношество, назначение санджак-беем, назначение султаном, многочисленных походов, кончины и завещания.
Угурлуэль подчеркнул важность обладания достоверными знаниями относительно культуры какой-либо эпохи, для того чтобы адекватно воспринять особенность и сущность этой эпохи. Угурлуэль заявил : « Чтобы понять ту или иную эпоху, первоначально нужно узнать ее культуру. Османская культура и история не может быть достоверно интерпретирована иностранными путешественниками, которые и понятия не имели о нашей культуре. Те, кто не жил среди нас, не познал нашу культуру, не могут оценить нашу богатую историю».
Угурлуэль также выразил свое мнение о сериале «Великолепный Век». « После того, как Шехзаде отправлялся в санджак, его мать также должна была последовать за ним. Там она проживала до конца жизни. До тех пор пока ее сын не всходил на трон, она не имела права возвращаться во дворец. Гарем не являлся тем местом, где женщины плели против друг-друга интриги. Также Угурлуэль отметил, что Хюррем знала турецкий язык так же хорошо, как Сулейман, что позволяло Хуррем писать собственные стихи на турецком языке.
Угурлуэль также коснулся того, что многие стремятся познать историю этой эпохи через прочтение романов. « Романы- это книги, которые основаны на фантазии. В них нет истины. Лишь прочтение исторических книг сможет прояснить для вас вопрос о том, имели ли место быть все те любовные истории, о которых повествуется в романах» -заявил Угурлуэль.
Перевод с турецкого предоставлен: Mehin Banu
специально для нашей группы: http://vk.com/muhtesemyuzyil
Источник: http://www.sondakika.com/haber/haber-sau-de-kanuni-ve..

дворики в Топкапы

При копировании материалов и их размещении на других сайтах (группах) мы просим (и даже требуем) соблюдения одного простого правила: указывать активную ссылку на нашу группу: http://vk.com/vvclub1

Глава "Падение Ибрагима".

Из единственной монографии об Ибрагиме-паше, в которой профессор Эстер Дженкинс проанализировала большое количество турецких хроник, донесений послов, частной переписки и иных источников.

5 марта 1536 года Ибрагим Паша отправился в Императорский дворец в Стамбуле, чтобы отобедать с Султаном и провести ночь с Его Величеством, согласно давно устоявшемуся обычаю. Утром было найдено его тело с отметинами, указывающими на то, что Ибрагим был удушен после ожесточенной борьбы. Лошадь с черной сбруей несла домой обесчещенное тело, которое было незамедлительно похоронено в монастыре дервишей (Текие) в Галате без какого-либо надгробия на месте захоронения. Все его имущество отошло в государству, а сам Ибрагим Паша, Великий и Могучий Визирь был убран из мыслей и разговоров, словно не он практически правил империей в течение тринадцати лет.
Чем вызвано это резкое угасание любви Сулеймана к своему бывшему фавориту? Конечно, у Ибрагима было мног врагов, среди которых наиболее влиятельными были дефтердар (главный казначей) Искендер Челеби и Роксолана, любимая жена Сулеймана. Годами они пытались настроить Сулеймана против Великого Визиря, но долгое время безуспешно. Какие же обвинения они могли предъявить ему?
Напомним, что Ибрагим родился христианином, и, вероятно, принял Ислам лишь формально, а не по убеждению. Время от времени христианские пристрастия проявлялись в его карьере, что всегда вредило его репутации. Одним из таких примеров является случай с неверным Кабызом, по отношению к которому Ибрагим был обвинен в чрезмерной снисходительности. Еще одним примером, иллюстрирующим невнимание к мусульманским предубеждениям, является случай, когда Ибрагим привез домой из королевского дворца в Будде три статуи и установил их на территории своего дворца. Это было нарушением всех мусульманских правил, буквально говоря, разрешить изображения: « Не делай себе кумира и никакого изображе¬ния того, что на небе вверху и что на земле внизу, и что в водах ниже земли» (Библия. Ветхий Завет. Второзаконие 5:8). Хотя толерантный и лояльный султан поддержал этот поступок Ибрагима, на его голову все же обрушилась ужасная шумиха. Его называли идолопоклонником, а поэт Фигани Челеби написал сатиру, направленную против него. Она гласит: «Два Ибрагима пришли в этот мир; Один уничтожил идолов, а другой воздвиг их…»
Дерзкий поэт поплатился за свое остроумие жизнью, но его сатира оставалась популярной. Ибрагим становился все менее и менее осторожным в религиозных вопросах, поскольку все больше набирал власть. Его современник писал:
«В самом начале своей карьеры самоуверенный Паша глубоко чтил Святой закон; кроме того он имел обычай советоваться с мудрецами относительно своих планов и решений. Его вера в ислам была настолько сильна, что если кто-нибудь приносил ему Коран, Ибрагим грациозно поднимался на ноги и целовал его, прикладываясь к нему лбом и держа его на уровне груди, ни на дюйм ниже. Однако позже, когда он отправился в Багдад уже в звании Сераскера и смешался с безродными и глупыми людьми, его характер изменился до такой степени, что он стал ценить жизнь невинных людей не более, чем мелкую пыль. И если кто-либо приносил ему в подарок Коран или красиво написанную рукопись, едва лишь завидев приближение, Великий Визирь начинал злиться и отказывался от них со словами: «Зачем вы мне их несёте? У меня и так огромное количество книг, которыми я и без того обладаю», чем зачастую оскорблял дарящих»
Венецианцы так же считали Ибрагим Пашу лояльно настроенным по отношению к ним, а нуждающиеся в помощи христиане, находившиеся в Османской империи, не раз обращались к нему за поддержкой и часто получали ее в виде освобождения из плена или спасения от смерти. Вряд ли тот факт, что его родители остались христианами, вызывал какие-либо негативные чувства по отношению к Великому Визирю. Но игнорировать мусульманские предубеждения, как уже упоминалось выше, было очень неразумно, поскольку это давало оружие его врагам, но маловероятно, что этот факт мог подорвать доверие султана, поскольку Монарх был известен необычайной терпимостью по отношению к другим религиозным убеждениям. Но Ибрагим позволил себе иную неосторожность, которая стала куда более опасной.
Изучая карьеру Ибрагима, мы видели, какую огромную власть он сосредоточил в своих руках и, как мы уже отмечали выше, какое изумление он вызывал у послов речами о собственном положении в государстве. Он был практически правителем Османском Империи, но Ибрагим забыл тот важный факт, что он находился в полном распоряжении султана и мог лишиться его милости и даже жизни из-за любого его каприза, поскольку он был всего лишь тенью «тени Господа» на земле.
Однако Постель, в своей работе «О государстве турок» (опубликованной в 1569 году) заявлял, что Ибрагим не был лояльным по отношению к христианам, а был наоборот даже деспотичным, обвиняя его в присвоении огромного количества имущества венецианцев и других христиан. Он признает, что Ибрагим мог освободить того или иного христианина из тюрьмы, но только в том случае, если тот хорошо платил.
Во время персидского похода он сделал серьезную ошибку, взяв себе звание «Сераскер-султан». Хотя, как указывает Фон Хаммер, даже мелкие курдские правители называли себя «султанами» в тех местах, где Ибрагим сейчас находился, однако в Константинополе по-прежнему султан был единственным, и узурпировать этот титул грозило обвинением в незаконных притязаниях (2). Тем более что Ахмед-паша принял этот титул во время своего восстания в Египте, и это напоминание о предательстве могло впечатлить Сулеймана. Тем более, было множество придворных, готовых именно так преподнести султану действия Ибрагима. Это было обвинение, которое Сулейман вряд ли мог игнорировать, даже если он и не поверил в него сразу.
Непосредственной причиной падения Ибрагима была ссора
с Искендером Челеби.(3) Отношения между ними двумя были давними и уже в течение нескольких лет недружелюбными. Когда Ибрагим был послан в Египет, Искендер был в его свите.
Власть и богатство Ибрагима были причиной зависти казначея, и в конце концов великий визирь невзлюбил его. В персидском походе тлеющая вражда между этими двумя людьми разгорелась как пламя. Когда Ибрагим собрался взять себе звание сераскер-султан, казначей пытался отговорить его и этим вызвал возмущение Ибрагима.
Так же имело место показная демонстрация возможностей, и казначей и великий визирь наперебой старались представить наибольшее число как можно богаче экипированных солдат, и каждый считал вклад другого недостаточным. Произошел обмен оскорблениями. В результате Ибрагим обвинил казначея в растрате из султанской казны, и выставил против него свидетелей (которым возможно заплатил). Это была война на смерть между двумя врагами. Ибрагим знал без сомнения, что если Искендер останется жив, то он сам будет принесен в жертву. Так что он осуществил осуждение и казнь казначея, но этим он не обеспечил своей безопасности.
_____________
1 Von Hammer цитирует использование этого звания Ибрагимом по Журналу Сулеймана,
vol. v, p. 231. Cf. , а также Печеви, p. 65.

*Cf. Osmanzadeh, Solakzadeh, and Abdulrahman Sheref.

3 Эта история рассказывается всеми турецкими историками, обычно с симпатией к Искендеру Cf. Abdulrahman, Petchevi, Solakzadeh.
_________________

Искендер Челеби, обвиненный в интригах против своего повелителя, а также в растрате общественных денег, был повешен в Багдаде. Но по пути на виселицу он послал парфянскую стрелу в своего убийцу. Попросив бумагу и перо, он письменно признал свою вину в заговоре в пользу персов – но в равной степени обвинил в этом же и Ибрагима, указав, что тот готовит покушение на жизнь Сулеймана, подкупленный персидским золотом(1).
Конечно, мы вправе усомниться в честности Искендера, делающего признание, которое потопит вместе с ним и его врага, но турецкий султан, к несчастью, должен был принять это во внимание, поскольку среди турок свидетельство умирающего или идущего на казнь человека весило очень много. По закону такое свидетельство перевешивало сорок обычных.(2)

______________
1 Cantimir, vol. ii, p. 313. Also Trevisano, op. cit.

2 Свидетельство Венецианского бальи тут нам кажется перевешивает возможно ленендарную историю, которую приводит Бодье (Baudier, M. The History of the Imperial Estate of the Grand
Seigneur. Trans, by E. Grimeston. London, 1635)

«Султанши (мать Сулеймана и его жена Роксолана) услышали, что говорят в народе о фаворите, «какой большой человек», и сказали об этом Сулейману. Стараясь уничтожить величие Ибрагима, Рокослана обнаружила, что паша покровительствует австрийцам, и ведет секретную переписку с императором Карлом Пятым. О предательстве было доложено Сулейману, он принял решение о смерти Ибрагима, но нуждался в разрешении от своей клятвы не казнить Ибрагима при своей жизни. Но один из его ученых мужей подсказал ему изящный выход, как освободиться самому от паши и не нарушить своего слова. «Государь, вы поклялись «не предавать его смерти, пока вы живете», но велите удушить его пока вы спите. Жизнь состоит из осознанных действий, а когда вы спите – вы не живете по-настоящему. Так что вы можете наказать его неверность и не нарушить свою клятву!»
Сулейман послал за Ибрагимом, и после того как они поужинали, Сулейман обличил его в преступлениях, показав его собственноручные письма к Карлу и Фердинанду, упрекая фаворита в неблагодарности, и приказал своим немым удавить Ибрагима, пока султан спит. Затем отправился в постель.»
История снятия клятвы с помощью изобретательности «мудреца» выглядит правдоподобной, и в целом соответствует турецким обычаям, но Бодье не приводит источника, и я не нашла подтверждений вышеприведенным фактам ни в каких иных записях.

_________________
Убеждение Сулеймана в вине его визиря тем более окрепло, как приводят турецкие хронисты, из-за видения, в котором убитый казначей предстал султану окруженный неземным сиянием.
Он обвинил Сулеймана в том, что тот позволил своему великому визирю узурпировать власть, и в конце концов бросился на султана и попытался задушить его(1).
Сулейман, однажды уверившись в вине Ибрагима или в угрозе, которую тот представлял его власти, действовал тайно и скрытно.
Он не выступил против фаворита с обвинениями и не дал ему возможности оправдаться, (2) а ликвидировал его быстро.
Как сказал Ламартин(3) «Жизнь Ибрагима закончилась без неудач и возможно без иных преступлений, кроме величия»
Блистательная карьера на протяжении тринадцати лет, даже закончившая неожиданной опалой и смертью, все равно судьба, которой могут позавидовать многие.
____________________________
1 Solakzadeh, Petchevi.
2 Trevisano, III, i, p. 115.
3 Histoire de I' Empire Ottoman, vol. ii, p. 338.
______________________
Неожиданную смерть Ибрагима много раз сопоставляли со многими сенсационными взлетами и падениями в Турецкой истории. Также как и Ибрагим, Ахмед паша из Египта и Искандер Челеби стремительно достигли невероятных высот и так же быстро опустились на порог смерти и позора. Это были невероятные примеры быстрого карьерного возвышения, где всегда присутствует и опасность падения- возвышения, в котором и заключалось все очарование Турецкой системы правления. Каждый должен был быть суровым, чтобы помешать другим достичь каких-либо высот. С другой стороны, вы не могли быть уверены в том, что ваше богатство, власть, все, чего вы достигли, будет сохранено даже в течение 24 часов, что вас не предадут, и что вас не задушит немые палачи, пока вы спите, по внезапному капризу повелителя.

Даже сам султан мог быть внезапно свергнутым и заполнить одну из могил в земле, а его наследники из гарема или тюрьмы взойти на могучий трон. Нигде жизнь не была такой непостоянной как вблизи от трона или на троне.

Рассмотрим в заключение вопрос об отношениях Ибрагим к Сулейману.
Был ли Ибрагим предателем или нет? Бодье говорил, что Сулейман предъявил Ибрагиму его письма к Карлу V и Фердинанду и заподозрил его в тайном заговоре с австрийцами. Но ни в полном собрании бумаг, собранном Жевэ, как полный свод переписки между Ибрагимом и австрийским правителем, ни в других собраниях, не нашлось таких писем, более того- нет даже упоминания о них у самих австрийцев. С другой стороны, в то же время, у нас остались письма Фердинанда Ибрагиму написанные 5 июля 1535 году, 23 марта 1535 году и 14 марта 1536 году после его смерти, где он просит продолжать свою службу и выражает благодарность за его старания по сохранению мира между двумя государствами(1).

Таким образом, обвинения в сговоре с австрийцами, что мы обсудили и рассмотрели, не могут быть подтверждены, так как отсутсвуют фактические доказательства его измены. Что мог Ибрагим получить, приняв от Карла деньги и положение? Смог бы Карл дать ему хотя бы половину того, что давал ему Сулейман!?
Похожее обвинение было выдвинуто Искендером Челеби, когда тот был отправлен на виселицу. Он утверждал что Ибрагим планировал убииство султана, чтобы заполучить Персидское золото. Но это обвинение опять-таки было отвергнуто, так как кроме слов Челеби не было никаких доказательств. Этот единственный свидетель- ярый враг Ибрагима – вызывает большие сомнения, а также надо принять во внимание факт, что Персия не могла предложить что-либо, хоть как то соизмеримое с богатсвом и властью, которым обладал Великий Визирь.
________________
(1) Существуют частные письма, как нижеследующее, которое никаким образом не доказывает его предательство:
" Pro ea tamen confidentia et existimatione in qua vos apud
Dominum vestrum merito esse scimus, omittere non potuimus qum
vobis tamquam rerum omnium directori secreto et Optimo atque etiam
scientissimo ea super literis vestris significaremus que pro nunc re-
quiruntur." Gevay II, 23
(Перевод: "Из-за того доверия и уважения, в которых мы вас и вашего Господина заслуги знаем, умолчать мы не могли, что от вас, как всех дел управителя, ждем указания, что для нынешнего (момента) снова потребуется")
____________________
Я думаю, что в таком случае мы можем определенно отбросить обвинения в том, что его подкупили персидским или австрийским золотом.
Но самое серьезное обвинение все же остается. Стремился ли он действительно свергнуть Сулеймана и самому стать Великим султаном?
И снова наши источники молчат либо дают неоднозначные ответы. Давайте спросим турецких историков. "Он попал в плен мечты о могуществе и царской власти" говорил Османзаде, который, должно быть, имел ввиду тщеславие Ибрагима, которому так много свидетельств.. Садуллах Саид-эфенди выражает свое мнение неопределенно: «Возможно Ибрагим подумывал о равном сотрудничестве с империей». Петчеви же не выдвигает каких либо обвинений. Солахзаде и Абдулрахман Шереф рассматривают смерть Ибрагима как справедливое наказание за его казнь Искандера, но в то же время уклоняются от определенных обвинений. Венецианцы же не сделали каких-либо громких заявлении и выразились весьма расплывчато: «Он любил себя больше чем султана, и хотел быть главным властвовать в этом мире, где его так почитали».
Гийом Постель выдвигает против Ибрагима обвинения и рассматривет их таким образом: "Первое. Сложности с казначеем (это обвинение Постель принимает)
Второе. Ибрагим являлся христианином. (Это обвинение мы уже разбирали)
Третье. Связь с императором.
Четвертое. Связь с Шахом Персии.
Пятое. Желание стать султаном.
И шестое - желание посадить Мустафу, сына Сулеймана, на трон.
Постель утверждает, что у Ибрагима не было сговора с императором, поскольку последний не использовал прекрасную возможность во время Персидской войны, чтобы вторгнуться в Турцию, этот аргумент кажется вполне серьезным. К этому он добавляет слабый аргумент, что Ибрагим не смог бы вынести того, как императора называют императором.
Обвинение в сговоре с шахом основаны на ранних поражениях в Персидской кампании, которые Постель не считает ошибкой Ибрагима.
Обвинение в желании посадить Мустафу на трон безосновательно и беспричинно, так как великий визирь не мог получить какой-либо выгоды от смены господина. Что же касается обвинения в желании быть султаном, то Постель опровергает его одним единственным аргументом — это было слишком опасно, чтобы пытаться достичь цели.
Из-за отсутствия какой-либо информации, обвиняющей Ибрагима в желании занять трон, мы вынуждены ограничиться предположениями. Нужно понимать, что он любил власть и стал очень амбициозным. Был ли он достаточно безумным, чтобы думать, что сможет заменить Сулеймана на троне, который до этого никогда не занимал кто-либо кроме османов? И что он сможет занимать такую должность перед лицом общества, в основах которого, таких как армия и духовенство лежит мусульманство?
Действительно мог ли он забыть о том, что он, раб-христианин, уже находится в наиболее выгодном для себя положении, благодаря милости Сулеймана? На эти вопросы мы не можем ничего ответить, кроме того, что мысли, которые он высказывал публично, были взвешены и чисты. Был ли он хоть в какой-то степени неверен своему другу и повелителю – осталось тайной, которая погребена вместе с ним в монастыре в Галате.

Прекрасная карьера Ибрагима Паши завершилась. Каковы же достижения его тринадцатилетнего правления?

Он водил Турецкие войска от врат Вены, на западе и до Багдада и Тебриза на востоке. Он признан успешным генералом, не знавшим поражений, и был включен в ряды лучших османских полководцев. Иногда один, иногда в подчинении султана, он показал себя бесстрашным воином, великим стратегом. У него были установлены дипломатические отношения с Европой (один из последних его действий был первый договор с французами) них известный с Французским государством). В дипломатии Ибрагим показал себя тоже умным, разносторонним, с тонким восприятием, сильным и верным интересам султана.
.

Как администратор, во время своего недолгого правления в Египте, он зарекомендовал мудрым властителем, а как губернатор Румелии, был способным и сильным, превосходившим все обычные стандарты своего времени. Он обладал большим достоинством в манере себя вести и великолепием, в которых мог соперничать даже с со своим царственным повелителем. Ибрагим, конечно, заботился и о своих собственных интересах, получая огромное богатство и власть, он не пренебрегал ими, но, всегда был верен своему хозяину, был преданным и непродажным.

Важность Ибрагима в истории Турции именно в больших дипломатических изменениях и завоеваниях, которых он достиг вместе с Сулейманом. А еще в том, что он был первым великим визирем «из народа», наделенный огромной властью.
Именно с него началось правление визирей и фаворитов, которые стали значимым фактором в позднейшей турецкой истории.
Хотя мы знаем опасность этой роли, мы также понимаем, что у Турции было больше шансов под правлением таких людей, как Мехмет Соколлу Паша или визири династии Кюпрелю, чем под правлением султанов из оттоманской династии, в которой после Сулеймана Великолепного было слишком мало хороших правителей.

Выставка нарядов эпохи Османской Империи  В ноябре в Стамбуле прошла очередная выставка костюмов времен Османской Империи.Перед зрителями было выставлено 81 костюм и 13 пар обуви.Представлены  как  платья “на каждый день”, так и свадебные наряды османских женщин.

Особенно привлекли внимания зрителей костюмы с несколькими юбками и шальварами, поверх которых надевался длинный кафтан.В некоторых же костюмах чувствовалось влияния Запада-подобие юбки и блузы.

Вообще, между мужской и женской одеждой того периода почти не было большой разницы.И тут, и там присутствуют шальвары, нижняя рубашка  и верхний кафтан.Разница больше заключалась в используемых тканях.С середины 19 века восточные ткани начинают активно внедряться в европейскую моду, в самых модных салонах Лондона и Парижа красавицы носили шали из тканей с восточными узорами, нанесенными вручную.

А вот еще стихи нашего несравненного султана Сулеймана:
Меня увидев у ее порога,
Вздохнув глубоко, молвили они:
Земля тверда, его постель убога,
Но на вершине счастья он, взгляни!

Известно мне, что тысячи пред нею
Умолкли бы и распростерлись ниц,
Под этим кротким взглядом каменея,
Дрожа под игом трепетных ресниц.

Ей незнакома сладость поцелуя,
До мук моих ей, право, дела нет.
Она печаль, которую люблю я.
Она ребенок. Ей тринадцать лет.
---------------------------------------------------
Я властелин любви проникновенной,
Но чтобы стать царем над всей Вселенной
Довольно кубка доброго вина.
В огне дракона мы сгореть рискуем,
Но лишь одним чистейшим поцелуем
Уже давно земля обожжена.

Любимая, для твоего алькова
Я отобрал бы из всего земного
Лебяжий пух и розы лепестки.
Что до меня, то если я с тобою,
Нужна ль постель - довольствуюсь любою -
Песок упруг и скалы мне мягки.

Как сад водою наполняет корни,
Желанная, вином бокал наполни
И сладкой влагой жажду утоли.
Что до меня, я сердцем припадаю
К твоим глазам, и словно пропадаю
В журчащей мгле всех родников Земли.

Когда б, мой друг, в компании веселой
Шутила ты или играла в поло,
И резвый конь развеивал печаль,
Хотел бы я твою изведать милость -
Чтоб, точно мяч, глава моя катилась.
Возьми ее! Мне головы не жаль!

Приди ко мне. Веди свои армады
Тоски и вздохов: пораженью рады
Твердыни сердца. Краток будет спор.
И если жизнь потребуешь мою ты,
То я сочту последние минуты,
Лишь мне прикажет твой горячий взор.

К тебе, родная, память льнет и рвется,
Но ей, увы, достичь не удается
Твоей далекой, дорогой страны.
Не думай, что сумеют Рая реки
И страсть, и нежность утолить навеки!
Вот почему глаза мои влажны.

Любимая, потоком слез безбрежных
Я б тропку залил, на которой нежно
Ты легкие оставила следы.
Чем старше я, тем тяжелей забота,
Белей волос былая позолота,
И дни мои, как серебро, седы..
-------------------------------------------------------------------
Стихи Сулеймана посвященное Хуррем:

Не спрашивай Меджнуна о любви: он очарован.
Не надейся, что тайну откроет тебе Ферхад: это только сказка.
Спрашивай меня о знаках любви - я расскажу тебе.
Милая моя, станешь свечой, а твой милый - мотыльком..

А в ответ Хуррем послала ему свое стихотворение:

Моему пронзенному сердцу нет на свете лекарств.
Душа моя жалобно стонет, как свирель в устах дервиша.
И без лица твоего милого я как Венера без солнца
Или же маленький соловушка без розы ночной.
Пока читала ваше письмо, слезы текли от радости.
Может, от боли разлуки, а может, от благодарности.
Ведь вы наполнили чистое воспоминание драгоценностями внимания,
Сокровищницу сердца моего наполнили ароматами страсти..
-------------------------------------------------------------------------
Душа моя, не жди от бренной жизни злата
Ни жемчуг, ни шелка не смогут в дни заката
Судьбы преодолеть! О как унижусь весь я,
Наполнив грудь свою надменностью и спесью.
Не требуй у людей ни славы, ни почета -
Я не добрей других, и не храбрей, чем кто-то.
У правды языки, как розы, обрывая,
Я сам останусь нем. Пусть льется речь живая!

Да будет ясен ум и притязанья смелы -
Раздвину вдоль и вширь империи пределы;
Но даже если вдруг мне на высоком троне
Простятся все грехи и вечность взор мой тронет,
И у Творца в руках не стану обольщаться -
Пройдут благие дни, как сон, они промчатся,
И бедствия падут на сердце и на царство.
Гордыню брось, душа, и избегай коварства!

Нас одарил Аллах водой, землею, твердью -
Не будь и ты чужда любви и милосердью.
Коль хочешь ты достичь садов небесных Рая,
Не плачь и не ропщи, в страданьях умирая.
Противься злу, душа, не поддавайся тленью -
Нет меры доброте, границы нет смиренью.
Вкусив от благ земных, Аллаху я внимаю,
Пред мудростью святой лица не поднимаю.

Как часто господин среди рабынь нарядных
Рассудок свой терял в объятьях плотоядных.
Что попусту сорить алмазною крупою -
Лети, моя душа, над шумною толпою.
Увы, не избежать ни бурь, ни непогоды,
Сплавляя в монолит пространства и народы.
И как ни тщиться мне, свой срок судьба отчертит,
Мои старанья в пыль развеет ветер смерти.

Мудрец не даст руки безумствам и соблазнам,
Не дружат долг и честь с обманом безобразным,
Но все, что так светло, все, что благословенно
Мученье и позор преследуют мгновенно.
Как хрупок дар небес, который ты столь ценишь,
Ни клятвой, ни трудом сей жизни не изменишь.
Распутством золотым кичатся люди снова,
И злобный этот мир, увы, не держит слова.
------------------------------------------------------------
Ветер мой, прохладный, но в то же время огненно обжигающий, моя Хюррем. Ох, какие глаза, они же убивают твоего Повелителя, манят и завораживают. Сердца моего госпожа, я твой раб, раб любви своей к тебе. Сколько же счастья в прикосновениях твоих, моя любовь, как же мне тепло и радостно от улыбки твоей, моя лучезарная. Ах, эти руки, руки, что так обнимают, так ласкают, так завлекают в свои объятия. И что же делать мне, как совладать со своим разумом, как, скажи? Заворожила, плен — твоя любовь, моя Хюррем, сладкий плен моей любви…
--------------------------
Едва взглянув, могла бы без труда ты
Постичь, как я люблю. Но ты отводишь взгляд.
Глаза ль в моем недуге виноваты?

Я - голос тростника! Я, право был бы рад,,
Как соловей, сладчайших песен звуки
Тебе дарить сто тысяч лун подряд.

Когда душа, сгорая от разлуки,
Как мотылек, в огне надежд дрожит,
Не стоит удивляться этой муке.

Извечно к Мекке обращен магнит,
Мой взор к тебе прикован неотрывно,
Так отчего ж душа моя болит?

Вздыхаю, жду и плачу непрерывно:
Ужели я с тобой не буду слит?
Ужель умру от жажды этой дивной?
--------------------------------------
Я страстью сбит с пути. Брожу я, как в пустыне.
Заботам нет числа. Мне ничего не снится.
Моя душа больна. Но если кровь остынет,
Твой взгляд меня спасет, любимая Царица!
Я сердцем ощутил всю грязь, весь стыд гордыни -
Чем выше возношусь, тем больше грех вершится.
Кто щедрость сохранил? Кто благороден ныне?
Лишь ты, моя любовь, лишь ты, моя Царица!
И все же в мире лжи, где рушатся святыни,
Я верю: свет придет, и нежность возвратится.
Я горевал вчера. Кем я утешусь ныне?
Тобой, моя любовь, тобой, моя Царица!
--------------------------------------------
Ты моя сила как сталь, моё уединение, смысл моего существования, любимая, луна моя, опора моя,
Друг мой сокровенный, смысл моего существования, самая красивая моя султанша,
Жизнь моя, ты как зеленые колосья пшеницы, прелесть моя, ты как вино – мой райский напиток, имя мое,
Весна моя, красота моя, торжество мое, моя любимая картина, мой поток радости,
Настроение мое, праздник мой, мое средство от усталости жизни, счастье мое, солнце мое, звезда яркая,
Мой оранжевый цитрусовый фрукт, очаг моей спальни,
Мое зеленое растение, мой сахар, молодость моя, весь мой мир внутри тебя, боль моя
Дорогая моя, госпожа моего сердца и стихотворной строки,
Мой Стамбул, мой караван, земля моя греческая,
Моя очевидность, моя кыпчаг, мой Багдад, мой Хорасан,
Мои волосы, выразительные брови, безумие чистых глаз, болезнь моя,
Я умру на твоей шее, ты помощь моя мусульманская,
Я в твоих дверях, потому что ты моя любимая рассказчица историй, тебя восхвалять буду я всегда продолжать,
Музыкальные гаммы моего чистого сердца, из моих глаз прольются чистой влагой, ты моя прекрасная Муххиби!
------------------------------------------------------------

Красавицы нас дразнят постоянно,
Им так легко увлечь, уйти, вернуться,
И растравить закрывшиеся раны,
И, наподобье розы, улыбнуться.

Воистину, небесные созданья!
Но изменяя нашему сословью,
Они забудут все свои признанья,
Чтоб насладиться новою любовью.

Не жди от них тепла и постоянства!
Они умеют все переиначить,
И даже нежность обратить в тиранство.
Они живут затем, чтоб нас дурачить!

Пытаюсь быть и ласковым, и милым -
Но не избыть любимой невниманья:
Еще вчера мне поцелуй сулила,
А нынче позабыла обещанье.

Стихи Хуррем посвященные султану Сулейману:

Ты сизый сокол с гор
В просторе бескрайнем.
В ущельях гнездо от взглядов скрываешь.
Летишь под небеса, одинокий и злой,
И добычу на вершинах хищно раздираешь!

______________________________________

Мое отчаяниее, мой вездесущий враг!
Дух твой ядовит, а сила губительна.
Дьявол или сам Бог тебе помогает-
Но любое стремление ламается тобой.
Ты грозен и силен, желаем и зван.
Одинаково в ненависти и любви,
На расстоянии руки или в дальних странствиях
Меня держишь, как змей несчастную добычу.
Знаешь обо мне больше, чем все боги мира,
Потому что окружил меня глазами своими.
Не скрою ни слово, ни вздох,
Ни взгляд, ни тоску, ни разочарования.
Знаешь мои ночи и ожидания,
Знаешь тропинки в садах и сны над морем,
Но, ослепленный могуществом, не видел
Какая ненависть разрослась в моем сердце.
Преступник, убийца, фальшивый законник!
Неправедно собираешь славу и дань моих вздохов.
Твои спахии* идут под грохот барабанов,
И валится мир, как разрушенные горы.
Смеешься над моим Богом,
Над моими песнями и чувствами,
Презираешь землю и все живое, кроме себя,
И не видишь острое копье в моей руке,
Занесенное над тобой безжалостно и грозно.
О враг дорогой! Не могу без тебя!
Глухие будут ночи без твоего вздоха,
Немые и поседевшие дороги без твоих шагов,
Небо и воды темные без твоих глаз...

Легенда шестнадцатая. «О ЗАКОНЕ ФАТИХА И ЖЕНСКОМ СУЛТАНАТЕ».

Авторы:
Елена Миняева
Илья Михайлов

Легенда гласит:
Роксолана, большую часть своей жизни посветившая борьбе за отмену закона Мехмеда II Фатиха от 1478 года «О братоубийстве», несмотря на огромное влияние, которое она оказывала на Сулеймана Великолепного, так и не смогла добиться успеха. Ей была крайне необходима отмена этого закона, чтобы укрепить свои позиции у трона Османской империи, и в перспективе стать фактически пожизненной Валиде Султан и не потерять контроль над государством, независимо от положения собственных наследников. Но это, пожалуй, оказалось единственным моментом, в котором Султан Сулейман не пошёл на поводу у Роксоланы. Таким образом, данное обстоятельство в сочетании с ранней смертью Роксоланы не позволило сбыться её коварным планам. Но, тем не менее, Хюррем Султан стала основательницей и ключевым лицом самого пагубного для Османской Империи явления, получившего название «Женский Султанат». Именно представительницы данной эпохи смогли наконец-то добиться отмены «закона Фатиха», что являлось, наверное, единственным положительным моментом данного периода. В целом же «Женский Султанат» стал главной причиной падения Османской империи.

Исторические факты:
На сей раз мы имеем дело с двумя очень распространёнными элементами османской истории, часто встречающимися под названиями «Закон Фатиха» и «Женский Султанат», которые тесно пересекаются между собой, и образуют даже большее количество заблуждений, чем смерть шехзаде Джихангира в 1553 году. Таким образом, чтобы докопаться до истины в обеих частях столь непростой легенды, стоит рассмотреть каждую из них более подробным образом, начав с предыстории данных явлений.

Закон Мехмеда II Фатиха (Завоевателя) от 1478 года «О престолонаследии». Иногда его называют законом «О братоубиийсте», но это не совсем правильно, так как подобного названия на официальном уровне никогда не существовало. Однако не будет ошибкой сказать, что смысл его содержания сводился к следующим строкам:
«Любой человек, посягнувший на мой трон, должен быть казнён. Даже если это будет мой брат».
Данный закон был принят Мехмедом II в конце его правления, как средство призванное предоставить последующим наследникам надёжный и при этом законный способ защиты от посягательств на трон и действующего Султана со стороны недовольных политических деятелей, а главное собственных братьев, которым было проще всего радикально противодействовать правителю Османской империи. Впрочем, братьев полагалась казнить сразу же при вступлении на престол нового Султана, независимо от их намерений по управлению османским государством. Это представлялось возможным, благодаря тому, что мало кто взялся бы доказать, что кто-либо из бывших законных шехзаде никогда не имел мыслей, касающихся своей кандидатуры на османском троне.

Очевидно, что спустя более чем полвека после принятия данного закона, теория о деятельности Хасеки Хюррем Султан по его отмене была навеяна украинским телесериалом «Роксонала», снятом во второй половине 1990-ых годов, подавляющее большинство событий которого являлось не более чем художественным вымыслом, сохранившим из достоверных исторических деталей лишь имена некоторых ключевых персонажей. Неудивительно, что каких-либо официальных документов, подтверждающих или хотя бы указывающих, на подобную деятельность Хасеки Хюррем Султан, не смотря на непростое положение её наследников, учёными обнаружено не было.

Что касается такого явления как «Женский Султанат», (иногда встречается название «Султанат женщин»), то сразу следует отметить, что многие фальсификаторы событий данного периода в османском государстве, используют «закон Фатиха», (а точнее деятельность женщин этого периода, связанную с данным законом), как связующее звено с вымышленной деятельностью Хюррем Султан по его отмене, тем самым получая дополнительный повод причислить её к представительницам «Женского Султаната», что, по их мнению, как бы ещё раз доказывает её губительное влияние на судьбу Османской империи, поскольку данный период, как правило, характеризуется далеко не с самой положительной стороны.
Это мнение является в корне ошибочным, так как существует множество факторов, не позволяющих относить Хюррем к членам вышеуказанного периода, к тому же представительницы «Женского Султаната», скорее занимались прямой практической реализацией, нежели отменной «закона Фатиха». Рассмотрим названные обстоятельства более подробно.

Султанат женщин – период в истории Османской империи, длящийся чуть более 100 лет и характеризующийся повышенным влиянием на внутреннюю и внешнюю политику османского государства четырёх султанских матерей. Их имена и годы жизни:
Валиде Афифе Нурбану Султан (1525-1583) – венецианка Сесилия Баффо
Валиде Сафие Султан (1550-1603) – венецианка София Баффо
Валиде Махпейкер Кёсем Султан (1589-1651) – предположительно гречанка Анастасия
Валиде Хатидже Турхан Султан (1627-1683) – украинка Надежда
Когда речь заходит о точной дате начала этого периода, создаётся впечатление, что некоторые предвзятые исследователи столь яро желали причислить Хюррем Султан к членам женского Султаната, что называют датой начала этого периода 1541 год. Чем обусловлена именно эта столь непримечательная дата, стоящая практически на середине жизненного отрезка Хюррем, относящегося к Османской империи – совершенно непонятно. Почему в таком случае, например, не 1521 год, когда Хюррем получила титул «Хасеки», или не 1534, когда она после смерти Айше Хафсы Султан начала полноценно управлять гаремом, или не 1553, когда был казнён шехзаде Мустафа – исследователи, разумеется, объяснять не торопятся.
При этом, например, писатель Исмаил Хани Данишменд, говоря о резком восхождении Хюррем Султан на вершины гарема Султана Сулеймана, отмечает:
«Одна из главных причин стагнации (упадка) Османской империи проявилась в её самые великие дни. Поэтому не стоит забывать, что «Женский Султанат» – это не причина упадка Османской Империи, это его следствие».
Эту, на первый взгляд, красивую фразу можно без труда встретить на просторах сети Интернет и в ряде печатных источников. Но даже абстрагируясь от того, что труды этого же самого писателя зачастую содержат националистический подтекст, намекая о том, что никто кроме коренных турков не способен был положительно повлиять на судьбу Османской империи, и от того, что сам Данишменд считает даже попадание Хюррем в османской гарем «грандиозной ошибкой» (природы), можно смело сказать, что по своей сути его выражение «о причине и о следствии» абсолютно бессмысленно и содержит сразу несколько фактических ошибок.
Во-первых, недопустимо употреблять слова «упадок» и «стагнация» в одном и том же значении, более того это даже не синонимы, а названия двух совершенно разных исторических периодов территориально-экономического развития государства. В Османской империи между начальными точками этих периодов прошло 145 лет. При этом период стагнации, начавшийся после завершения эпохи женского Султаната, означал всего лишь остановку территориально-экономического развития страны. А, во-вторых, не следует забывать, что абсолютно для каждой представительницы «Женского Султаната» были характерны следующие два момента: наличие титула «Валиде», и относительно небольшие сроки правления Султанов. Столь очевидные моменты Данишменд, что неудивительно, оспаривать не взялся, хотя ни один из них к Хюррем как раз не относился, так как до возможности стать «Валиде» она не дожила 8 лет, а называть коротким срок правления Сулеймана I – просто абсурдно, как собственно и называть «упадком» его действия во время правления (если «Женский Султанат» является именно следствием «упадка» империи).
К тому же, если «Женский Султанат» начался именно в 1541-ом году, тогда он охватывает и восьмилетний срок управления гаремом Михримах Султан, в качестве исполняющей обязанности Валиде с 1558 по 1566 год. Но почему-то относить к членам данного периода ещё и её не осмеливаются даже самые смелые исследователи османской истории.

Таким образом, наиболее правильным вариантом даты начала периода «Женского Султаната» является 1574 год, год получения титула «Валиде» Нурбану Султан, настоящей основательницы этой эпохи. И хотя Нурбану Султан начала управлять Султанским гаремом ещё 1566-ом году, современниками не отмечалось её особого влияния на решения её мужа, Султана Селима II, что подтверждало тот факт, что по-настоящему серьёзную власть Нурбану Султан приобрела только к началу правления своего сына, Султана Мурада III. В этом же году произошёл и первый серьёзный удар по Османской империи, который возвращает нас к первоначальной теме данного опровержения, а именно к применению «закона Фатиха», так как Мурад III, взошедший на престол после смерти отца, по наставлению матери, которую поддерживал Великий Визирь Мехмед Паша Соколлу (к тому времени уже полностью попавший под влияние Нурбану), отдал приказ о казни пятерых сводных братьев. До этого события закон не применялся уже 62 года. Позже, в ответе на вопрос о необходимости столь радикальных мер, Мурад III сослался именно на закон своего предка Мехмеда II «О престолонаследии», принятый в 1478-ом году.
Спустя 21 год, уже его сын Султан Мехмед III снова применит этот закон, и снова по настоянию своей матери, следующей Валиде Сафие Султан, и после восшествия на престол казнит 19 собственных братьев. Таким образом, казнь 1595 года войдёт в историю как самый кровавый случай применения данного закона. После правления Мехмеда III, во времена Ахмеда I, (именно его наложницей была легендарная впоследствии Валиде Кёсем Султан), будет введена практика заточения братьев действующих Султанов в отдельный павильон дворца, так называемый «Кафес» («клетка»), что совершенно не означало отмену «закона Фатиха». К тому же сама Кёсем Султан к этому отношения не имеет, она прославилась намного позже и несколько иными делами. Кстати, именно с её образа взяты многие отрицательные черты, приписываемые Хасеки Хюррем Султан. Но в рамках данной статьи стоит отметить только то, что один из сыновей Кёсем, а именно Мурад IV, не оставивший детей после себя, в 1640-ом году (последний год его правления) перед своей смертью попробует снова (после 45-летнего перерыва) применить «закон Фатиха», отдав приказ убить собственного брата, будущего Султана Ибрагима I Сумасшедшего. Кесём, на тот момент имевшая уже огромное влияние, не позволит выполнить данный приказ, так как его выполнение означало бы мгновенное прекращение 341-летнего существования Османской династии.

В целом же закон Фатиха так никогда и не был отменён официально и юридически действовал вплоть до прекращения существования Османской империи в конце первой четверти XX века. Последнее его применение относится к 1808 году, то есть спустя 121 год по окончании периода «Женского Султаната», (закончившегося в 1687 году через 4 года после смерти последней влиятельной Валиде в истории Османской империи Турхан Султан). Тогда (в 1808-ом году) по приказу взошедшего на престол Султана Махмуда II будет убит его брат, бывший Султан Мустафа IV.

Что же касается влияния эпохи женского Султаната на историю Османской империи, то нельзя не признать, что действия женщин этой эпохи косвенно подтолкнули империю к стагнации, и то по большей части за счёт Турхан Султан и её сына Мехмеда IV, проигравшего Венскую битву 11 сентября 1683 года. Но не более того, то есть «главной причиной упадка Османской империи», не смотря на все старания Данишменда, «Женский Султанат» назвать никак нельзя. А популярная фраза: «С украинки начался, украинкой и закончился», намекающая на Хюррем как на основательницу данного периода, оказалась абсолютно несостоятельной.

В дальнейшем, точнее к началу XVIII века, престол начали занимать наследники, которых, по сравнению с предшествующими султанами, к моменту получения трона очень трудно было назвать молодыми. А их матери к тому времени либо уже были мертвы, либо находились в весьма почтенном возрасте и не проявляли большой активности в делах государства, тем самым к середине XVIII века влияние и значимость Валиде очень сильно ослабли, и последние матриархальные элементы во всех мало-мальски серьёзных делах государства полностью исчезли.

Если говорить о других события, берущих начало во время эпохи «Султаната женщин» и продолжавших своё действие после завершения данного периода, то здесь следует отметить только найденную альтернативу «закону Фатиха», а именно заточение в павильон «Кафес», которое, несмотря на всю свою гуманность, не принесло особой пользы, так как из-за прекращения назначений наследников губернаторами провинций, данная альтернатива лишь дала империи нескольких несостоятельных политиков и малодушных правителей. А также тот факт, что именно Турхан Султан посоветовала своему сыну назначить Мехмеда Кепрюлю Великим Визирем, что дало начало новой эпохи османского государства, но это уже совсем другая история.

http://www.youtube.com/watch?v=TVCgHUQDv3A

МИХРИМАХ СУЛТАН

Легенда гласит:
"Михримах Султан, будучи избалованной дочерью Хюррем Султан и Султана Сулеймана, так же являлась своевольной девушкой, которая все время шла вопреки воле матери и интересам Османской империи. Она была так же весьма влюбчивой особой: в числе ее поклонников и воздыхателей значились такие исторические личности как Рустем Паша, Мимар Синан, Ташлыджалы Яхъя. После того, как знаменитый архитектор Синан просил руки златовласой Султанши, Хюррем Султан, узнав об этом, насильно выдала дочь за честолюбивого хорвата Рустем Пашу, который, благодаря совершенному никяху, сразу же стал Великим Визирем. Но замужество ничего не изменило – Михримах Султан, дабы не находиться рядом с нелюбимым мужем, использовала все возможные предлоги и, в частности, даже участвовала в военных походах с отцом. При этом она была скорее причастна к военному делу, нежели к гарему, политическим делам и управлению фондом, как на то рассчитывала ее мать. Итогом всего этого стало рождение ребенка от неизвестного ухажера, но не от мужа. В итоге делами гарема, финансовыми потоками, строительством в Стамбуле духовных учреждений и культурных зданий, делами благотворительного фонда были вынуждены заниматься Хюррем Султан и ее зять Рустем Паша, но не любимая дочь Михримах. После же смерти Хюррем Султан, Михримах Султан прожила ничем не примечательную жизнь, пребывая в гареме брата Селима. Таким образом, Михримах Султан не смогла оправдать всех надежд и ожиданий, кои возлагали на нее родители, став скорее разочарованием и обузой для всей династии османов".

Исторические факты:
Не так много принцесс оставили свое имя в мировой истории, а уж тем более, когда речь идет об истории мусульманских стран. Но именно таким исключением из правил и стала Михримах Султан. Единственная и горячо любимая дочь Султана Сулеймана Великолепного и Хасеки Хюррем Султан, она унаследовала черты обоих родителей - красоту и характер матери и политические таланты отца, о чем упоминали современники той эпохи. Но обо всем по порядку.

Михримах Султан родилась 21 марта 1522 года, в день весеннего равноденствия. Многие историки связывают именно с датой ее рождения происхождение имени – «михр-и-мах», что в переводе с персидского означает «солнце и луна», поскольку, как утверждается в ряде источников, в этот день Валиде Айше Хафса Султан, нарекшая внучку этим именем, увидела одновременно заходящее солнце и восходящую луну.

Родители дали дочери прекрасное образование практически наравне с наследными шехзаде - она, подобно матери, знала несколько языков, была эрудированна и умна. Так же по свидетельствам современников, юная Султанша была красива, изящна и грациозна, имела длинные, золотистые волосы, ввиду чего часто можно встретить описания, в которых Михримах Султан именуют «золотоволосой Султаншей».

Но не только образование и острый ум выделяли Михримах среди всего султанского Гарема. Подобно матери, она интересовалась политикой и благотворительностью, делами государства и социальными проектами. Так Хюррем активно привлекала дочь к вопросам управления одноименным фондом Хасеки Хюррем Султан, явно рассчитывая на то, что в дальнейшем, после ее смерти, именно дочь станет преемницей в различного рода вопросах. Забегая вперед, отметим, что Хасеки не прогадала в своих надеждах и в доверии к дочери.

Но наибольшее количество слухов и вымыслов относительно жизни Михримах, касаются её якобы существующих воздыхателей. Конечно же, как уже было написано ранее, Султанша обладала привлекательной внешностью и острым умом, что, разумеется, не могло не покорять ее современников. Но, при этом, обычно на просторах сети Интернет и на страницах некоторых сомнительных букинистических изданий выделяют три основных фигуры в жизни Михримах Султан.

Первым, скорее благодаря исключительно телевизионному проекту «Великолепный век», стал Ташлыджалы Яхъя Бей. Являясь исторической личностью, близким другом шехзаде Мустафы, его советником в ряде вопросов и поэтом, ни в одном из реальных исторических источников не найдено ни единого упоминания о какой-либо связи этой личности с Михримах Султан. Архивы не сохранили ни одного письма влюбчивого поэта, проживавшего в Манисе, вдали от Топкапы, адресованного Cултанше, ни единого прямого упоминания Михримах в стихах. Вымысел остается лишь вымыслом, далеким от реальности. Единственную роль, которую фактически сыграл Ташлыджалы в жизни Михримах – это участие в обострении конфликта в отношении Рустема Паши после смерти шехзаде Мустафы в 1553 году, за что в итоге он и был выслан Великим Визирем за пределы Империи. Поэтому каких-либо реальных оснований полагать, что Михримах Султан и Ташлыджалы Яхъя были близко знакомы, а уж тем более имели хоть нечто напоминающее романтические отношения, просто нет.

Вторым гипотетическим воздыхателем Михримах Султан называют Мимара Синана, якобы просившего руки дочери Падишаха после того, как он стал главным зодчим Стамбула. Чтобы разобраться в этом вопросе, следует отметить, что Синан, тоже будучи исторической личностью, также сыграл весьма и весьма косвенную роль в жизни Миримах, а именно – по её заказам он возводил многие объекты строительства и культурного наследия Османской империи в дальнейшем, но не более того. Что же касается предложения руки и сердца, влюбленности или иных проявляемых вовне пылких чувств, то на момент, когда Мимар Синан стал Главным зодчим Стамбула, а произошло это в самом конце 1539 года после того, как Великим Визирем стал Лютфи Паша, Михримах Султан уже сочеталась узами законного брака с иным человеком, а именно с Рустемом Пашой, ставшим через пять лет Великим Визирем Османской империи.

Именно Рустем Паша единственный исторический персонаж, с которым была связана жизнь юной Султанши более двадцати лет. Как рассказывалось ранее (в легенде «О замужестве двенадцатилетней Михримах Султан и пятидесятилетнего Рустема Паши»), их свадьба состоялась 26 ноября 1539 года. На тот момент Михримах было семнадцать, а Рустему тридцать девять лет. Если вспомнить обычаи того времени, примеры династических браков и судьбы многих представительниц женского пола из правящих семей, то, стоит отметить, что разница такого рода не была из ряда вон выходящим событием. Достаточно вспомнить разницу в возрасте Айше Хафсы Султан (ставшей матерью в 15 лет) и Селима Явуза, которая составила 14 лет, или же Лютфи Паши и его жены – самой младшей сестры Султана Сулеймана Шах Хубан Султан 1509 года рождения (вышедшей замуж в 14 лет), составлявшую 21 год.

Напомним, что по правилам и исламским традициям того времени, девушки выдавались замуж по совету матери, но лишь с согласия отца невесты, который оговаривал все условия предстоящего брачного договора (никяха). Современники так же утверждают, что Михримах Султан вполне одобрила совет матери по выбору жениха - стремительно восходившего к вершинам власти, амбициозного и преданного османской династии управителя Диярбакыра. Так же с этим выбором согласился и сам Султан Сулейман - Рустем Паша пользовался огромным доверием со стороны Падишаха. При этом, как уже отмечалось в одной из предшествующих легенд (легенда «О Рустем Паше»), муж Михримах Рустем Паша не стал Великим Визирем сразу же после свадьбы – прошло долгих пять лет, прежде чем он занял этот пост, что весьма сомнительно увязывается с совершенным никяхом, а уж тем более с его определяющей ролью при занятии Рустемом данной должности.

Михримах стала матерью троих детей, родив от Рустема двух сыновей (Османа Султанзаде Бея, а также второго сына имя которого, к сожалению, не сохранилось) и дочь (Айше Хюмашах Ханум Султан). Сыновья Султанши захоронены в знаменитом большом благотворительном комплексе Михримах Султан в Ускюдаре, возведенном в период между 1540 и 1548 годами, который включает в себя прибрежную мечеть Ускюдар, мусульманское учебное заведение – медресе, начальную школу и больницу.

О степени близости и доверия Михримах Султан с супругом говорит несколько фактов. Первый из них заключается в том, что Михримах весьма активно участвовала в благотворительных проектах мужа. Зачастую именно она выступала от его лица в качестве доверенного представителя в вопросах управления благотворительным фондом и проектами.

Именно Михримах стала наследницей внушительного состояния мужа после его смерти, за исключением той части, которую Рустем направил в фонд Хюррем Султан, чтобы необходимые денежные средства были потрачены на строительство общественных зданий, мечетей и сооружений. Также напомним, что Рустем Паша завещал в 1561 году в случае его смерти, в качестве исполнительниц его воли выступать жену Михримах Султан, а также дочь Айше Хюмашах Ханум Султан по реализации всех начатых им социальных и благотворительных проектов (начальных школ, медресе, больниц, караван-сараев, общественных фонтанов, дорог с твердым покрытием и бесплатных мостов). Михримах полностью выполнила последнюю волю супруга. Более того, она лично следила за строительством мечети Рустема Паши в Стамбуле, что возводилась в период с 1561 по 1563 годы по его инициативе по проекту архитектора Синана, уже после смерти Великого Визиря.

И последний факт, который хотелось бы отметить в этой связи – строительство мечети Михримах Султан в Эдирнекапы. В 1562 году всё тот же Синан на самом высоком холме Константинополя, в районе старых крепостных ворот Эдирнекапы, начал строить еще один комплекс, включающий мечеть Михримах Султан, фонтан, бани и медресе. Чаще всего мечеть Михримах Султан в Эдирнекапы упоминают в качестве образца архитектурного гения Мимара Синана, что, конечно же, является бесспорным фактом; и примера проявления его любви к золотоволосой Султанше, что является неподтвержденной легендой. Но зачастую забывают упомянуть следующий немаловажный момент. После смерти мужа, Михримах Султан, унаследовав его немалые богатства и завершив строительство мечети Рустема Паши, лично заказала Синану выше обозначенную мечеть. По традиции, мечети имени особ правящей династии имели два минарета, но Михримах, скорбя о своем вдовстве, пожелала, чтобы у этой мечети был только один минарет, в знак её одиночества после смерти супруга. Именно в таком варианте мечеть и была возведена и сохранилась и по сей день.

Что же касается участия Михримах Султан в военных походах с отцом, то в этой связи стоит вспомнить о трагических событиях 1401-1402гг., связанных с именем Баязида I (о чем подробнее рассказывалось в легенде «О Хасеки»), после которых обрывается традиция султанов брать в военные походы жен либо представительниц своего гарема, поскольку гарем оберегался как самая ценная собственность Султана. Более того, легенды, ссылаются на то, что Михримах участвовала в совместном военном походе с отцом в Египет. Сразу хотелось бы отметить, что Египет стал османской провинцией (вилаяйтом) после Османско-Мамлюкской войны 1515-1517 годов еще до восшествия Султана Сулеймана на престол. Подавление мятежа в Египте 1524 года, очевидно, проводилось без участия двухлетней на тот момент Михримах Султан. А в последующие периоды правления Сулеймана Великолепного активных военных походов в Египет не совершалось. Таким образом, при жизни отца Михримах Султан в военных походах не участвовала. А став управляющей султанского гарема после смерти матери в 1558 году, она и подавно не просто не могла, а не имела права покидать стены Топкапы. Соответственно в чём Султанша действительно активно участвовала, так это в управлении многими делами в пределах Стамбула.

Михримах Султан была весьма влиятельна и богата. Уже было рассказано о ее активном участии в проектах мужа, но она также помогала и матери в управлении знаменитым фондом Хасеки Хюррем Султан. Но, плюс к этому, стоит отметить следующий момент - как известно, Хасеки активно участвовала не только во внутренних благотворительных, но и во внешних дипломатических делах. Достаточно вспомнить переписку Хюррем Султан с правителями некоторых стран и представителями династий, в частности Хасеки вела активную переписку с королем Польши Сигизмундом I, а после его смерти, с его сыном Сигизмундом II. Но в решении вопросов такого рода Хасеки участвовала также не одна. В архивах сохранились не только письма Хюррем Султан, адресованные представителям иностранных государств, но, в том числе, и переписка Михримах Султан такой же направленности. В частности её переписка с королем Польши Сигизмундом от 1548 года. Очевидно, что Хюррем предполагала оставить после своей смерти главной преемницей именно дочь, активно вовлекая её во все виды деятельности, связанные с управлением и поддержанием внешнеполитических и дипломатических контактов.

И Михримах Султан действительно в дальнейшем активно выполняла завещание матери после её смерти в 1558 году, участвуя в политических делах отца, продолжая ведение дипломатической переписки, руководя реализацией социальных проектов и управляя внутренними делами гарема, а так же деятельностью благотворительного фонда. Так же Михримах, подобно Хюррем Султан в своё время, в качестве исключения из общих правил было позволено возводить сооружения в пределах столицы. Надпись над дверью мечети Михримах Султан в Стамбуле гласит, что Михримах была “попечительница благочестивых фондов, покровительница государства, мира и веры, Султанша ... дочь ... Султана Сулеймана Хана ”

Следует напомнить, что именно она являлась управляющей султанским гаремом с 1558 года (сменив свою мать Хюррем Султан после ее смерти), в период правления своего отца Султана Сулеймана, продолжив управление вплоть до 1566 года, до восшествия на престол Селима II, младшего брата Михримах. Этот случай был уникальным в своем роде, поскольку в первый и последний раз за всю историю Османской империи функции управляющей гаремом, которые обычно выполняла либо Валиде, либо Хасеки, взяла на себя дочь правящего Султана.

Михримах Султан умерла 25 января 1578 году, на 56 году жизни. Она стала единственным ребёнком Султана, удостоившимся чести быть похороненным в тюрбе Сулеймана, что подтверждает тот факт, насколько близка она была с отцом, а так же то, насколько значимой персоной в истории Османской империи являлась Султанша.

Предлагаем вашему вниманию 3D экскурсию по Дворцу Топкапы. Достаточно выбрать покои, в которых вы хотите оказаться, и завораживающее путешествие погрузит вас в мир красок. Наслаждайтесь)))

Ссылка  Гарем

Ссылка  Могила Сулеймана

Сериал «Великолепный век» и Оттоманская мода – очарование Востока

Многие могли бы подумать, что из-за обычая женщин, живших в Оттоманской Империи полностью скрывать свое тело и лицо под покрывалом, сейчас не найдется никакой достоверной и подробной информации об одежде женщин из Стамбула и других турецких городов. Но оттоманская мода всегда вызывала живой интерес у заморских гостей, и в результате до наших времен дошло множество изображений, которые подробно описывают одежду турчанок.

Дворцовые традиции хранить одежду султана после его смерти тоже сыграли свою положительную роль, и благодаря им у нас теперь есть примеры того, что носили в ту эпоху. Через столько веков до наших дней дошла огромная коллекция дворца Топкапи. Самые ранние образцы датируются временами правления Мехмеда Завоевателя (1451-1481). В коллекции находятся предметы гардероба султанов, султанш и их детей.

Костюмы женщины в Оттоманской Империи шестнадцатого века

Если взглянуть на различные иллюстрации, картины, изучить письменные источники, то можно легко воссоздать образ женщины, жившей в оттоманской империи шестнадцатого века. Итак, непременной составляющей костюма женщины была рубашка с длинными расширенными рукавами, закрывающая ноги. На улице она носила длинное покрывало (чадру), яшмак (платок, закрывающий лицо), в некоторых случаях носилась вуаль.

Чадра покрывала полностью тело и руки, уходя в пол. Верхняя юбка открывалась спереди и надевалась, когда женщина выходила на улицу. С чадрой надевали или вуаль или яшмак. Вуаль была закреплена сверху и опускалась на лицо, яшмак подвязывался снизу и закрывал нижнюю часть лица до глаз.

Все женщины, выходя на улицу, должны были скрывать лицо, поэтому было невозможно отличить одну от другой. Даже муж не мог узнать свою жену в таком одеянии. Яшмак и вуаль, скрывающие лицо, были из очень хорошего материала, впрочем, как и остальная одежда богатых турчанок. Они носили наряды из золотого или серебристого атласа, шелка, парчиПарча – роскошная ткань с богатой историей  и дамаска.


В своих записях из путешествий Иоахим Зинцендорф, который был капелланом в императорском посольстве в Стамбуле в период с 1577 по 1581, отметил, что женщины на улице носили мешковатые штаны, пошитые из прозрачного шелка, тафты или другого материала очень хорошего качества. Сверху была надета другая свободная одежда той же плотности красного, желтого или синего цвета. Также сверху они носили шелковую рубашку, доходящую до колен, а на ней был надет кафтан из шелкового дамаска. Шаровары нужны были именно для того, чтобы полностью скрывать ноги, которые, как и лицо, не должен был видеть никто, кроме членов семьи.

На голове они носили небольшую шелковую шапочку, украшенную золотыми монетами и обвитую тесьмой из черного шелка. К этой тесьме крепилась полупрозрачная вуаль, которая скрывала лицо. Благородные женщины османской империи надевали вуаль, выходя на улицу – им нравилось носить роскошную одежду и даже то, что на них обращают внимание. Бедные женщины появлялись на людях покрытые с ног до головы шелковой накидкой.

Кафтаны или другие накидки бедными турчанками шились из шелка или бархата. В конце шестнадцатого века богатые женщины носили кафтаны из жесткой парчи с длинными расширенными рукавами, на который сверху мог надеваться еще один кафтан, с короткими. Воротник кафтана менялся с течением времени, но к семнадцатому веку он остановился на V-образной форме.


Женская и мужская обувь по своему стилю были схожими, но домашняя обувь была гораздо более комфортной. Дома носились туфли из сафьяна, остроносые, иногда без задника, с вышивкой. На улицу надевали обувь (туфли или более высокие сапожки) на деревянной подошве-платформе или на каблуке. Внешнее украшение обуви, конечно, могло рассказать о состоянии того, кто ее носит, как, впрочем, и головные уборы.

Турчанки носили длинные волосы, которые они заплетали в косы. В них могли вплетаться тесьмы из различных благородных материалов, а на голове была шапочка, богато расшитая, украшенная драгоценностями, что непременно указывало на принадлежность к высшему сословию.

Ошибка века

В 2011 году на экраны всего мира вышел красочный турецкий сериал «Великолепный век», рассказывающий о жизни дворца Топкапи при правлении Сулеймана Великолепного. Сериал моментально обрел миллионы поклонников по всему миру, которые с интересом стали наблюдать за пылкими страстями и жесткими придворными интригами. Модные дизайнеры прониклись оттоманской модой и начали даже выпускать коллекции, на которые она их вдохновила. А историки моды и эксперты-турковеды схватились за голову, и на то есть причина. Век, разумеется, изображен великолепный, но не совсем тот, который остался в исторических справочниках.
Жалобы на сериал начали поступать на турецкое телевидение практически с выхода первого эпизода. По словам специалистов неточностей в нем огромное количество, и это касается как сюжетной линии, так и визуальной составляющей, в частности, костюмов героев.

Наибольший резонанс вызвало заявление турецкого дизайнера одежды Зухал Йоргансиоглу. Она много лет работает с оттоманскими мотивами, которые вдохновляют ее на создание новых коллекций. По словам дизайнера, костюмы, показанные в «Великолепном веке», безусловно, очень красивы, роскошны, но… они вовсе не из Турции шестнадцатого века. Йоргансиоглу говорит, что женщины Оттоманской Империи не могли носить настолько обтягивающие платья с глубоким декольте, тем более во время правления Сулеймана Великолепного.

оттоманская мода

В оттоманских дворцах носили красные, зеленые, черные, темно-синие и светло-розовые кафтаны. Они были совсем не облегающими и не тесными в талии. Под кафтан обязательно надевались шаровары. Очень распространена была ткань хереке, богатая вышивка шелком и золотом. Поэтому, здесь нет речи об Оттоманской Империи шестнадцатого, потому что то, что мы видим на экране скорее ближе к костюмам Франции девятнадцатого века. Именно оттуда взяты платья с сексуальными декольте и корсеты, в которых появляются в сериале придворные дамы и наложницы султана. Также они носят роскошные букли, которые лежат свободно на плечах или струятся по спине, тогда как в Оттоманской Империи шестнадцатого столетия волосы аккуратно заплетались.

О том, что одежда в сериале имеет слишком много черт от более поздней западной моды, подчеркивали многие. Действительно, в Турции впоследствии носили платья и костюмы, позаимствованные по дизайну у Запада, но это было гораздо позже – в восемнадцатом и девятнадцатом веках.

Ссылка   Мечеть  Сулеймание