а то что Михримах и Хюррем (наши) предположили что Хати кто-то допинает -вполне возможно, не удивлюсь если это будет Нигярка   Так как сначала была инфа что её убьёт её же сторонник (или кто там?), а вторая версия что она умрет от легких  - по мне так лучше чтобы её убил кто -то свой и сейчас! Не фиг детей убивать, мы и так переживаем.

перед этим нам прям показали Шах - как она стояла на балконе и видела как Хюррем упала, потом Хюррем встала, и пошла мочить Хатидже  -возможно конечно что Шах скажет упырю проследить за Хюррем, а тут такое- и он добьёт Хатидже - но я сомневаюсь что Шах так поступит, ведь сестры же, не через смерть сестры же. Да и особо Хатидже ей не мешает. Разве только что дворец? Ну если не упырь и не Нигяр - то больше всё, никого незнаю остальных))

ВОТ ВАМ ШУТЛИВЫЙ ПЕРЕВОД ОТ ТАТЬЯНЫ, СКОПИРОВАН ИЗ КОНТАКТА
Очнувшись в своей постели, Хюррем удивлена, чавой-то я лежу, когда белый день на дворе, скотина не доена, дети не кормлены, мужик не обласкан, и вообще, как я сюда попала? Сюмбюль поясняет хозяйке, что нашел ее в Мраморном сарае, куда она уехала искать уже созревшую, но еще не повзрослевшую дочурку, однако, дочурка пришла раньше мамы и ни в какой сарай, особенно Мраморный, ехать не изволила. Хюррем понимает, что чего-то не понимает, а вот чего не понимает – не понимает.
Хатидже возвратилась в свою палату, ожидавшая ее Шах интересуется, где та находилась последние пару часов. Гуляла, разве прогулки Главврач запретил? Видя довольное лицо ответчицы, Шах, зная, что та может быть удовлетворена только в двух случаях: 1. Ибрагим, 2. Хюррем, и поскольку пункт 1 стопроцентно исключен, интересуется, что она сделала с Хюррем? Ничего, просто побалакали. Шах не может уйти без последнего слова, потому напоминает, что надо быть осторожнее. Да-да, кивает Хатидже, а то я не знаю, иди уже, сестрица, в свой-мой дворец, не отсвечивай тут.
Хюррем приходит в покои Михримах, и застав ее там, устраивает допрос. Где была, кому дала? (Надежду, я имею в виду). Подросток отпирается - нигде, никому. В разгар допроса Михримах замечает, что у Хюррем появилась жуткая аллергическая реакция, на нервной почве, не иначе. Требуется консультация аллерголога, срочно. За неимением узкого специалиста сойдет и лекарь общей практики.
Хюррем, полагая, что заразна, отсылает Джихангира и Михримах из своих покоев, запрещая приближаться к ней. Карантин. Лекарь, осмотрев Хюррем, приходит к выводу, что пятна на руках вызваны не инфекцией, а перенесенным стрессом, нервишки разгулялись. Хлебните Ново-Пасситу, смажьте Пантенолом, и все пройдет, Султаным.
Сулейман тем временем навещает своего молочного брата и рассказывает ему о стоящем в глазах кровавом мальчике Ибрагиме. Доколе, спрашивается, буду плохо спать я? Добрый Яхья успокаивает молочного родственника, что эти сердечные боли не проходят до самой смерти, смиритесь и молитесь, чтобы эту старую сердечную боль не перебила новая.
Все есть в Топкапах, только психотерапевта не хватает.
Хюррем приказывает осведомленным лицам молчать об ее состоянии, дабы не сеять ненужные ей сплетни во вверенном ей коллективе.
Нигяр пришла потрепаться к Шах. Уж и муж с войны вернулся, и дочь уже читать-писать, наверное, начала, а все неймется лишенной родительских прав Нигяр, все мстит за потерянное счастье.
Афифе и Сюмбюль проводят дознание, выясняя, что случилось в Мраморном сарае. Персонал не в курсе, Диана не при делах. Все как в жизни: как любовник приходил – все видели, а как воры лезли – все спали. Однако, в ходе дознания, выясняется, что перед интересующими следствие событиями приходила Нигяр. Пошлите ей повестку, пусть явится - велела Афифе.
Рустем пришел к османскому стенографисту-протоколисту, записульки которого свалили Великага и Ужаснага Ибрагима. Странно, что ему никто не мстит. Ну дак, он и не рыжий. Рустем интересуется, насколько пополнилась казна после конфискации имущества покойного Светлейшего. Писарчук докладывает, что описали все имущество, кроме принадлежащего семье покойного, и обещает уточнить размеры сего.
Хюррем, находясь в постели, велит Михримах защищать братьев, если с нею что-то случится. Михримах обещает. Афифе является с докладом о том, что без Нигяр тут не обошлось, эта зараза была тут ДО того, что случилось. Сюмбюль тем временем подкарауливает Рустема и посвящает его в ситуацию Нигяр-Хюррем-Мраморный сарай. У Рустема давно чешутся руки в отношении «жены», вот и повод.
Эбу-Сууд обедает в кругу семьи. Жена радуется, что мужа повысили, и предлагает пошить ему новый кафтан. Да какой кафтан, жена, когда сын ведет аморальный образ жизни. Я больше не буду – обещал сын.
Михримах дожидается вернувшегося отца и рассказывает, что маме плохо. Появившегося в покоях Хюррем Сулеймана посвящает в детали Афифе. Сулейман велит позвать Яхъю.
вившуюся домой Нигяр поджидает грозный муж и начинает допрос. Где была, кому какие сплетни отнесла, говори, я тоже хочу знать. Нигяр показаний не меняет: видела султанскую дочь с главным гусаром в главном саду, вот и донесла ейной матушке, а дальше, знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Рустем мотает на ус, что та, на ком давно лежит его глаз, смотрит в сторону Великолепных усов.
Яхъя, как грамотный специалист, начинает выяснять природу аллергической реакции Хюррем, пытаясь выявить аллерген: чего ела-пила, с кем-чем контактировала. Велит собрать ингредиенты для мази.
Хатидже допрашивает Диану о состоянии Хюррем. Услышав, что у той частичная амнезия, и на помощь вызван всемогущий Яхъя, радуется, что дело, видать, совсем плохо. «Чего ты хочешь, человече? – спросил Господь. – Но учти, чего бы ты ни попросил, твоему соседу я дам этого вдвое больше. - Выколи мне глаз, - не задумываясь, ответил человече».
Яхъя подтверждает предварительный диагноз: все болезни от нервов, и только одна – от удовольствия, но к Хюррем это не относится. Мажьте мазькой и молитесь.
Семейка Адамс готовится ко сну. Лютфи злорадствует, что рейтинг Аяза упал ниже плинтуса, а рейтинг самого Лютфи значительно вырос. Шах говорит, что Аяз завидует, а зависть – плохая штука (кто бы говорил, собственно). Лютфи поминает всуе Великага и Ужаснага Ибрагима, которого не спасли ни богатство, ни шпили-вили с сестрой Великолепного. Разговоры о чужих косяках дико возбуждают Мистера Адамса, но Миссис не настроена на хальвет. Идите к себе, муж, голова болит. Классика.
Сулейман просидел ночь у постели спящей Хюррем. Пришло утро, пятна ушли, температура спала. Как бэ все хорошо.
Шах вызвала Хатидже для доклада по делу Хюррем и обвинила в том, что сестрица не слушается, а Нигяр все ей рассказала.
Сюмбюль стращает появившуюся Нигяр карами небесными. Пришла Хюррем. Начался допрос. Расскажи-ка, милая, какова твоя роль в этом инциденте. Милая придерживается первоначальных показаний: Михримах и Бали Бей в Главном Саду встретились и договорились уединиться в Мраморном сарае. Поскольку Нигяр беспокоилась о репутации Султанши (своей-то нету), решила сообщить обо всем ейной матушке. Не выдержав созерцания наглой лживой рожи в своих покоях, Хюррем приказывает страже передать ее законному мужу, дабы тот свернул ей шею, бросил в мешок и утопил в Босфоре. О дааа. Нигяр, в очередной раз прикрываясь байками о поисках дочери, признается, что поступила так согласно приказу Хатидже и сообщает, что на Хюррем наложили порчу, смертельную.
Хюррем, прихватив днями-ночами-ищущую-свою-дочь Нигяр, пришла к главному астрологу. Выслушав путаные речи посетительниц, астролог заявил, что за наложение порчи отрубают голову публично. Ну и гадкая же ты баба все-таки, Нигяр, говори, кому башку рубить - высказалась Султаным. Ой, я не в курсе, кто и что, мое дело – передать, а дальше как пойдет - подумала "безутешная мать".
Эбу-Сууд грузит Сулеймана правилами подготовки судейских служащих. Воистину так, поддакивает Лютфи.
Лютфи замечает шушукающихся Рустема и стенографиста. Поскольку Лютфи интересует все, что интересует Рустема, его интересует и содержание беседы стенографиста с Рустемом. Стенографист докладывает, что сумма конфискованного в пользу казны имущества Великага Ибрагима не та, что должна быть, иными словами, в кассе – недостача. Лютфи призадумался. Кажется, пора затеять ремонт, вплоть до замены несущих конструкций, в арендуемом дворце.
Хюррем посетила сестриц в логове и в оглушающей их уши манере обвинила их в чернокнижии, основываясь на словах Нигяр. Отметая предложение Шах успокоиться, присесть, предложила на скамейку оплакивающих Святага Ибрагима усадить еще и Нигяр, а вдове, нервно реагирующей на имя покойного мужа, - предстать перед человеком, отдавшим приказ о казни его – Сулейманом.
Похвалив Нигяр за проделанную работу – Хюррем поверила в наложенную на нее порчу, Хатидже рассказала, что дело сделано, и рыжая чума скоро сгорит дотла, как и было задумано. Ибрагимов гарем очень рад.
Диана в покоях Хюррем химичит с благовониями.
Маниса. Находясь под влиянием венецианских глаз, ушей и других частей тела, Мустафа допрашивает главного таможенника на предмет утраченных, но найденных документов заявительницы. Обвинив чиновника в халатности, снимает его с должности. Прибывший Барбаросса вручает Львенку подарок – кинжал. Беседуя о прошедшем походе, сетуют, что без Виликага Ибрагима ну никуда, Аяз – крыса тыловая и пороху не нюхал, потому и вскорости будет слит как профнепригодный, а Лютфи, напротив, возвышен. Попутно обсуждается эмоциональное состояние Повелителя. Ой-ё-ё, какие нездоровые разговорчики, не иначе Рыжая опять виновата и надоумила серьезных мужиков трепаться как бабы базарные.
Тем временем Венецианка получила весточку, что ее посещение Манисского семейства оправдало ожидания и проблемы с растаможкой решены.
Хатидже, сменив ликующий смайлик на скорбный, пришла к Сулейману, дабы получить, наконец, обратно свою жилплощадь, вытряхнув оттуда пустившую корни сестрицу. Но Сулейман хочет держать непредсказуемую сестрицу при себе, дабы присматривать за ней. Та, согласившись, уходит, оставив на видном месте перстень, подаренный в свое время Ибрагиму Сулейманом. Безумная устала быть одинокой в своем безумии, решила подобрать себе компанию, начав с брата, вызывая у того чувство вины. Сулейман, найдя перстень, тоскует по скрипачу.
Хюррем просыпается среди ночи, задыхаясь. Попив водички, сидит в постели, вдыхая аромат неизвестного благовония, днем подсунутого Дианой.
Диван. Сулейман получает донесение, что Мустафа никуда не отлучался, сидит, как привязанный в Манисе и на трон не посягает, по крайней мере, физически. В кулуарах Лютфи наезжает на ожидающего аудиенции венецианского посла, Аяз пытается осадить Лютфи, но неожиданно Великому Визирю (!) делает замечание (!!!) присутствующий Матракчи. Звезда в шоке. Не только в Гареме любая уборщица выше по положению, чем Хасеки, но и в Диване не просыхающий алконавт авторитетнее Великого Визиря. Никакой субординации.
Рустем встречается с Хюррем. Интересуясь ее самочувствием, докладывает, что у покойного Ибрагима конфисковано не ВОТ СТОЛЬКО, а всего лишь СТОЛЬКО, вследствие чего, вероятно, что предприимчивый покойник заранее позаботился о выведении активов в оффшоры, находящиеся где-то в его дворце. А посему клад надо найти раньше, чем другие найдут и используют его не по назначению.
В покоях Хюррем Сюмбюль переворачивает все вверх дном, пытаясь найти указатель «Проклятие тут (стрелочка)», но поиски безрезультатны.
Сулейман принимает венецианского посла. Осман обиделся на венецианцев, потому пошлины для них будут увеличены вдвое. Ай-яй-яй, как же так, только Львеночек нацелился на Венецианские прелести, как папа-Лев подпортил ему весь пикап.
Желая отблагодарить за решение вопроса в свою пользу, Венеция приглашает Манису отужинать. Маниса согласна, почему ж нет. Выходя, Венеция воочию убеждается, что благодетель является еще и молодым отцом.
Михримах передает евнуху письмецо для ББ. Рустем засек письмецо.
Рустем докладывает Сулейману о недостаточной конфискации имущества покойного Ибрагима. Пока Сулейман поручает Малкочоглу расследовать это дело, Рустем изымает письмо Михримах, из которого узнает, что Султанша предпочитает усатых и безбородых.
Ужин при свечах в доме Венеции. Пьют и едят. И все. Потому что мама рядом, бдит, как бы сына не ходил налево от гарема.
Айше (наложнице Мустафы) на дает покоя встретившаяся в коридоре Венеция и она расспрашивает о ней у Фидан. Фидан напоминает, что не рабское это дело – интересоваться делами своего Господина. Сиди, носки вяжи.
Топкапы. Вечер. Сулейман грустит над перстеньком, подкинутым Хатиджой. Дабы добить братца, Хатидже скрипачит на балконе, взывая к мукам совести брата-палача. Действительно, подумал Сулейман, не все конфисковали, скрипку оставили.
Хюррем снится кошмар: злая черная тень ползет и накрывает ее с головой. Она просыпается, врывается в покои Хатидже и видит там Манисскую Солоху. Громко истеря, интересуется, что с ней сделали. Невменяемую Хасеки уводят Афифе в ночнушке и Сюмбюль в исподнем. В своих покоях Хюррем расспрашивает Афифе о Солохе и узнает, что она прибыла из Манисы.
Михримах получает ответное письмо от «Малкочоглу», в изысканных выражениях посылающего ее на…
Хатидже ликует. Наконец-то Рыжая прощается с крышей, не все ж одной Династии блуждать в сумраке. Шах охлаждает пыл сестрицы напоминанием, что Хюррем – это Хюррем, так что всего можно ожидать. Восторги Хатидже прерывает Мрачный с известием, что по приказу СС велено обыскать сарай. Хатидже приходит в ярость и с пеной у рта велит судебным приставам убраться вон.
В гареме шушукаются о том, что их начальница тю-тю, и скоро уйдет на пенсию по состоянию здоровья. Сюмбюль передает сплетни хозяйке. Хозяйка велит подать одежду.
Михримах приходит к отцу и по дороге встречает Бали Бея. На приветствие усатого отвечает грубо, в современной интерпретации это звучало бы «а не пойти бы тебе…». Малкочоглу в недоумении, странные эти Династийные хатун, сама придумала – сама обиделась.
Пока Михримах делится с отцом беспокойством о состоянии матери, врывается Хатидже с претензиями по поводу обыска.
Хюррем проходит по гарему и падает в обморок.
Вывалив на брата вагон и маленькую тележку претензий, главная из которых заключается в том, что Ибрагима убили, не поставив его в известность о том, что убьют, и похоронили без опознаваемых знаков, да так, что и спустя 500 лет находятся очевидцы захоронений его в самых разных местах, и каждый утверждает, что именно его свидетельство самое правильное. Разозлившийся Сулейман выгнал разбушевавшуюся Династию вон.
Пришедшая в себя на полу в гареме Хюррем в окружении толпы наложниц направилась к себе и в коридоре встретила возвращавшуюся от Сулеймана Хатидже. Потеряв над собой контроль, Хюррем избивает Династию. Голубую кровь на руках рыжей мешает разглядеть цензурное затуманивание.