Василий ЗАХАРЧЕНКО

17 сентября 1941 года в 4 часа дня 13-я армия гитлеровского вермахта, окружая Ленинград, заняла Царское Село. Во дворец, где находилась знаменитая Янтарная комната, ринулись толпы любопытных. Это были солдаты и офицеры немецких войск, испанцы Голубой дивизии. Они не церемонились с реликвией - штыками пытались вырвать части панелей, ломали уникальный паркет на сувениры.

Представители прусской администрации дворцов и парков граф Солмо-Лаубах из Франкфурта и капитан Георг Поенсген из Берлина, ответственные за пополнение военных музеев Гитлера сокровищами оккупированных стран, затребовали охраны, как говорится, от своих.

Шесть солдат из 653-го резервного батальона под командованием унтер-офицера разобрали янтарные панели, зеркала и люстры знаменитой комнаты, разложили их по ящикам. На грузовиках ящики были отправлены на станцию Северная, оттуда поездом в Кенигсберг.

14 октября Янтарная комната прибыла в королевский дворец, в одном из залов которого она была вновь смонтирована под руководством профессора Альфреда Роде, о чем стало известно из заметки в газете «Кенигсбергер Альгемейне Цайтунг» от 13 января 1942 года.

Только через три года, 30 января 1945 года, кольцо советских войск вокруг Кенигсберга замкнулось. Комнату не обнаружили...

С тех пор следы Янтарной комнаты затерялись. И все многочисленные попытки разыскать ее на протяжении пятидесяти лет так и не увенчались успехом. Отдельные исследователи в разных странах, поисковые экспедиции на суше и под водой не дали никаких результатов.

Десятки вариантов, гипотез, трактовок и предположений наслаивались друг на друга, еще более усложняя поиск. Этот процесс продолжается и поныне. Более того, он ширится. Уже напечатаны МНОГИЙ СОТНИ статей в разных странах, вышли десятки книг о судьбе Янтарной комнаты. Однако, как говорится, «воз и ныне там» - местопребывание реликвии не установлено.

Можно предположить, что за полвека надежда найти Янтарную комнату погасла, несмотря на то что оценивается она официально в 50 миллионов долларов. Тем более дворец в Царском Селе восстановлен и проводятся работы по созданию новых панелей из янтарных пластин. Работа эта крайне усложнена: нет ни одного эскиза, ни одной пробы янтаря. Существует лишь черно-белые фотографии и ни одной цветной. А янтарь, как известно, имеет свыше 400 оттенков - т совершенно черного до чисто-белого.

Но и грядущее восстановление Янтарной комнаты не остужает искателей, еще больше разжигая их энтузиазм.

Мы столкнулись с проблемой Янтарной комнаты почти случайно несколько лет тому назад. Представшие перед нашими глазами реальные факты сложились в стройную, вполне правдоподобную гипотезу. Мы взяли на себя нелегкий труд проверить ее. Об этом и рассказ.

ЗАПОЗДАЛОЕ ОТКРОВЕНИЕ МАЙОРА ГРУБЫ

Все началось с первого слета аквалангистов в Севастополе. Летом 1980 года сюда слетелись со всех концов страны отчаянные ребята, возглавлявшие клубы подводных искателей. Встретились, чтобы обменяться опытом, обсудить перспективы, послушать добрые советы адмирала Льва Николаевича Митина, возглавлявшего в те дни гидрографическую службу Черного моря.

На борту водолазного катера, вышедшего в залив на практику с аквалангистами, председатель клуба Мединститута из Одессы проговорился:

— Это здорово, что мы живем на юге, на берегу — теплая вода под боком. Но есть у нас один престарелый энтузиаст, он мечтает о северных водах. И знаете, почему?.. Говорит, повинен в печальной истории пропажи Янтарной комнаты. Говорит, не помогают ему восстановить справедливость — найти ее.

—       Найти   Янтарную   комнату?   Да возможно ли это?

—       Еще бы, он утверждает, что сам затопил ее...

Такого мы не могли пропустить. Найти танкиста во что бы то ни стало!

Так мы познакомились с майором в отставке Дмитрием Ефимовичем Грубой, встретившись с ним на его квартире в Одессе.

Пожилой майор с плотной колодкой наградных ленточек на груди поразил нас своим убедительным рассказом, каждый этап которого он подтверждал очередным документом, выкладываемым на стол из небольшой папки.

— Я — танкист. Служил во время войны в 5-й танковой армии, в 249-м армейском батальоне. Командиром взвода, в то время в звании младшего лейтенанта, я участвовал в окружении Кенигсберга. Мы обходили город-крепость с юга, прорываясь к Фришгафскому, ныне Висленскому, заливу. На пути города: Бранево, Фромберг, Толкемицко. Ныне они на территории Польши.

Идем вдоль берега,— вспоминает майор.— Справа — лед залива, слева — небольшая возвышенность. Мороз градусов двадцать... Ведь дело-то было зимой сорок пятого. Выскочили на берег возле Толкемицко — немец бежит. Километрах в двух, глядим, по льду обоз идет. Санный —5—6 подвод. В каждые тяжело груженные сани впряжено по два коня. Цугом идут. Возле саней по два-три немца — охрана. Драпают на Фрищ-гафскую косу — она километрах в восьми. А по ней гитлеровцы бегут из Кенигсберга — другого пути уже для них нету.

Командую: «А ну, ребята, огонь по гадам! Не дадим убежать!»

Так из трех танков прямой наводкой мы тот обоз и потопили. Снарядов по 15 выпустили с каждой машины. Подводы шли гуськом, при обстреле заметались, начали разбегаться в стороны. Мы били по всей площади, взламывая лед. Так в ледяном крошеве тонули все: и лошади, и люди.

Позже на берегу человек сорок солдат сдались нам в плен. Среди них был один немец в штатском. Лет пятидесяти, внешне холеный, похож на управляющего. Штатский говорит на плохом русском:

—       Если сохранишь мне жизнь, секрет раскрою. Большой знаю секрет.

—       Черт  с  тобой,   говори!   Будешь жить...

—       Ты знаешь, что ты затопил в заливе?   Бернштейнциммер —   Янтарную

комнату.

Я не очень знал, что это такое, он объяснил.

—       А ну, если врешь...

—       Нет, не вру. Сейчас доказательства будут.

И повел он нас уверенно в Кадины. Позже я узнал, что это имение внука Вильгельма II, прусского принца Людвига Фердинанда.

До имения шли метров 300—400. Огромный двухэтажный замок-дворец. Рассказали мне, что жил здесь до войны не только прусский принц, но бывал здесь и «наследник» престола русского великий князь Кирилл Владимирович — двоюродный брат Николая Романова. Он в родстве с прусским принцем. Жена Людвига Фердинанда — родная дочь Кирилла Владимировича, Кира Кирилловна. Потому-то держали здесь типографию газеты не то «Свободная Россия», не то «Русское слово» и эмигрантский русский банк. В типографии стоят печатные машины с русским шрифтом. На двухэтажном здании по-русски надпись: «Банк».

Вот те на... думаю, куда нас занесло...

Залы высоченные — метра четыре будут. Все в зеркалах до пола. В шкафах фарфор, посуда, хрусталь, фужеры и вазы. И стол, как есть, накрыт. Хоть сразу садись, хозяева внезапно сбежали — говорят, за час до нашего прихода.

А немец говорит: «Идем в подвал». . Проходим галерею, входим в подземный зал. Немец словно привычно подводит нас к стене и говорит: «Ломай, стена здесь в один кирпич уложена».

Ломаем стену. Кирпич красный, свежий. А штукатурка едва застыла. Стена сама сыплется. Вот те и секрет, думаю.

За стеной, в проломе, деревянные ящики. Огромные, несколько штук. Этак метра полтора на полтора. А высотой метра с два будет. Ломаем доски — несколько слоев плотной бумаги: черная и коричневая. А внутри хрустальные люстры. На хрусталиках — двуглавые орлы сияют. Размером этак 5 на 6 см.

Ломаем плоский ящик — роскошные зеркала в золоченой оправе. Рамы упакованы добротно. Мягкие прокладки, распорки.

Немец говорит: «Это от Янтарной комнаты осталось. Всего не увезти. На санях везли только панели с янтарем. Подвод не хватило, а машина по льду не пройдет, провалится. Теперь вы поняли, что вы уничтожили... Панели из янтаря...»

—       Что же стало с немцем?

—       Мы всех пленных отвели в штаб батальона. Штатский в их числе. Я сообщил о ценностях командиру батальона Кармеляну. А тот по инстанции заместителю командующего 5-й танковой армии. Приезжал, смотрел...

Второй тайник мы открыли несколько позже. Километрах в двух от замка в домике поляка жила русская женщина с ребенком. Немцы угнали ее из России, мы ей помогали, за что она и открыла нам второй секрет.

—       Под лестницей, что с боковой стороны ведет к замку, замурованы продукты,— объяснила она.

Мы вскрыли тайник — там действительно оказались бидоны с сахаром и разными продуктами, корзины со столовым бельем и многое другое. Надеялись немцы вернуться — да вот не вышло...

—       Что же было с вами дальше? — нетерпеливо перебиваю я Дмитрия Ефимовича.

В последующих боях я был тяжело ранен. И было это 17 апреля. Едва выжил. Лежал в четырех госпиталях Германии, Польши. Умирал и лечился долго, до конца 1945 года. И вот видите: живу... Дышу... До Янтарной ли комнаты было мне тогда... Все позабыл... Все перемолотило жестокое время.

Лишь в 1973 году читаю в газете «Известия», что польские студенты разыскивают Янтарную комнату в районе Слуцка.

—       Бог мой, да ведь это я затопил ее в заливе!

Столько лет прошло, и только сейчас вспомнил... Немедленно пишу в самые верха — Председателю Верховного Совета Косыгину.

Вот ответ из его канцелярии.— И Груба протягивает мне письмо.

«Ваше письмо от 12 февраля с. г. относительно организации поиска Янтарной комнаты направлено в Министерство культуры СССР (зам. министра тов. Попову В. И.), которое имеет непосредственное отношение к вопросам поиска Янтарной комнаты.

27-2-74 г.     Б. Бацапов».

Почти через два месяца пришел ответ из Министерства культуры. Дмитрий Ефимович передает его мне.

«Сообщаем, что Ваше письмо в отношении организации поиска Янтарной комнаты направлено специальной правительственной комиссии под председательством заместителя министра культуры РСФСР тов. Стриганова В. М., занимающейся данной проблемой. В настоящее время Ваше предложение изучается. О принятом решении Вам будет сообщено.

Заместитель начальника Управления изобразительных искусств и охраны памятников Д. Н. Кульчинский».

—       О принятом решении мне так и не было сообщено,— с грустью констатирует Груба.— Я, проживая на Украине, был вынужден обратиться к зам. Председателя Совета Министров УССР тов. Тронько   П. Т.   И   вот  долгожданный ответ от Калининградской геолого-археологической экспедиции, более чем через год после первого письма.

«Информация, содержащаяся в Ваших письмах на имя зам. Председателя Совета Министров УССР тов. Тронько П. Т. и в адрес Министерства культуры РСФСР, поступила для изучения в нашу организацию.

Так как для проведения поисковых работ вне территории СССР нужны очень веские доказательства целесообразности таких работ, желательно было бы получить от Вас возможно более полное описание места, откуда двигался обоз, и схемы данного участка, а также возможно полное описание обстоятельств, при которых Вы узнали о том, что в обозе эвакуировались ценности.

С уважением начальник Калининградской геолого-археологической экспедиции В. Стороженко. 18 апреля 1975 г.».

— Я дал все необходимые сведения, которыми обладал,— продолжает Дмитрий Ефимович.— На этом моя переписка с вышестоящими организациями прекратилась. Но я на этом не успокоился.

Обратился в КГБу Украины. Результат тот же: сначала заинтересовались. Затем ответ:

«На нашей области дело».

Позже был в ЦК КПСС. Беседовал с инструктором отдела культуры. Он весь рассказ записал подробно. Обещал ответить. Но лишь обещал...

Я выслушиваю взволнованный рассказ танкиста. Он уже по званию не младший лейтенант, а майор, к тому же уже в отставке. Я думаю о превратностях судьбы и преступном безразличии лиц, ответственных за поиск величайшего сокровища Родины. Министерство, Комитет безопасности, экспедиция...

Только в декабре 1980 года нам удалось собрать в редакции совещание по Янтарной комнате.

В нем приняли участие, кроме представителей редакции, сотрудник Академии наук СССР профессор Е. А. Боярский, сотрудница Калининградской геолого-археологической экспедиции И. И. Мирончук и майор в отставке Д. Е. Груба.

Цель совещания — собрать воедино все имеющиеся сведения об исчезновении Янтарной комнаты и наложить их на версию майора, якобы уничтожившего ее.

Задача не из легких. Предстояло сопоставить все известные даты, вероятности предполагаемого географического перемещения комнаты в условиях военных действий и многое другое.

Привожу лишь заключительный вывод, вынесенный совещанием:

«В результате анализа фактов участники совещания пришли к единодушному выводу, что в потопленном в начале 1945 года обозе находятся большие культурные ценности. Значительная вероятность, что на нем находилась демонтированная Янтарная комната. Но, если ценности, имевшиеся на обозе, и не имеют отношения к ней, проведение поиска абсолютно целесообразно».

Итак, впереди подводная экспедиция в район Висленского залива.

Но ее еще надо организовать.
=======================================
Продолжение следует